Бесконечная любовь

Он стучит в окно, и я открываю дверцу машины, едва не выпадая в спешке выбраться наружу. Холодный вечерний воздух бьет меня, как пощечина, и, когда я на мгновение поднимаю взгляд на небо, я задаюсь вопросом, который час. Небо имеет тот странный свет, который иногда появляется после полуночи, и в воздухе витает то чувство, когда мир все еще вокруг тебя, и кажется, что ты единственный, кто не спит во всем этом.

— Шарлотта. — Рука Ивана касается моей руки, и я почти подпрыгиваю. — Нам нужно ехать.

— Я… да. — Я провожу руками по волосам. — Я просто устала. Мне кажется, это сводит меня с ума.

— Я тоже очень устал. — Иван тяжело вздыхает. — Нам нужно еще немного проехаться. В следующем городе, до которого мы доберемся, мы остановимся на ночь или на день.

Я киваю, обхожу машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье. Иван молчит, выезжая на дорогу, и через мгновение включает фары. Дороги пусты, и он едет с соблюдением скоростного режима, не говоря ни слова, глядя на дорогу перед нами.

Думаю, я ненадолго задремала, потому что прежде, чем я это осознаю, Иван въезжает на другую темную парковку, на этот раз перед двухэтажным мотелем в форме буквы L, который очень похож на тот, который мы оставили позади. Я никогда в жизни не останавливалась в таком месте, а теперь побывала в двух за один день.

Не могу не задаться вопросом, сколько еще таких мест мне предстоит увидеть, прежде чем все это закончится.

По движениям Ивана я вижу, что он измотан, что он напрягается больше, чем следовало бы, и я знаю, что мне должно быть все равно. Я должна радоваться, что он тоже как-то страдает после того, через что он заставил меня пройти, но это не так.

Кажется, я не могу сопоставить все версии этого человека, думаю я, следуя за ним к маленькому окошку, где он платит наличными за номер и называет клерку поддельные имена нас обоих. Есть разные версии этого мужчины: мужчина в Маскараде, Веном, и Иван, с которым я ходила на свидания в Чикаго, а есть этот Иван, тот, который, как мне кажется, является, вероятно, наиболее близкой версией его настоящего «я». И именно это меня пугает, потому что этот Иван, который, кажется, не плохой и не хороший, а представляет собой некую комбинацию того и другого, плохой мальчик с сердцем не совсем из золота, а, может быть, из очень потускневшего серебра, — человек, который мне иногда нравится, а иногда ненавистен, и которого я не знаю, хочу ли я оставить позади. Мужчина, которого я тоже хочу, несмотря на все, что он сделал. Это не изменило моего влечения к нему, что я доказала сегодня утром. Я хочу обвинить его в этом, но, когда он ответил мне тем же, я знала, по крайней мере, часть того, что делала, когда трахалась с ним этим утром. Я не знала всего, но я знала достаточно, чтобы не позволить этому случиться снова.

Но я не позволю этому случиться снова, говорю я себе, когда мы заходим в маленькую комнату. Иван полностью задергивает шторы, как только мы заходим, включает свет в крошечной ванной и рядом с кроватью на дальней стороне, но оставляет основной свет выключенным. Он бросает свою дорожную сумку на пол, целенаправленно и быстро обходит меня, как будто меня вообще нет, защелкивая дверь на цепочку сбоку, а затем подтаскивает потертое кресло к окну перед ним, крепко прижимая его к стене.

— Это не поможет, если кто-то найдет нас здесь и узнает номер комнаты. — Говорит он тяжело, его слова медленные и почти невнятные от усталости. — Но это замедлит их. Мне понадобится несколько секунд, чтобы проснуться и взять свой пистолет.

Слово «пистолет» потрясает меня. Я видела, как Иван стрелял из него в своих братьев ранее, но оно все еще не полностью усвоилось. Я никогда не видела пистолета вживую до сегодняшнего дня, за исключением мельком на бедрах полицейских. Теперь тот, который Иван кладет на тумбочку рядом с кроватью, настоящий и жестокий, как змея, свернувшаяся кольцами рядом с тем местом, где я буду спать.

— Отдохни немного, — тихо говорит он, снова проходя мимо меня к шкафу, где он откидывает дверцу, чтобы достать дополнительную подушку и тонкое одеяло. — Нам нужно пораньше вернуться в путь.

Я обнимаю себя, садясь на край кровати, чувствуя холод, хотя в комнате на самом деле слишком тепло, даже для осенней ночи. Стоит ли мне не снимать одежду, чтобы спать? Я думаю, оцепенело откидывая одеяло, и почти смеюсь вслух от того, насколько нелепа эта мысль. Иван знает части меня более интимно, чем некоторые из моих настоящих парней. Я позволяла ему делать со мной то, чего никогда не делала ни с кем другим. Мысль о том, что я должна спать в джинсах, потому что я зла на него, просто смехотворна.

Тем не менее, я чувствую его взгляд на себе, когда поворачиваюсь и начинаю их расстегивать, и тепло, которое скользит по моей коже, прогоняя холод, который я чувствовала минуту назад, заставляет меня задуматься, стоило ли мне вообще это делать. Я хочу сказать ему, чтобы он отвернулся, но, кажется, это сделает все еще хуже, признавая тот факт, что я чувствую, как он наблюдает за мной.

Покалывание пробегает по моему позвоночнику, когда я стягиваю джинсы на бедра, и другое чувство сменяет дискомфорт, мелкое чувство, которым я позволяю себе наслаждаться всего секунду. Я немного наклоняюсь, снимая джинсы, позволяя его футболке, которая все еще на мне, задраться по талии, так что он может видеть изгибы моих бедер и задницы в хлопковых трусиках, когда я сбрасываю джинсы и наклоняюсь, чтобы поднять их с пола.

Позади меня Иван молчит и не двигается, пока мне не кажется, что я слышу, как он громко сглатывает. Я выпрямляюсь, его футболка снова падает на мои бедра, и я могу представить, о чем он думает. Как сильно он хочет пересечь комнату прямо сейчас и схватить меня, наклонив над кроватью, положив руку мне на шею, пока он стягивает мои трусики в сторону. Когда он… Я слышу, как он шаркает, встряхивая одеяло, и фантазия обрывается. Не слишком рано, потому что я чувствую горячую пульсацию возбуждения между своих бедер, влажность там, и я откидываю одеяло до конца и быстро скольжу в постель. Простыни холодные, охлаждают мою разгоряченную кожу, и я натягиваю их до самого подбородка, отводя взгляд от Ивана, когда переворачиваюсь на бок к окну.

Мое лицо горит. Мне стыдно, что я позволила себе думать об этом. Что я хотела этого ничтожного момента власти надо мной, и так сильно возбудилась. Так же болезненно осознавая тот факт, что он будет спать в нескольких дюймах от меня на полу. И я чувствую другой вид пульсации от этой мысли, — чувство вины. Иван — тот, кто везет нас через несколько штатов, и он спит на полу. Он не должен, но я тоже не хочу спать на полу, и после этого утра мы ни за что не будем спать в одной кровати.

Я точно знаю, что произойдет, если мы это сделаем.

11

ШАРЛОТТА

Тонкий утренний свет, пробивающийся сквозь шторы, все еще достаточно бледный, чтобы дать мне понять, что еще очень рано, хотя утро наступило так быстро, что я задаюсь вопросом, спала ли я на самом деле. Я слышу, как Иван тихонько ходит по комнате, сворачивая одеяло, и я в глубине души желаю, чтобы я могла снова заснуть. А еще лучше, если бы я могла сделать это в своей собственной кровати, в своей собственной квартире, дома, где я в безопасности. Где через несколько часов я снова проснусь, оденусь на работу и встречусь с Джаз, прежде чем отправиться в тот же скучный день, на который я не так давно сетовала.