Берлинская кровь 2

– Я много думал о вас. Шарлотта, я…

– Не хочу возвращаться домой. Можно сегодня я останусь у вас?

Август на мгновенье подумал, что это неправильно – поддаться ей сейчас, сделать, как она просит, но не смог противиться ни ее просящему взгляду, ни своим желаниям.

– Если ваши родные не будут против, двери моего дома всегда открыты для вас.

– Они не будут против. Давайте допьем шампанское и отправимся к вам.

Август согласно кивнул. Они встали из-за стола, Август оплатил ужин.

Было около десяти вечера, фонари начинали зажигаться. Последние лучи солнца заходили за горизонт. Они шли медленно и смотрели вокруг. Каждый думал о своем, они шли рядом, но не вплотную, чтобы не нарушать границы друг друга. Они оба могли променять свободу лишь на настоящую любовь. Иногда они ловили мимолетные взгляды друг друга и дарили друг другу улыбки. Каждое движение казалось безумно важным.

Зайдя в подъезд и поднявшись на третий этаж, он открыл перед ней дверь.

– Добро пожаловать.

– Спасибо. – она прошла по коридору.

Квартира была уютной, но немного захламленной. Видимо, Август еще не все вещи разобрал. Небольшой коридор заканчивался закрытой дверью, по левую руку расположилась кухня, совмещенная с гостиной. Шарлотта почувствовала себя так комфортно, как давно не чувствовала.

– Я поставлю чайник?

– Да, было бы неплохо. У вас есть молоко?

– Пьете с ним?

– Исключительно с молоком.

– Впервые встречаю такого человека!

– Да, я вот такая вот. – она улыбнулась и прошла на кухню. Стол приставлен к стене, две табуретки. Он взял кружки и, поставив чайник, они стали ждать, пока тот вскипятится. Они просто сидели и смотрели друг другу в глаза. Никто из них не смел нарушать этого молчания, паузы, которая была так нужна им обоим. Они сидели и смотрели, не отводя взглядов. Когда чайник вскипел, Август первый отвел взгляд и, налив им чаю, снова сел в ту же позу. Она не хотела проигрывать эту схватку, поэтому смотрела, пока не почувствовала, что тонет в них, казалось она познала целую вселенную.

– Скажите, вы хотите потанцевать? – неожиданно спросил Август.

– Я? Почему бы и нет.– она глотнула чаю.

– Хорошо, – он встал и направился к граммофону. Включив мелодию очень популярную в то время, он галантно подошел к Шарлотте и, протянув руку, спросил:

– Позвольте пригласить вас… – чуть наклонясь, он с нетерпением ожидал ее ответа.

– Конечно. – Шарлотта вложила свою руку в его, и он закружил ее в плавном танце.

В какой-то момент они растворились друг в друге и, когда границы совсем размылись, Август прикоснулся к ее губам своими. Шарлотта отдалась требовательному поцелую и не заметила, как кончилась музыка. Наступила полная ночная тишина. Они продолжали стоять в гостиной, целоваться, не видя друг друга, так как света почти не было. Луна заглядывала в окно, лампа освещала коридор и этого было достаточно, чтобы различать очертания лиц и рук.

Это были две души, которые поняли, что теперь для них все ясно без слов. Им обоим важны были действия. Их переполняла любовь, это была любовь к самой натуре человека, его внутреннему миру, к его природе и к тому, как он показывает свою любовь. Им обоим казалось, что их души коснулись друг друга.

Глава 11

Июнь 1934

Летний вечер в Берлине. Солнце почти зашло за горизонт, но лучи все еще оставались на самых высоких зданиях, и их отражения освещали город вместо фонарей. Дневная жара постепенно уходила, уступая место вечерней прохладе. Улицы постепенно заполнялись людьми, уставшими от работы, открывались вечерние кафе, зажигались фонари, указывая путь к легким креслам, за которыми так приятно поужинать. Берлин прожил еще один день.

Вернувшись после работы домой, обершарфюрер Август Шольц поставил свой портфель с документами на стул и, сняв свой китель, повесил его на спинку. Выдохнул, чувствуя облегчение от того, что маску уверенного в своих поступках и словах руководителя можно снять. Он закурил сигарету, и, выпуская дым изо рта, стал с удовольствием вспоминать, как получал свою первую награду из рук Гиммлера. Ее, наряду с повышением в звании, присудили ему за сдачу первых трех концентрационных лагерей. Его авторитет повысился и среди персон, приближенных к Гиммлеру, они стали обращать внимание на Августа.

Концентрационные лагеря продолжали строить, но теперь он не разрывался между ними, пытаясь лично все проконтролировать, он только руководил процессом, разбирал документы, – бегали другие. Кроме успеха в карьере радость приносили отношения с Шарлоттой, которые складывались неплохо. Все шло так, как он и хотел: никаких букетов и пикников по выходным, она все так же работает секретарем и работа не влияет на личную связь. Не все могли бы понять его желания, а с Шарлоттой не приходилось объяснять. Никаких правил и ограничений, и при этом ни один из них не пытается проверить границы дозволенного. Многие назвали бы их любовь платонической, хотя Август просто не торопился. Шарлотта часто приходит к нему, чтобы обсудить работу, или просто почитать вместе, и Августу нравится лежать на ее коленях, вслушиваясь в ее голос.

Они много говорили о литературе, о музыке, об искусстве. Август покупал билеты в кино, в театры, и Шарлотта не отказывала ему. Они соблюдали все приличия: Шарлотта неизменно была дома до десяти часов, никаких проявлений чувств на людях, кроме самого факта их встреч.

Им не было нужно одобрение друзей. Они оказались в собственном мирке, в своей вселенной. И, если одному становилось плохо, другой всегда помогал забыться. Их отношения казались чем-то неправильным, не по стандартам книг или фильмов.

Август не торопился делить с ней постель. Он хотел познать ее душу. Что толку от тела? Он видел много красивых женщин и ему никогда не хотелось ни одну из них узнать. Но с Шарлоттой… С ней все было по-другому. Она всегда была загадкой, сколько бы он не общался с ней. Она была сумасшедшей, и никто этого не видел, кроме него, потому что девушка умела притвориться нормальной. Иногда казалось, что перед ним совсем другой человек, так быстро она меняла свое поведение. Он не сказал бы, и что Шарлотта старалась как-то давить на него. Свобода в отношениях была главным, за что они оба ценили друг друга. Они понимали, что если один из них станет ограничивать другого хоть в чем-то, то этот баланс нарушится.

Август сел, налил себе виски. Ох, как же ему нравилось иметь деньги и звание, это льстило. Он не зазнавался, но проходить с личным отчетом к Гиммлеру вне очереди – стоило многого, и Август по-лисьи улыбался, когда случалось оставить кого-то подождать.

Однако даже это меркло по сравнению с любовью к Шарлотте и беспокойством за нее. Надолго ли она с ним? Августу порой казалось, что каждый их день – последний. Секретарь Шарлотта Браун будет работать на него всегда, но девушка Шарлотта, та, кто читает ему книги и позволяет класть голову на колени, будет ли она с ним до конца их дней?