Бесконечная любовь

Такси поворачивает за угол, и все становится черным.

33

ШАРЛОТТА

Иван падает у меня на коленях, и я смотрю на него, в ужасе замолчав. Он все еще дышит, я это вижу, но надолго ли?

К счастью, рюкзак с нашими вещами все еще был на Иване, когда мы забирались в такси. Он упал на пол, окровавленный снаружи, но аптечка там. Мне просто нужно куда-то добраться, и я смогу попытаться подлатать Ивана. Я могу попытаться…

Я понятия не имею, насколько сильно он ранен. Я знаю, что лучше не ехать в больницу. Даже с нашими новыми документами, пока мы все еще в Вегасе, это плохая идея. Водитель все еще кричит на меня, чтобы я выбрала место, и я наклоняюсь, выхватывая дорожный атлас из рюкзака. Я открываю его, ищу первое название небольшого городка за пределами самого Вегаса и говорю ему ехать туда.

А затем я откидываюсь на сиденье, прижимая Ивана к себе на колени, пока такси мчится дальше.

Когда мы въезжаем в город, водитель оглядывается на меня.

— Куда ты хочешь поехать? — Коротко спрашивает он, и я щипаю переносицу, изнеможение охватывает меня.

— В мотель. В любой отдаленный мотель.

Он кивает, едет дальше, пока мы не находим двухэтажный придорожный мотель. Он останавливается перед ним, и я лезу в карман Ивана, нахожу еще несколько купюр и достаю их.

— Еще триста. — Говорю я ему, — если подождешь, пока я сниму комнату и поможем мне устроить его там.

— Конечно. — Он начинает тянуться за деньгами, и я отдергиваю руку.

— Ты сможешь получить их, как только заведешь его в комнату, и выйдешь обратно, не причинив никому из нас вреда. Понял? — Мой голос даже не похож на мой собственный. Пару недель назад я бы не смогла представить, что скажу что-то подобное. Но сейчас это кажется просто здравым смыслом.

Водитель прищурился, потом кивнул.

— Хорошо. Снимай номер. Поторопись.

Я выскальзываю из-под Ивана, стараясь не толкать его. Мои ноги дрожат, когда я спешу в офис, молясь, чтобы у них был свободный номер. Судя по тому, что я вижу на пустой парковке, я была бы удивлена, если бы его не было. Скучающий клерк едва взглянул на меня, когда я попросила номер на первом этаже, заплатив наличными, которые немного слиплись от крови, когда я их передала. Клерк, похоже, не обратил на это внимания, что не сулит ничего хорошего для этого конкретного места, но у меня нет времени беспокоиться об этом. Я оглядываюсь назад, ожидая ключ, и каждый раз, когда я смотрю, я боюсь, что водитель все равно уедет, несмотря на то, что я вытащила все деньги из карманов Ивана, чтобы избежать любого стимула для него сделать именно это.

Клерк вручает мне ключ на ржавой белой бирке, и я хватаю его, бормоча быстрое «спасибо», и спешу обратно к такси.

Водитель помогает мне наполовину нести, наполовину тащить Ивана в номер, всего в нескольких ярдах от того места, где он припарковался. Это как любой другой номер мотеля, в котором мы с Иваном останавливались по дороге сюда, только немного хуже — грязноватый, и этот пахнет сигаретами. Но это лучшее, что я могу сделать прямо сейчас. Иван дышит неглубоко, и я боюсь, что в любой момент это может прекратиться.

— Деньги? — Водитель высовывает руку, и я указываю на дверь.

— Снаружи.

Как только он выходит, я сую ему триста долларов. Он берет их, и я так быстро захлопываю дверь, что она чуть не придавливает его руку, запирая и защелкивая ее, мое сердце колотится.

Я одна. Не физически, но Иван не сможет мне помочь прямо сейчас, если что-то случится. Я даже не знаю, смогу ли я ему помочь.

Я должна. Я должна ему помочь.

