Бьёрн Магнуссон

В принципе, на данном этапе развития, тёмный лорд уже вполне был способен существовать в виде духовной сущности и даже питаться аурными оболочками жертв, словно смеркут или дементоры. Однако тело имело источник магии и позволяло творить волшебство. А без волшебства он себя не мыслил.

***

В течение двух месяцев Магнуссон почти не выходил из «Дырявого Котла». Только по субботам-воскресеньям побывал в гостях у Батильды Бэгшот, Римуса Люпина и Северуса Снейпа. Он с головой погрузился в создание артефактов Пернеллы Фламель. Хорошо, что у Горбина удалось приобрести все необходимые заготовки, а Фенрир Сивый сумел достать травы и минералы. Когда все было сделано, Бьёрн отправил сову с просьбой о встрече и получил приглашение на улицу Монморанси, 51.

Войдя в неприметную дверь рядом с центральным входом, он неожиданно оказался на краю аккуратно постриженного поля. Вдалеке перед стеной дремучего леса стоял красивый, будто с картинки, замок, невероятно похожий на Версальский дворец. «Не удивлюсь, что в своё время Фламели его сюда перенесли, оставив взамен трансфигурированную подделку», — хмыкнул про себя Бьёрн и зашагал вперёд, наслаждаясь ароматом луговых цветов.

Добравшись, он заметил возле стола с плетёной мебелью, семейную чету древних французов, которые пили вино и о чём-то беседовали. Заметив Бьёрна, старый алхимик довольно проскрипел:

— Смотри, дорогая, кто к нам пожаловал.

— Здравствуйте, месье Фламель, леди Пернелла, — поклонился Бьёрн.

Заметив на его руках сверкающие серебром перстни, древняя ведьма довольно рассмеялась.

— Я смотрю, мистер Вильямс, вы времени не теряли. Ну и как вам мой подарок?

— От этих артефактов очень необычные ощущения, леди, — улыбнулся Бьёрн. — Сила заклинаний будто возросла примерно на четверть. Я даже немного стал ощущать, как относятся ко мне разные волшебники. Это у меня талант к легилименции проснулся, да?

— А-ха-ха, — мелодично рассмеялась ведьма, — можно сказать, и так. Почти всегда бывает, что у людей с хорошими способностями к окклюменции, к легилименции предрасположенности нет. Но если, по вашим словам, пусть и с помощью усилителей, вы что-то начали чувствовать, тогда да, у вас несомненный талант.

Она заразительно расхохоталась, и Бьёрн несмело улыбнулся в ответ. Несмотря на искренний смех, как чувствовал Магнуссон, Пернелла не веселилась. Совсем. Ей вообще было всё равно. Она вела себя в соответствии с выбранной линией, просто одела очередную маску.

Под многослойной ментальной защитой древних волшебников Бьёрн ощущал мрачное торжество обоих Фламелей. Он пришёл с кольцами на руках, значит, принял предложенные правила игры. Пусть сейчас Магнуссон не представлял для них никакой опасности, но ведь дети растут быстро, а для долгожителей, даже слишком быстро. Не успеешь оглянуться, как на твою власть посягает новое поколение. Как правило, агрессивное и зубастое.

Неуловимый ветерок, невесомый, словно касание пёрышка по коже, пробежался по обманке, установленной в его голове, и удовлетворённо исчез. В этом слое всё, что Бьёрн рассказывал, автоматически становилось истиной, в которую он якобы верил сам. Идеальная защита от волшебников, привыкших незаметно и безнаказанно шарить в чужих головах.

— Своим старанием, мистер Вильямс, вы заслужили поощрение, — проскрипел Николя Фламель. — Вот вам литература для мастеров-артефакторов, я слышал от Альбуса, что вы пытаетесь развиваться в этой сфере. Возможно, когда-нибудь мы тоже будем заказывать у вас что-то интересное. Приятно понимать, что в этом суматошном времени ещё встречаются волшебники, для которых важна сама магия, а не только золото и удовольствия.

— Если у вас появятся вопросы по теме, — прозвучал серебряным колокольчиком голос Пернеллы, — присылайте сову. Нам старикам бывает интересно разбираться в проблемах молодых дарований.

Почувствовав, что приём окончен, Бьёрн попрощался с Фламелями и заспешил обратно.

