(Бес) Предел

— Извините, пожалуйста, я не успела поужинать.

Позавтракать и пообедать тоже, судя по утопающему телу в толстовке. Кто вообще носит такую одежду в ноябре? Урчание продолжается, а я, дабы перевести тему, интересуюсь в общем-то вопросом, который действительно меня волнует.

— Мы не проехали метро?

— А вы не знаете где оно?! — эмоционально поинтересовалась Эля.

— Знаю. Просто в темноте плохо ориентируюсь, — и не в темноте так же ориентируюсь.

— Ааа. Я тоже плохо. Да… оно скоро будет.

Этот неловкий момент, когда мы оба не знаем, где ближайшая станция метро, а Эля вдобавок еще и не знает где живет. Хотя, скорее всего, она вообще нигде не живет, судя по характерному внешнему виду. Думается мне, она вообще не Эля. Как я сразу об этом не подумал?

— О! А вот и метро, чуть не проехали. Можете тут остановиться, а до дома уже рукой подать.

— Нет, я все же тебя подвезу. Мне так спокойнее будет. Какой дом?

Девчонка неуверенно показывает пальцем на девятиэтажку, а я, сам до конца не осознавая зачем это делаю, реально сворачиваю в очередной двор. Спектакль двух никчемных актеров.

— Остановите тут, — тычет пальцем в первый подъезд, чем вызывает мое недовольство.

Не успел я толком остановиться, как она тут же выскочила из машины.

— Спасибо еще раз, и извините, что вам из-за меня пришлось… ну в общем, вот это вот все, — прикладывая руку ко рту, мямлит она. — Всего вам хорошего.

— И тебе, — вновь громко хлопает дверью, да так, что у меня от этого звука снова начинает гудеть в голове.

Самое дурацкое, что вместо того, чтобы уехать из очередного незнакомого мне двора и не нарываться на возможно новое, не самое лучшее приключение в моей жизни, я продолжаю стоять на том же месте, всматриваясь в хрупкую мальчишескую фигуру, с натянутым на голову капюшоном. Моя недавняя пассажирка упорно гнет свою линию, а именно звонит в домофон. И вот чего я не ожидал, так это того, что ей сразу же откроют дверь, и она забежит в подъезд. Да уж, наверное, я перечитал детективов. Девка скорее всего переволновалась и постыдилась урчащего желудка. А одежда? Да сейчас каждый второй отмороженный подросток ходит в таком дерьме, несмотря на погодные условия. Через пару минут бессмысленного ожидания, я все же выехал со двора и поехал в сторону дома.

А еще через десять развернулся и поехал обратно. Анализировать свои же действия мозг наотрез отказался. Правда, когда я подъехал к тому же подъезду и узрел псевдо Элю на скамейке, мозг однозначно подмигнул мне извилинами. Мол, молодец, Бессонов, прочтение детективов не прошло даром. Вот оно, явное подтверждение. Вышел из машины с каким-то необъяснимым предвкушением не пойми чего. Так же сложно объяснить на кой черт я фактически подкрался к девчонке, на что та от страха выронила конфету.

— Напугали! Зачем так делать?! — почти кричит она.

— А зачем морозить жопу на скамейке в девять вечера? Мало приключений в кустах?

— Чо вам надо? — вновь натягивая на себя капюшон, зло бросает она, игнорируя мой вопрос.

— От тебя или в общем?

— Слушайте, я вам благодарна, правда. Но судя по имеющейся у вас машине, вам не нужны деньги за оказанную мне помощь, да собственно, я бы вам их и не дала. Мой вопрос вполне закономерный. Чо надо, дядя? — заканчивает свою речь она и снова как гром среди ясного неба ее желудок начинает исполнять урчащее соло. И тут меня конкретно пропирает на смех. Не помню, когда в последний раз в принципе так смеялся, тем более без причины.

— Сдается мне, что тебе надо поесть.

— Я и поем, когда мама с работы придет! Я просто ключи от дома забыла, вот и жду теперь ее здесь. Идите, пожалуйста, отсюда. Я в церковь пойду на выходных, свечку ставить за упокой своей бабушки, а вам поставлю за здравие, этого будет достаточно в благодарность за вашу помощь?

— Ты главное свечки не перепутай. Пойдем, — хватаю ее под локоть и веду к машине. Благо идти недолго, ибо девчонка откровенно сопротивляется.

— Отпустите, меня, пожалуйста. Ну зачем вы это делаете?!

— Накормлю тебя и вернешься в свой фальшивый дом, ты главное адрес запомни, а то мама тебя еще потеряет.

— Вам-то чо?!

— Ничо, — отвечаю в духе соплячки, и буквально запихиваю ее на переднее сиденье.

Щелкаю сигнализацией, закрывая тем самым двери, и толком не осознавая своих действий, обхожу машину. Стою словно вкопанный около своей двери, но все же открываю машину и сажусь за руль.

— Ну что вам от меня надо? — почти заикаясь произносит она.

— Повторяю еще раз, накормлю тебя ужином и пойдешь куда хочешь. Может к этому времени уже мама с работы придет. Хотя постой, она с работы не придет, потому что мамы в принципе нет, верно? — поворачиваюсь к девчонке, но та и не думает на меня смотреть. Кажется, она стала еще меньше, но возможно это результат того, что она вся сжалась.

— Вы везете к себе домой незнакомого человека, чтобы накормить ужином?

— Точно.

— Вы больной.

— Определённо, — констатирую я, выезжая со двора.

Глава 4

С башкой у меня все же не лады, иначе как объяснить то, что я вернул в машину незнакомую девчонку и фактически насильно везу ее к себе домой. Домой! Туда, куда в принципе не ступает чужая нога. Бред. Что я вообще творю? Мне реально надо повышать планку и иди не к психологу, а психиатру. А лучше сразу в больничку.

— Как тебя зовут?

— В смысле?

— Считай, что мне не понравилось твое выдуманное имя. Давай попробуем настоящее, может приглянется.

— Маша, — не задумываясь отвечает она.

— Это не твое имя, что следующее в списке?

— Да откуда вам знать, что это не оно?! — кажется, в ее голосе появляются истерические нотки. Надо менять тактику.

— У меня хорошая интуиция. Просто скажи мне свое настоящее имя, мне же надо тебя как-то называть.

— Олеся. Нравится?

— Не очень. Ассоциация с Куприным и его «Олесей». Дура редкостная.

— Чего?

— Того. Героиня дура, герой еще хуже. Придурок, который вечерами будет вспоминать разве, что ее бусы. Жили бы себе вдвоем без венчания, нет ей в церковь понадобилось. Сходила называется, вот и получила. Сделали себе трагедию на ровном месте.

— Никакая она не дура. И вообще, у вас странное представление об этой повести. Вы как ее читали?!

— Глазами.

— Вы странный.

— И не говори. Олеся значит. Ну в принципе, верю. Пристегнись.

— Что?

— Пристегнись говорю.

Олеся берется за ремень, но вытянуть у нее его не получается. Насилует она его в течение минуты, до тех пор, пока мы не останавливаемся на светофоре. Дальше за дело взялся я, наклонился и все же пристегнул ремень. И тут я понял две вещи: во-первых, меня однозначно бесит ее капюшон, фактически скрывающий все лицо, а, во-вторых, едва уловимо, но от нее все же исходит запах сигарет, что бесит даже больше, чем то, что натянуто на голову.

— Зеленый горит, — едва мямлит Олеся.