Бернадот

29 октября, в нарушение решения союзников, Карл Юхан повернул всю армию на Гамбург, объясняя это необходимостью освобождения Любека и Ганновера, окружения корпуса Даву и открытия канала сообщения с Англией. Т. Хёйер этот драматичный период излагает иначе. Он пишет, что 30 октября в Северную армию поступил приказ из штаб-квартиры союзников отпустить корпус Бюлова в Вестфалию, а шведскому корпусу, подкреплённому 6-тысячной дивизией Воронцова, предлагалось занять Ганновер, куда Карл Юхан прибыл 6 ноября 1813 года.

Но Карл Юхан самовольно, в нарушение лейпцигских договорённостей, снял русский корпус Винцингероде и шведский корпус под командованием Стедингка с западного направления и отправил их на север под Гамбург, где заперся со своим корпусом Даву, и к датской границе. Согласно же решению союзников, он должен был лишь малыми силами блокировать Даву в Гамбурге, а армию вести в Голландию. Даже Хёйер признаёт, что действия командующего Северной армией в данном случае не были адекватны. И в самом деле: кронпринц решился на отчаянное предприятие одним ударом, пока есть в распоряжении силы, решить злосчастный норвежский вопрос: либо принудить короля Дании уступить ему, наконец, Норвегию, либо на худой случай захватить датские территории и взять их в залог на случай будущих переговоров и для оказания на Копенгаген давления. Кроме того, принц, ввиду своего прогнозируемого блестящего французского будущего, во что бы то ни стало хотел избежать столкновения с французской армией.

Подозрительный Ч. Стюарт, английский представитель при штабе Северной армии, вначале ничего плохого в поведении Карла Юхана не заподозрил. Но когда он узнал, что тот предложил Даву вместе со своей армией уйти без боя во Францию, то забил тревогу и выразил шведскому наследному принцу решительный протест, но сделать уже ничего не мог. Позже он обнаружит, что в этой игре шведам подыгрывали его соотечественник Торнтон, которого, по мнению Шёберга, Карл Юхан просто «купил», и русский представитель Сухтелен. Как пишет Хёйер, представитель Карла Юхана при Александре I Густав Лёвенхъельм пытался к этому времени получить для своего шефа поддержку в союзнической штаб-квартире во Франкфурте-на-Майне, но там ему вполне определённо повторили старый приказ: идти в Голландию.

Итак, Карл Юхан решил ковать железо, пока оно было горячо. Он проигнорировал приказ из Франкфурта и демонстративно развернул армию на север. Одновременно он развил бурную дипломатическую и пропагандистскую деятельность: по его приказу во Франции стали распространять манифесты о скором пришествии «спасителя» в лице бывшего маршала Бернадота; Веттерстедта вместе с Лёвенхъельмом отправили в союзнический штаб, где они ещё раз должны были изложить старые идеи своего шефа о ходе завершения войны; в Копенгаген поскакали эмиссары с предложением Фредерику VI решить норвежский вопрос наедине без постороннего участия; к Даву выехали агенты с предложением очистить Гамбург и... беспрепятственно уйти во Францию! Темпераментный наследник шведского трона успевал работать на два фронта: и ради своего будущего во Франции, и ради своего будущего в Швеции. На союзников он просто решил наплевать.

Естественно, у союзников появилось законное подозрение, что Карл Юхан попытался завести в побеждённой Франции мощную подпору в лице Даву. Они с обоснованным беспокойством восприняли возню шведов вокруг Даву как попытку заложить основу для французской армии, которая в заключительной фазе войны выступила бы в защиту интересов Бернадота.

Если такой план у Карла Юхана и был, то он потерпел крах, но не только из-за вмешательства Стюарта. Прежде всего, Даву мало улыбалось, находясь рядом с Наполеоном, рисковать своей жизнью и жизнью солдат в последних кровавых боях, обречённых на поражение. Крах наполеоновской империи было безопаснее пережить, находясь от императора на расстоянии. Поэтому Даву спокойно отошёл со своим корпусом от Гамбурга и безучастно наблюдал за тем, как Северная армия вытесняла датчан из Гол- штинии.

Две недели для Карла Юхана, раздираемого между французскими и шведскими интересами, прошли в напряжённом ожидании. Гофканцлер Веттерстедт уже на первой беседе 20 ноября с Александром I достиг неожиданного успеха: царь якобы заявил ему, что Карл Юхан на своё усмотрение может либо блокировать Даву и датчан, либо атаковать их. Аналогично высказался якобы и Меттерних, правда, с оговоркой, чтобы Карл Юхан использовал в военных действиях те силы, которые для этого были необходимы, и слишком далеко не углублялся в Ютландию157.