— Ну что ты думаешь о нашем госте, дорогая? — облик Николя из древнего старика плавно перетёк в упитанного щекастого мага, каким он показывался людям лет четыреста назад.

— Очередная посредственность, — Пернелла налила себе и мужу ещё вина. — Он совершенно не способен к ментальным наукам, а значит, глуп, хоть и старается усердно заниматься. Его память читается как книга. Он всё лето сидел в каком-то приюте и усердно штудировал мои записи. А потом собрал последние сбережения, чтобы купить заготовки и сделать перстни, даже не спал ночами. Смешной мальчишка. Как будто эти кольца способны хоть кого-то сделать сильным волшебником.

— Ну Альбуса же сделали, — нахмурился Николя.

— Ой, да брось! — Пернелла хищно улыбнулась. — Твой непутёвый ученик стал Великим магом вовсе не оттого, что учился у тебя варить кровь дракона. Просто он вовремя предложил своему немецкому дружку наладить конвейер жертвоприношений в той войне.

— Вообще-то, это я приказал ему так сделать, ты же помнишь, — Фламель тоже ухмыльнулся. — Я в своё время неплохо поработал с его источником. Большая часть силы, что получает Альбус, идёт прямиком в Философский камень. Ну, за исключением тех редких моментов, когда магия нужна ему самому. Поэтому великому светлому волшебнику-однодневке больше ста пятидесяти лет не прожить никак. Он уже сейчас выглядит почти так, как моя личина в те времена, когда мы защищали Париж от его сумасшедшего дружка.

— Хи-хи, — прыснула Пернелла. — Не зря я внушила немцу идею воевать со славянами. Без этого у тебя бы ничего не получилось, дорогой.

— Снимаю шляпу перед твоим коварством, моя прекрасная ведьма, — Фламель осторожно взял её за руку и слегка прикоснулся губами к алебастровой коже.

— Не будь таким нерешительным, Николя! У меня крепкая кисть, — засмеялась женщина. — Это же моё настоящее тело, а не та слепленная на скорую руку подделка, что была у тебя в тот раз. И ведь кто-то же действительно верил, что ты так выглядишь, дорогой. Точнее, твой гомункул. Это было дьявольски весело.

— Ну да, гомункул вышел немного хрупким, — фыркнул Фламель, — но ведь так даже лучше получилось? Я, правда, испугался тогда, что у него рука оторвётся, когда, под видом маггла, с ним здоровался…

Так, вспоминая разные смешные события великие французские маги продолжали наслаждаться обществом друг друга и думать, забыв, про очередного волшебника, побывавшего здесь. Кто же считает мотыльков, регулярно прилетающих на свет свечи? Уж точно не пламя.

***

По узкой дороге по-над самым обрывом летел маленький красный автомобиль. Пахнущий морем ветер развевал чёрные, как ночь волосы Веги Блэк. Девушка крутила руль и радостно смеялась, когда шины кабриолета начинали опасно пищать, проскальзывая в каких-то дюймах от обрыва.

— Юху-уу! — в очередной раз завопила Вега, дёрнув машину в сторону, и они, в четвёртый раз за этот отпуск, слетели с обрыва.

Бьёрн тут же обхватил смеющуюся подругу за плечи. Прямо в полёте уменьшил кабриолет и засунул его в карман шорт. Потом ловко накинул на них обоих невидимость и спланировал прямо на безлюдный пляж.

— Я тебя обожаю, Бьёрн! — Вега весело чмокнула его в губы, и первая помчалась к морю, на ходу преобразовывая платье в закрытый купальник.

Магнуссон с улыбкой покачал головой и неторопливо пошёл следом, любуюсь её стройной фигуркой. Девушка стремглав пробежала по песку и ласточкой прыгнула в воду. Бьёрн плескаться не любил, хотя плавать умел хорошо. Он предпочитал наложить на себя заклинание «головного пузыря» и часами изучать морских обитателей, подкидывая им что-нибудь вкусное. Правда, накупавшаяся Вега, обычно вытаскивала его на сушу и предлагала ехать дальше. Сейчас они объезжали таким образом острова Греции. Четвёртым местом в их путешествии был Крит, и сейчас они через Закрос собирались спуститься к берегу и заночевать в Иерапетре. А потом ехать дальше к Элафониси.