Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Берсеркер (др. перевод)
Шрифт:

Во время первой и единственной боевой миссии Мэлори берсеркер явился ему в образе жреца секты, к которой принадлежал Мэлори на планете Йати. В гипнотическом сне, аллегорически воспроизводящем самый настоящий бой, он узрел облаченную в жреческие одежды фигуру, высящуюся на деформированной кафедре, злобно полыхающую глазами; широкие рукава ниспадали с опускающихся рук, будто крылья. И с их опусканием свет Вселенной гас за цветными стеклами окон, и проклятие обрушивались на Мэлори. Но пока сердце его отчаянно колотилось от страха перед проклятиями, Мэлори все-таки сумел собрать разбегающиеся мысли и вспомнить свою природу и природу своего противника и понял, что не так уж беспомощен. Во сне ноги несли его к пульту и демону-жрецу. Вдруг оконные витражи взорвались, осыпав его осколками мучительного ужаса. Он шагал по извилистой

тропе, избегая мест на черном полу, где жрец молниеносными движениями создавал рычащие, лязгающие зубами каменные пасти. Казалось, у Мэлори полно времени, чтобы решить, куда поставить ногу. «Оружие, — подумал он, будто хирург, отдающий указание некоему невидимому ассистенту. — Сюда — в правую руку».

От тех, кто пережил сходные битвы, он слыхал, что враг человечества является каждому в ином виде, и каждый человек должен пережить битву в условиях непередаваемого кошмара. Одним берсеркеры являлись неистовствующими чудищами, другим — в облике дьявола, бога или человека. Третьим — в виде какого-то невообразимого ужаса. Битва была кошмаром, переживаемым в то время, когда правит подсознание, а бодрствование рассудка подавляется электрическим током. Глаза и уши запечатаны, чтобы легче было подавить сознание, рот заткнут, чтобы человек не прокусил себе язык, обнаженное тело сковано в неподвижности защитными силовыми полями, спасающими его от тысячекратных перегрузок, порождаемых каждым боевым маневром одноместного истребителя- Уже сам этот кошмар не позволяет человеку пробудиться; пробуждение наступает лишь потом, когда бой закончится, оно приходит только вместе со смертью, победой или выходом из боя.

В сновидении в руках Мэлори оказался мясницкий нож — острый как бритва, тяжелый, как клинок гильотины. Такой огромный, что казалось, даже поднять его просто-напросто невозможно. Мясная лавка его дяди на Йати погибла вместе со всеми остальными человеческими творениями на этой планете. Но нож теперь вернулся к нему, увеличенный, доведенный до совершенства, отвечающий его потребностям.

Крепко ухватив нож обеими руками, Мэлори продвигался вперед, и по мере его приближения кафедра становилась все выше и выше. Вырезанный на ней спереди дракон — там, где следовало быть ангелу, — ожил, изрыгнув на него красноватое пламя. Мэлори отразил языки пламени щитом, откуда ни возьмись появившимся в его руке.

Теперь свет Вселенной за остатками разбитых витражей померк почти окончательно. Стоя у основания кафедры, Мэлори занес нож, словно для удара сплеча по жрецу, высившемуся вне его досягаемости. Затем без всякой задней мысли сменил цель на пике замаха и нанес сокрушительный удар по основанию кафедры. Она содрогнулась, но устояла. Проклятие свершилось.

Однако, прежде чем дьяволы схватили Мэлори, сон утратил свою яркость. Менее секунды реального времени он оставался всего лишь угасающим зрительным образом, а секунд через пять — лишь увядающим воспоминанием. Мэлори, очнувшийся с запечатанными глазами и ушами, парил в успокоительной тьме. Но прежде чем постбоевой шок и сенсорная изоляция смогли подействовать на его психику, зонды на скальпе начали посылать в мозг игольчатые шумовые импульсы. Это самый безопасный сигнал, который можно приложить к мозгу, пребывающему на грани десятка разнообразных видов сумасшествия. Шумы сложились в белесое ревущее поле света и звука, будто заполнившего его голову и в то же самое время каким-то образом очертившего для него положение его конечностей.

Первой вполне сознательной мыслью Мэлори была такая: он только что выдержал сражение с берсеркерами и уцелел. Он победил или, по крайней мере, добился ничьей — иначе бы его тут не было. И это достижение уже само по себе.

Берсеркеры ничуть не похожи на прочих врагов, с которыми приходилось сталкиваться человечеству. Они обладают коварством и разумом, но при этом лишены жизни. Реликты некой звездной войны, окончившейся века назад, — автономные боевые корабли-роботы, запрограммированные на уничтожение всего живого, что им встретится на пути. Йати была почти последней из множества колонизированных людьми планет, подвергшихся нападению берсеркеров, и при том одной из самых везучих; почти все ее население удалось успешно эвакуировать. Теперь Мэлори и прочие сражались в дальнем космосе ради того, чтобы защитить «Надежду» — один из циклопических эвакуационных кораблей. «Надежда» представляла собой сферу диаметром в несколько

километров, достаточно объемную, чтобы вместить изрядную часть населения планеты, сложенного в ней ярус за ярусом в защитном стасис-поле. Остаточные релаксационные протечки поля позволяют им дышать и поддерживать сильно замедленный метаболизм.

Путешествие в безопасный сектор Галактики займет несколько месяцев, и почти все это время уйдет на пересечение наружной ветви грандиозной туманности Тайнарус. Слишком большая плотность газопылевого скопления не позволяет кораблю ускользнуть в подпространство и путешествовать быстрее света. Здесь даже скорости, достижимые в нормальном пространстве, весьма ограничены. На скорости тысяча километров в секунду управляемый человеком корабль или корабль-берсеркер одинаково легко может разбиться вдребезги о газовое облачко, куда более бесплотное, чем человеческое дыхание.

Тайнарус представляет собой круговерть из не занесенных ни в какие лоции языков и щупалец рассеянной материи, пронизанной коридорами относительно пустого пространства. Изрядная часть этой круговерти полностью скрыта межзвездной пылью от света окружающих звезд. «Надежда» и ее эскорт «Юдифь» безоглядно ринулись в темные трясины, россыпи и мели туманности, удирая от преследующей по пятам волчьей стаи берсеркеров. Некоторые берсеркеры размерами превосходили даже «Надежду», но в погоню отправились куда более миниатюрные. В регионах пространства, где много материи, гонку выигрывает более миниатюрный и более быстрый; по мере роста поперечника корабля его максимально допустимая скорость неминуемо снижается.

«Надежде», не приспособленной для этой гонки (во время поспешной эвакуации не подвернулось ничего более подходящего), нечего было и думать, чтобы скрыться от мелкого, маневренного противника. Поэтому корабль-матка под названием «Юдифь» все время пытался держаться между «Надеждой» и преследующей стаей. «Юдифь» была носителем маленьких истребителей, выпуская их в пространство всякий раз, когда противник оказывался чересчур близко, и принимая уцелевших назад, когда угроза исчезала. В начале преследования она несла пятнадцать одноместных кораблей. Теперь осталось только девять.

Шумовые инъекции системы жизнеобеспечения Мэлори стали реже, а затем прекратились. Его разум снова прочно воцарился на своем троне. По постепенному ослаблению защитных полей он понял, что скоро вновь окажется в мире бодрствующих.

Как только его истребитель — номер четыре — приземлился внутри «Юдифи», Мэлори поспешно отключился от систем крохотного кораблика. Натянул просторный комбинезон и выбрался из тесной кабины. Худощавый, мосластый человек, неуклюже шагая, поспешил по мостику через громадное, заполненное гулким эхом помещение, напоминающее ангар, отметив, что три или четыре истребителя рядом с ним уже вернулись и покоятся на своих салазках. Искусственная гравитация поддерживалась на совершенно стабильном уровне, но Мэлори споткнулся и чуть не упал, спеша спуститься по короткой лесенке на взлетную палубу. Петрович, командир «Юдифи», массивный мужчина среднего роста с каменным лицом, явно дожидался именно его.

— Я... я сбил? — с энтузиазмом пролепетал Мэлори, поспешно приблизившись к нему. Принятые в армии обращения, как правило, на борту «Юдифи» не употреблялись, а Мэлори и вовсе был гражданским. А то, что ему позволили вылет, свидетельствовало лишь об отчаянии командира.

— Мэлори, — нахмурившись, мягко ответил Петрович, — вы горе луковое. У вас мозги настроены совсем не на то.

Мир перед Мэлори застлала серая пелена. Только в этот момент он понял, как важны были для него некоторые мечты о славе. В ответ он нашел лишь слабые и неуклюжие слова.

— Но... я думал, я вполне справился. — Он попытался припомнить свой боевой кошмар. Что-то насчет церкви.

— Два человека вынуждены были отвлечься от выполнения своих боевых заданий ради вашего спасения. Я уже просмотрел записи их орудийных видеокамер. Ваша Четверка просто порхала вокруг этого берсеркера, будто вы вовсе и не намеревались причинять ему никакого ущерба. — Петрович поглядел на него

более пристально, пожал плечами и немножко смягчил тон: — Я не пытаюсь уязвить вас, вы, конечно, даже не осознавали, что происходит. Я просто излагаю факты. Благодаря случаю «Надежда» на двадцать астрономических единиц углубилась в формальдегидовое облако впереди. Если бы она сейчас находилась на виду, они уже достали бы ее.

Поделиться с друзьями: