Бешенство

— Верно. Смотри. — Он намазал устройство гелем и приложил к телу Молли.

— Щекотно, — сказала она.

— Но не больно, правда? Скажи, не больно?

— Нет, не больно.

— Тогда расслабься и смотри представление, ладно?

Он медленно повел аппарат по ее животу, не сводя глаз с монитора. Молли тоже смотрела на экран и видела нагромождение мелькающих теней. А где ребенок? Она ждала, что увидит настоящую картинку, вроде фотографии, а не кучу серых пятен.

— Где он? — спросила девушка.

Техник не ответил. Молли взглянула на него — с застывшим лицом он таращился в монитор.

— Вы его видите? — настаивала она.

Техник кашлянул.

— Давай я сначала закончу обследование.

— Это мальчик или девочка? Вы можете сказать?

— Нет. Не могу… — Аппарат скользнул в одну сторону, затем в другую, взгляд техника был прикован к мелькающим на экране теням.

«Одни только серые пятна, — недоумевала Молли. — Одно большое, а вокруг маленькие». Она посмотрела на Тоби.

— А вы-то видите?

Ее вопрос повис в тишине. Доктор Харпер переводила взгляд с экрана на техника и обратно. Ни один из них не смотрел на Молли. Ни один не произнес ни слова.

— Почему вы молчите? — прошептала Молли. — Что-то не так?

— Просто лежи спокойно, милая.

— Что-то не так, да?

Доктор Харпер сжала ее руку:

— Не шевелись.

Наконец техник выпрямился и вытер гель с живота Молли.

— Я покажу снимки одному нашему врачу, ладно? А ты отдыхай.

— Но она и есть врач, — сказала Молли, глядя на доктора Харпер.

— У меня нет специальной подготовки, чтобы разобраться в этом. Здесь нужен специалист.

— Так что вы там увидели? Что-то не так?

Доктор Харпер и техник переглянулись. И техник ответил:

— Я не знаю.

18

— Тормозни вот этот план, — попросил доктор Сибли. Он снял очки и вгляделся в монитор; его внимание было приковано к картинке. Некоторое время в кабинете стояла тишина. Затем Сибли пробормотал: — Что же это, черт возьми…

— Что вы видите? — поинтересовалась Тоби.

— Не знаю. Честное слово, я не понимаю, на что смотрю. — Сибли повернулся к технику: — Вот про эту тень ты говорил?

— Да, сэр. Вот об этих массах. Я не знаю, что это.

— Это эмбриональные ткани? — снова спросила Тоби.

— Не могу сказать. — Доктор кивнул технику. — Так, давай дальше.

На мониторе запрыгали тени, Сибли придвинулся еще ближе к экрану.

— У этой ткани неоднородная плотность, есть цельные участки, а есть кистозные.

— Это похоже на голову, — заметила Тоби.

— Да, форма смутно напоминает череп. А это отвердение видите?

— Зуб?

— Я думаю, да. — Пока менялся кадр, Сибли молчал. — А где грудная клетка? — пробормотал он. — Я ее не вижу.

— Но зубы есть?

— Единственный, — Сибли неподвижно сидел, глядя на чехарду света и теней на экране. — Конечности, — тихо проговорил он. — Одна здесь, и одна здесь. Плотные образования. Но грудная клетка отсутствует…

Он медленно откинулся назад и надел очки.

— Это не плод. Это опухоль.

— Вы уверены?

— Это комок ткани. Первичные эмбриональные клетки взбесились и образовали зубы, возможно, волосы. Но нет ни сердца, ни легких.

— Но есть плацента.

— Да. Тело пациентки считает, что оно беременно, и кормит эту опухоль, помогая ей набирать вес. Подозреваю, это какая-то тератома. Известно, что эти новообразования могут порождать самые разные ненормальные структуры, от зубов до эндокринных желез.

— Значит, это не врожденный порок развития.

— Нет, это неоформившаяся ткань. Кусок мяса. Его нужно удалить как можно… — Внезапно Сибли подался вперед, уставившись в экран. — Отмотай назад, быстрее! — рявкнул он технику.

— Что вы увидели?

— Просто прокрути назад!

На секунду монитор опустел, затем зажегся опять, повторяя кадры.

— Это невозможно, — поразился Сибли.

— Что?

— Оно шевельнулось, — он посмотрел на техника. — Ты двигал живот?

— Нет.

— Так взгляни на это. Вот этот отросток — видишь, как он меняет положение?

— Я не трогал ее живот.

— Значит, пациентка шевельнулась. Опухоль не двигается сама по себе.

— Это не опухоль, — возразил Дворак.

Все повернулись к нему. Он вошел так тихо, что Тоби даже не заметила, и теперь стоял у нее за спиной. Он медленно подошел к монитору, не сводя глаз с застывшей картинки.

— Он действительно двигается. У него есть руки. И глаз. И зубы. Возможно, он даже способен мыслить…

Сибли фыркнул:

— Глупости. Откуда вы это знаете?

— Потому что я видел точно такого же. — Дворак повернулся и взглянул на них; вид у него был ошарашенный. — Мне надо позвонить.

В темноте палаты Тоби видела мигающий красный глазок волюметрической помпы — молчаливое подтвержение того, что препарат поступает в вену пациентки. Закрыв дверь, она села на стул рядом с кроватью Молли. И стала прислушиваться к дыханию девушки.

Красный огонек помпы мигал в гипнотическом ритме. Впервые за день Тоби позволила себе расслабиться и ни о чем не думать. Перед этим она позвонила в больницу Спрингер узнать о состоянии мамы; ее заверили, что изменений нет. «В эту минуту в другой палате, в другой больнице спит моя мама, — думала она, — и так же, как и здесь, там в темноте мигает красный огонек».

Тоби взглянула на часы и задумалась: когда же придет Дворак? Сегодня днем она пыталась рассказать ему о Джейн Нолан и была очень расстроена его очевидным нежеланием слушать. У него, конечно, тоже хватало неприятностей — взять хотя бы Молли. Вдобавок его пейджер разрядился. А потом он ушел, чтобы встретиться с кем-то в больничном вестибюле.

Тоби откинулась на спинку стула и уже подумывала, не вздремнуть ли ей, когда голос Молли произнес из темноты:

— Мне холодно.

Тоби встрепенулась: