Бернард Шоу. Парадоксальная личность

Проживая с 1876 года в Лондоне, Шоу остро ощущал свое отличие от английского буржуазного общества. "Я был иностранец, - пишет он в своих воспоминаниях, - я был ирландец, т. е. более чем иностранец. Я не был необразован. Но всё, что я знал, не изучалось в английских университетах. А того, чему там учили, я не знал и не мог в это верить. Я был провинциал...". В 1906 году, в предисловии к одной из своих пьес, 50-летний Шоу отметит, что не принадлежал к тем, кого называют ирландскими аборигенами: "Я типичный ирландец датского, норманнского, кромвелевского и (конечно же) шотландского нашествий". Однако... Такое утверждение вовсе не мешало Шоу признаться в следующем: "Как всякий ирландец, я не люблю ирландцев". Но и после такого неожиданного признания знаменитый драматург продолжал менять свои мнения, путать карты и ставить всё с ног на голову... К примеру, ему принадлежат и такие утверждения:

"... Даже если бы ирландское самоуправление было таким же нездоровым, как обжорство англичанина, таким же неумеренным, как его пьянство, таким же нечистоплотным, как его курение, таким же безнравственным, как его семейная жизнь, таким же продажным, как его выборы, таким же беспощадно алчным, как его торговля, таким же жестоким, как его тюрьмы, и таким же безжалостным, как его улицы, то и тогда ирландские притязания на самоуправление были бы ничуть не менее достойными, чем английские...".

Шоу писал, что ирландцы хотят быть управляемыми собственной глупостью, а не английской, что они не успокоятся, пока не получат свободу, ибо "покоренная нация подобна человеку, который болен раком: он ни о чем другом не может думать". По мнению Шоу, проблема взаимоотношений между Англией и Ирландией была урегулирована "не так, как должны были бы урегулировать ее цивилизованные и разумные люди, а так, как собаки решают свой спор из-за кости".

Однако Эмрис Хьюз, один из его биографов и друзей, утверждал иное: "Шоу был ирландцем по рождению, хотя, по мнению большинства биографов, он был англичанином до мозга костей...". Фрэнк Хэррис - современник Бернарда Шоу и тоже один из его биографов и друзей (сам наполовину ирландец и наполовину уэльсец), писал следующее о своём знаменитом соотечественнике: "Мне казалось, что главное в его оригинальности, этой вере, в которой он прочно утвердился с тех пор, проистекало из того факта, что он смотрел на Англию и все английское с ирландской точки зрения. Английское лицемерие, формализм, условности и жестокость его отталкивали. Его не нужно было убеждать ни в мнимом свободолюбии англичан: его не могли обмануть угнетатели Ирландии, Индии и Египта; ни в их любви к свободе высказываний, которой всегда хвастают англичане: разве он не помнил, как были арестованы Каннингэм Грэм и Джон Бернс и как он сам дважды едва избежал ареста, воспользовавшись свободой слова? Он знал, что их чувство социальной справедливости находится в зачаточном состоянии. Обычная кельтская точка зрения на Англию составляет значительную долю оригинальности Шоу...".

И всё же многие иные биографы и исследователи жизни и творчества Бернарда Шоу полагали и полагают, что Ирландия - как малая Родина, в последующие годы не очень интересовала знаменитого драматурга, хотя он и утверждал, что "если бы остался на зеленых холмах Ирландии, глядя с их высоты на Дублин, то, может быть, тоже стал бы ирландским поэтом". В своей дальнейшей жизни, начиная с 1876-го года, - времени своего переезда в Лондон, - Шоу отдал окончательное и бесповоротное предпочтение Англии и Лондону, шутливо поясняя свой выбор: "Англия завоевала Ирландию, так что мне не оставалось ничего другого, как приехать сюда и завоевать Англию". Последнее ему удалось, но не сразу, а через десятки лет. Но и после "завоевания" Англии, Бернард Шоу не очень-то стремился посетить свою малую Родину. Лишь после настоятельных просьб жены, драматург однажды приехал в Ирландию и Дублин, где родился и вырос.

***

Увлечение Бернарда Шоу (в течении 27 лет!) фабианским социализмом (англ. Fabian Socialism) - философско-экономическим течением реформистско-социалистического толка, - тоже окончилось для знаменитого драматурга не без изрядного разочорования, когда уже реальная жизнь "опрокинула тележку с яблоками" против самого Шоу. Это общество, организованное в Лондоне в 1884 году и членами которой были такие известные писатели как Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Джон Мейнард Кейнс, Бертран Рассел, Уильям Беверидж, Ричард Генри Тоуни и Эдит Несбит, - в конечном итоге превратилось в аналитический центр Лейбористской партии Великобритании, политически и идеологически очень далёкий от тех помыслов и желаний, в которые верил и пропагандировал сам Шоу. Мечта многих членов этого общества о том, что со временем человечество навсегда освободится от пагубного воздействия капиталистических отношений, - окончательно расстаяла, подобно голубой дымке в небе. Да и сам Шоу к середине 40-х годов серьёзно изменил своё отношение к капиталистической собственности, часто ругая английское правительство за то, что "грабит" его семейный бюджет своими чрезмерными налогами.

***

Бернард Шоу неоднократно опрокидывал "тележки с яблоками" и в своём творчестве, особенно в драматургии. Более подробно об этом написано в подборке материалов "О драматургии Бернарда Шоу" . Но хочется вспомнить о "Человеке и Сверхчеловеке" - драме с четырьмя актами, написанной Шоу в 1901 -1903 годах. Вначале даже не нашлось издателя, который пожелал бы её напечатать. Более того, она не сразу попала и на сцену. И тогда в 1903 году драматург издал пьесу на собственные средства. Лишь в 1905-ом году комедия была представлена в урезанном виде (было опущено 3-е действие) публике в театре "Ройал Корт". В 1915 году комедия была полностью поставлена в Эдинбурге. Лондонской публике только в 1925 году пьеса была предложена для просмотра режиссёром Эсме Перси в театре "Риджент".

По мнению А.А. Аникста (1910-1988) - доктора искусствоведения (1963), почётного доктора литературы Бирмингемского университета (1974), председателя Шекспировской комиссии АН СССР и признанного специалиста в области теории и истории западноевропейской литературы, театра и эстетики - "Человек и сверхчеловек" является не только одной из лучших пьес Шоу, но и вообще одной из лучших комедий 20-го века. Учёный полагает, что Шоу мистифицировал критиков, заявив, будто его пьеса - вариант сюжета о Дон Жуане. В действительности дальше сходства имен - Джон Тэннер и Жуан (по-испански - Хуан) Тенорио - ничего общего между прославленным героем испанской легенды и персонажем пьесы Шоу нет. Если отвлечься от предисловия, в котором Шоу утверждал, что представил в новом свете знаменитую легенду, то сразу обнаружится, что изменен главный мотив этой легенды - донжуанство. Ничто в пьесе Шоу не дает оснований видеть в Тэннере женолюба и тем более распутника. Другое дело, что сам он необычайно притягателен для женщин. Тэннер принадлежит к героям, типичным для Шоу, таким, как Дик Даджен ("Ученик дьявола"), если брать ранние пьесы, а из более поздних - Хиггинс ("Пигмалион"). Они - фанатики идей, избегающие любых уз, не только брачных, но даже любовных. Тэннер - убежденный противник всех институтов буржуазного общества. Если он и увлекается, то не женщинами, а идеями. Дон Жуаном его можно считать только в том случае, если признать, что существует духовное донжуанство, состоящее в способности увлекаться новыми идеями. Такие люди есть, и сам Шоу был человеком именно такого склада.

Определенная автобиографичность образа состоит и в том, что как автор, так и его литературный герой долго стремились сохранить свободу от личных уз, целиком посвящая себя борьбе за передовые идеи. И хотя драматург называет своего героя революционером, тот отнюдь не человек действия. Бернард Шоу изобразил Тэннера великим насмешником, который и сам нередко вызывает смех. Мечтая о сверхчеловеке и в чем-то действительно возвышаясь над окружающими, Тэннер (впрочем, как и сам Шоу) фактически является "небожителем", весьма далёким от понимания реальной жизни.

Специфичен и образ главной героини комедии - Энн Уайтфилд не похожа на сентиментальных героинь викторианской драмы. Шоу сделал Энн воплощением жизненной силы, в которой проявляется закон жизни и развития. Но, как это ни странно на первый взгляд, Энн вовсе не эротична. Она самостоятельна и умна, и ум ее не уступает, пожалуй, уму Тэннера. Однако главное в Энн - тот внутренний напор, который заставляет ее добиваться облюбованного ею отца для своих будущих детей любой ценой, не пренебрегая ни ложью, ни шантажом. С удивительной жизненной хваткой она управляет обстоятельствами, легко и свободно в них ориентируясь.

В отличие от Шопенгауэра - "родного отца" теории "мировой воли" и "западноевропейских сверхчеловеков", - Бернард Шоу "мировую волю" заменил "жизненной силой", заложенной в людях и природе. По его мнению "жизненная сила" непрерывно стремится к прогрессу, к совершенству и попутно видоизменяет мир. Особенно проявляется она в естественном отборе, в возникновении новых поколений. Человечество и его судьба должны измениться к лучшему не путем социальных переворотов, а путем естественного отбора, физического и морального улучшения. На смену современным людям придут сверхчеловеки, способные построить справедливое и счастливое общество.

Шоу выразил надежду на то, что в обществе появится некая интеллектуальная элита, способная во имя разума и порядка повести за собой менее одаренных людей к благам фабианского социализма. По мнению знаменитого драматурга, напряжение воли и сознание нравственного долга играют главную роль в этом процессе эволюции человека и человечества. Сочувственно ссылаясь на Канта, Шоу замечает в ремарке к III акту "Человека и сверхчеловека": "...Если бы все поступали, как я, мир был бы вынужден перестроиться заново и уничтожить рабство и нищету, существующие лишь потому, что все поступают, как вы". По мнению автора пьесы "любого труса можно превратить в храбреца, внушив ему некоторую идею".