В период 28 ноября — 1 декабря, оставив корпус Строганова на левом берегу Эльбы, Карл Юхан с остатками армии, насчитывавшей около 50 тысяч человек, форсировал реку и вошёл в брешь между позициями Даву и датчан во главе с князем Фредериком Гессенским. Датчане располагали всего лишь 10-тысячной армией и отступали к своим границам. Даву, как мы упомянули выше, никакой помощи датчанам не оказал, и армии Карла Юхана не составило большого труда взять 5 декабря Любек и Киль, причём 7 декабря в бое с датчанами под Борнхёфтом наконец отличилась шведская кавалерия. Этого было достаточно, чтобы Дания прекратила бесполезное сопротивление. 8 декабря король Фредерик VI запросил перемирие, которое и было подписано 15 декабря в Рендсбурге.

Начался период изнурительных дипломатических переговоров и давления на датчан. Карл Юхан был согласен вести переговоры с датской стороной при условии, если Дания уступит Норвегию Швеции. Датскому эмиссару на переговорах Хедеманну он сказал: «Когда Наполеон будет смещён с тронау то императором стану я. Тогда я, может быть, отдам королю Дании Швецию ». Ф. Венкер-Вильдберг расценивает эти слова как составной элемент его политики угроз и шантажа в адрес строптивых датчан. Так, он распространял слухи о своём желании создать на базе Голштинии, Шлезвига и Ютландии собственное королевство Кимбрию! Но это было ещё одним примером бернадотовской гасконады — ничем больше.

Датчане выполнять требование Карла Юхана об уступке Норвегии отнюдь не торопились. Им на помощь пришла австрийская дипломатия. С согласия союзников в Копенгаген заблаговременно выехал австрийский молодой и способный советник французского происхождения Луи де Бомбель, инструкции которого завизировали Александр I и Фридрих Вильгельм III. Л. Бомбель защищать интересы Швеции в норвежском вопросе отнюдь не намеревался, а скорее, наоборот, пытался выступить в роли адвоката Дании. Карл Юхан нервничал в Киле. Время шло, нужно было как можно быстрей решать наболевший вопрос, потому что союзники требовали поспешить в Голландию, а перелома в переговорах всё не наступало, и из Копенгагена в Киль доходили лишь неблагоприятные для шведов слухи. Л. Бомбель информировал его о смене настроений в Копенгагене в пользу Швеции, но решение всё не приходило. Правда, рядом с ним находились Торнтон, имевший на руках полномочия подписывать англо-датский договор о мире, и верный Сухтелен.

15 декабря Карл Юхан заключил перемирие с Даву и, чтобы напомнить о себе Фредерику VI, двинул Северную армию в Ютландию. Он захватил несколько датских крепостей, но нужного эффекта на датчан эти действия не возымели. Скоро принц узнал о неблаговидных действиях Бомбеля, пытавшегося договориться с датчанами об уступке шведам лишь провинции Тронхейм. Опасаясь повторения эпизода с князем Долгоруким, он немедленно доложил о них в русскую и английскую штаб-квартиры. Снова началась дипломатическая возня, неторопливым дипломатам перемирия не хватило, и Карл Юхан был вынужден пойти на его продление до 6 января 1814 года. Конечно, он мог глубже вторгнуться в Ютландию и, в конце концов, принудить датчан силой удовлетворить его требование, но это было чревато потерей времени и увязанием Северной армии на второстепенном участке фронта.

И тут 2 января 1814 года пришла наконец весть из Франкфурта. Гофканцлер Веттерстедт сообщал, что Александр I, возмущённый инициированным Веной вторжением союзников в нейтральную Швейцарию, выразил своё недовольство Меттерниху. Заодно царь потребовал также от Меттерниха отозвать из Дании Бомбеля и заявил о своей полной поддержке требований Швеции в отношении Норвегии. Меттерних предпринял ещё одну попытку навредить шведам и стал настаивать на немедленном выводе Северной армии из Голштинии, но Александр I снова «поправил» его и порекомендовал Карлу Юхану держать Голштинию на переговорах с Копенгагеном в качестве залога. Это был долгожданный прорыв. Император России всё-таки не подвёл своего шведского партнёра и в самый критический момент пришёл ему на помощь. Карл Юхан ликовал.