Бьёрн Магнуссон

Потом Снейп выяснил у Нотта и Мальсибера, почему обычно мрачный как туча русский маг был таким весёлым. Оказалось, что тот наконец-то сумел отомстить за погибшую семью.

***

Бьёрн сидел за столом в «Белой Виверне» и читал письмо от Дамблдора. Старик звал его в Хогвартс для важного дела. «Наверное, директору понадобилось от меня что-то, связанное с артефактами, — решил Бьёрн. — Вряд ли Великий Светлый Маг приглашает поболтать просто так».

Отказываться от встречи Магнуссон не собирался. Всё же он достаточно уважал Дамблдора, несмотря на предупреждения Гриндевальда. Учителя нельзя было назвать беспристрастным рассказчиком. Бьёрну директор гадостей не делал, а то, что постоянно пытался впутать в свои интриги, так это вполне нормально для человека его положения.

Бьёрн появился возле замка перед обедом, и Дамблдор не разочаровал его, пригласив вначале за преподавательский стол в Большом зале. Магнуссон поприветствовал профессоров, поздоровался со старшекурсниками, которые его помнили, и уселся за преподавательский стол между Макгонагалл и Флитвиком. Оба профессора тут же принялись расспрашивать бывшего ученика о его успехах. Минерва ахала и горделиво улыбалась, слушая Бьёрна, когда он немного рассказал о своих исследованиях человеческого организма.

— Если вы разработаете новую формулу трансфигурации, позволяющую увеличивать срок жизни простых волшебников, — засверкали глаза женщины, — звание магистра вам гарантированно, Вильямс! Ваша фамилия появится во всех учебниках по трансфигурации!

— До этого ещё далеко, профессор, — улыбнулся Бьёрн. — Кстати, я после школы путешествовал по Скандинавским странам и раскопал информацию о своей семье. Моя настоящая фамилия — Магнуссон. Был такой чистокровный род в Норвегии.

— Эх, вот оно как, — усмехнулась по-доброму Минерва. — А я уже хотела мотивировать вашим примером магглорожденных ребят.

— Вы думаете, в этом году защитить мастерство в чарах? — Флитвик тоже хотел узнать о планах Бьёрна.

— Увы, профессор, — Магнуссон отрицательно покачал головой. — Я думал, что учиться сложно, ни на что не хватает времени, а оказалось, после Хогвартса его стало ещё меньше. Да и проблем прибавилось.

— Ну ничего, какие ваши годы, — полугоблин отсалютовал ему кубком.

Остальные профессора в разговоре почти не участвовали, только Бабблинг предложила после обеда пообщаться насчёт скандинавских рун. Бьёрн скосил глаза на директора, и Бабблинг понятливо кивнула. От всех профессоров Магнуссон получил добрые пожелания не бросать науку и заходить в гости почаще. Даже Слизнорт, узнав, что он на самом деле из чистокровной семьи, стал намного учтивей. Когда обед подошёл к концу, и все профессора отправились дальше заниматься со студентами, директор пригласил его к себе.

Они подошли к каменной горгулье, Дамблдор назвал пароль, и та откатилась в сторону. Бьёрн вслед за директором поднялся по винтовой лестнице, в конце которой тот толкнул дубовую дверь и приглашающе поманил его за собой. Зайдя вслед за директором в знакомый кабинет, Бьёрн заметил, что артефактов, контролирующих здоровье и местоположение разных людей, стало ещё больше. «За кем же он так пристально наблюдает? — промелькнуло у него в голове, — но спрашивать Бьёрн не стал».

— Присаживайтесь, мистер Вильямс, — улыбнулся Дамблдор и занял привычное кресло. — Или вы теперь предпочитаете фамилию Магнуссон?

— Не имеет значения, зовите как вам удобней, профессор, — пожал плечами Бьёрн и уселся в кресло возле директорского стола. — Я далёк от заблуждений своего факультета. В текущей политической ситуации то, что я чистокровный волшебник, конечно, безопаснее, но лично я никогда не оцениваю других людей исключительно по породе.

— Хорошо сказано, — ухмыльнулся Дамблдор в бороду. — Согласен с вами, личная сила гораздо важнее, чем, как вы выразились, порода.