По одной вещи за раз, рассуждаю я. Я достаю аптечку из рюкзака и начинаю снимать с Ивана одежду. Длинная хенли, которая была на нем, идет первой, и я натягиваю пропитанную кровью ткань на его голову, подавляя крик, когда вижу повреждения, нанесенные пулями.

Одна из них пронзила его плечо. Насколько я могу видеть, она оставила чистое выходное отверстие, хотя я не знаю достаточно о таких вещах, чтобы быть уверенной. Кровь засохла вокруг нее, и Иван бледный, его кожа кажется восковой.

Другая разорвала его бок, оставив разорванную плоть свисать из открытой раны. Слезы наполняют мои глаза, когда я смотрю на это, и я знаю, что это выше моих сил. Это выше дешевой аптечки, стоящей на кровати. Это выше любых навыков или материалов, которые у меня есть, но я должна сделать все возможное.

Я — все, что есть у Ивана прямо сейчас.

И он — все, что есть у меня.

Теперь это правда. У меня новое удостоверение личности, все, что мне нужно для моей новой жизни. Паспорт, свидетельство о рождении, права, на имя Анны Блэквуд, имя, которое не кажется реальным и которое я бы точно не выбрала для себя. Но это простое имя. Простое имя, которое есть у тысячи других людей, которое может позволить мне исчезнуть.

Я думала, что все равно оставлю Ивана позади. Когда Дэйв дал мне мое новое удостоверение личности ранее, я думала, что уйду. Но если я чему-то и научилась из того, что только что произошло, так это тому, что мне придется столкнуться с единственной, невозможной правдой, которую я знала уже некоторое время и просто не хотела признавать.

Я тоже люблю Ивана. И я не могу уйти от него.

Я открываю аптечку, достаю то, что у меня есть, чтобы его подлатать. Антисептические салфетки, крем с антибиотиком, марлевые подушечки, бинты. Я раскладываю все по кровати, подбирая каждую вещь по мере необходимости, и, приступая к работе разговаривая с ним.

Надеюсь, он каким-то образом услышит это, и это не даст ему ускользнуть.

— Извини, что я не сказала тебе этого раньше, — тихо говорю я, начиная вытирать кровь. — Мне следовало сказать тебе это сразу, как только ты сказал мне это в доме зеркал. Но я испугалась. Я уже давно боюсь, наверное. Боюсь того, что я чувствую к тебе, боюсь того, что это значит, и боюсь признаться, как давно, как мне кажется, я знаю.

Я начинаю вытирать спиртом раны, морщась от мысли о том, как он касается голой плоти. Но Иван так глубоко отключился, что не шевелится, даже не вздрагивает. Но я продолжаю говорить, надеясь, что какая-то часть этого дойдет до него.

— Все это произошло неправильно. Мы оба это знаем. То, что ты сделал, было неправильно. Но ты был прав, когда сказал мне, что я ищу опасности. Что я ищу чего-то другого, чего, как я знала, мне не следовало бы. И хотя я опустошена из-за всего, что я потеряла, сегодня я поняла, может быть, слишком поздно, что я буду опустошена, если потеряю тебя.

Я открываю мазь с антибиотиком, и начинаю наносить ее на раны.

— Моя жизнь была бессмысленной и серой до тебя. У меня были люди, которые что-то значили для меня, которые значили для меня очень много, такие как Джаз, Сара и Зои. У меня были другие, которые придавали моей жизни смысл, но я не придавала ей никакого смысла для себя. Я была слишком напугана, чтобы дать себе что-то, чего я хотела. А потом я встретила тебя, и ты не просто придал этому смысл. Ты заставил меня почувствовать, что я могу сделать это для себя. Как будто я могла протянуть руку и взять то, что хотела, не стыдясь этого. Как будто я могла прожить свою жизнь, не извиняясь за то, кем я была, авантюристкой или нет. И в процессе этого я поняла, что на самом деле я намного храбрее, чем я думала.