Дамблдор призвал из шкафа чайный сервиз и начал неторопливо наливать чай, решая, как лучше начать разговор. Поставив на стол вазочку с любимыми сладостями, он пригладил бороду и сказал:

— В этом году в Шотландии тёплая осень, а Хагрид говорит, что урожай тыквы обеспечит Хогвартс полезным соком на весь год и…

Следующие полчаса Бьёрн поддерживал традиционную английскую беседу ни о чём, решив, что рано или поздно Дамблдор сам устанет от пустых разговоров. Если директор думает, что так заставит его испытывать нетерпение и желание поскорей закончить болтовню, то его уловка не сработает.

Пока директор разливался соловьём, Бьёрн отхлебнул чая и попытался почувствовать в окружающем пространстве что-нибудь интересное и магическое. Среди слизеринцев ходили разные истории о директорском кабинете, могущественных артефактах и тайнах, скрытых в пыльных манускриптах. Как ни удивительно, самое сильное свечение исходило от Распределяющей Шляпы, мирно дремавшей на одной из полок.

Ещё немного увеличив чувствительность ауры, Бьёрн ощутил скрытую энергию могущественного артефакта, спрятанного в шляпе. Магия пробивалась через защитные барьеры, а свежий морозный поток энергии, исходящий от неё, привёл Бьёрна в восторг. В его восприятии неизвестный артефакт был мечом. Одноручным, с клинком из гоблинского серебра и с рубинами в рукояти. В груди настойчиво толкнулся камень предков, будто сообщая что-то важное.

— Кхм, мистер Магнуссон, — отвлёк Бьёрна голос директора, — но чем вас так рассмешила за обедом история юного мистера Локхарта, который выгравировал свою фамилию 20-футовыми буквами на площадке для квиддича? Ведь надпись проявилась лишь тогда, когда Когтевран проигрывал матч Гриффиндору?

Окклюменция позволяла контролировать каждое слово, сказанное ими обоими, поэтому Бьёрн немедленно включился в разговор.

— Я просто представил, какую головомойку устроили воронята самовлюблённому павлину, — вновь улыбнулся Бьёрн. — Да и думаю, профессора Макгонагалл не обрадовал такой перформанс. Наверное, молодой человек решил повторить успех Джона Кейджа с его невероятно мелодичной «4’33»?

— О да. Неделя отработок послужила достойной наградой мистеру Локхарту, — улыбнулся в бороду Дамблдор и весело сверкнул очками. — Ничего, надеюсь, в этом году мальчик возьмётся за ум. Жаль, что так редко выдаётся возможность спокойно пообщаться, — вздохнул Дамблдор. — Ученики, как птицы, вылетевшие из гнезда — вас не заманишь обратно. У меня к вам просьба, мистер Магнуссон.

«Ну, слава тебе, Всеотец, наконец-то ты перешёл к делу, старик», — облегчённо вздохнул про себя Бьёрн.

— Слушаю вас, профессор, что за просьба?

— Один из членов «Ордена Феникса» пострадал в бою недавно, — Дамблдор начал говорить с ощутимой грустью в голосе. — Целители сказали, что для него всё кончено. Его ждёт судьба несчастного калеки, неспособного даже в туалет сходить самостоятельно.

— Я его знаю? — напрягся Бьёрн. Услышать фамилии гриффиндорцев не хотелось. Пускай их пути с Поттером и компанией сами собой разошлись, обнаружить, что кто-то из ребят стал инвалидом, ужасно не хотелось.

— Это Аластор Грюм, — ссутулился Дамблдор в кресле. — Он сильный и преданный делу Света волшебник. Честный аврор и хороший товарищ, учитель Джеймса и Сириуса.

Бьёрн кивнул, но не проявил никаких эмоций. Дамблдор внимательно наблюдал за его выражением лица, но не увидел нужной реакции и сменил подход.

— Я очень переживаю за Аластора, — директор хрустнул пальцами, продолжая искать в лице Бьёрна следы сочувствия. — Боюсь, как только он узнает о своей ситуации, то приставит палочку к виску и скажет «Бомбарда» раньше, чем за мной захлопнется дверь.