Бесконечное лето: Город в заливе

— Теперь мне все ясно, — доверительно признался голос Рейхардта. — Нет, никто вас, конечно, пытать не будет — зачем? Скорее всего, за вас будут просить выкуп, так всегда поступают. Вы не были в Германии? Там, в долине Рейна, на каждом холмике, на каждой… как это? на каждой круче стоит прекрасный замок. В Средние века любой уважающий себя рыцарь ходил штурмом на другой замок, другой ходил на третий, а все вместе они устраивали засады на островах посреди реки и нападали на беззащитных путников. Сами путники им не нужны были, конечно, а вот деньги, которые за них можно получить от безутешных родственников, многих интересовали. Так и зародилось большинство немецких рыцарских династий.

— А вы сами из Германии, Рей? — раскрыла рот самая тихая девчушка, зеленоглазка с темно-фиолетовыми волосами.

— Я так хорошо говорю на английском, что вы поначалу приняли меня за уроженца Гибралтара, понимаю, — сообщил Рейхардт. Язык у него уже слегка заплетался. — Отвечая на ваш вопрос, прекрасная дама — да! Я происхожу из небольшого, но прекрасного города Рюдесхайм-ам-Райн, это в федеральной земле Гессен. Маленький, уютный городок разложился… нет, постойте — разлегся на крутом речном берегу, засаженному бесконечными рядами зеленых виноградников, а мимо них в это самое время катит свои неторопливые серые волны могучий Рейн.

Наступила короткая пауза, Билл Хойт практически увидел, как застыли, представляя себе эту сказочную картину, все три девушки. Потрескивал костер, где-то в глубине острова весело перекликались бойцы его отряда, упорно билась о металлическую сетку фонаря какая-то летающая ночная дрянь.

— По правде сказать, — добавил извиняющимся тоном Рейхардт, — в последнем я немного соврал, течение у Рейна быстрое, с разнообразными бурунами и коварными водоворотами, купаться не советую, на то есть озера. Но в остальном все верно! Узкие улочки карабкаются вверх по холмам, уставленными белыми двухэтажными домиками, многие из которых стоят еще с шестнадцатого века. Лично я родился на Дроссельгассе — о, что за чудо эта улица! Сплошь ресторанчики, гостиницы, да винные подвалы — мечта любого нормального человека. Окна увиты виноградом, висят яркие цветочные горшки и вывески, в дверях стоят хозяева и кельнеры, ласково улыбаясь проходящим мимо туристам…

Он глотнул из бутылки еще и осторожно, с опаской, выдохнул.

— Конечно, улыбаются они преимущественно потому, что видят возможность впарить этим доверчивым олухам вино втридорога, но это не столь важно. Полное ощущение, будто живешь в ожившей сказке братьев Гримм, а не современном городе. Кстати, именно за несогласие с хищ-ниче-ской — так правильно? — политикой местных виноделов я когда-то, еще зеленым юнцом, и сбежал в море.

— Правда? — почти восторженно выдохнула кто-то из девушек. Билл Хойт, вспомнив бородатого тридцатипятилетнего «юнца» верхом на квадроцикле с прицепом, с помощью которого он вывез из родного города двенадцать ящиков первоклассного пойла, чуть не покатился от приступа беззвучного хохота.

— Чистейшая, — торжественно сказал Рейхардт. — Там была целая история, хотите?

— Конечно! — еще более восторженно ответила вроде бы зеленоглазая тихоня.

— Тогда докажите, глотнув еще немного из этой славной бутылочки… Гевюрцтраминер шестилетней давности, штука недорогая, но ароматная… Вот так.

— Сколько тут градусов? — подозрительно, но уже тоже не слишком разборчиво поинтересовалась рыжая.

— В том углу, где вы сидите, мадам, ровно девяносто! — мгновенно среагировал Рейхардт. — Что же до обещанной истории, то… в одной порядочной немецкой семье родился однажды хороший, хотя и довольно пухлый, немецкий ребенок. Так уж сложилось, что семья оказалась не простая, а винодельческая и с самых малых лет нашего пупса вместо молока и воды из-под крана тоже потчевали этим божественным напитком… Тут я отвлекусь, дамы, и замечу в скобках, что вода вообще крайне опасное питье — я знал одного старика, он дожил до девяносто восьми лет, признавая из всех напитков одно только вино. Но однажды — увы, он изменил своей привычке, и выпил стакан воды — и все, скончался буквально через полгода. Будьте очень осторожны! Так вот, продолжая нашу историю…

Здесь Билл Хойт несколько отключился от внешнего мира и задремал — напряжение последнего дня наконец-то накатило на него как следует — но вряд ли больше, чем на пять-семь минут, а когда очнулся, история уже подходила к концу.

– …А правильный ответ был — не пить ничего как минимум два дня! — ликующим голосом сообщил Рейхардт. Первой прыснула рыжая, к ней присоединилась та азиатка с приятным голоском, а под конец, очень неуверенно, захихикала и тихоня. Билл Хойт ухмыльнулся. История насколько ему помнилось, и впрямь была забавной, хоть с истиной не имела ничего общего.

— Ох, извините, милые дамы, — прервался Рейхардт. — Имею необходимость отлучиться на десять секунд, проверить мощность заряда рубильников резервной батареи дебаркадера. Не допивайте все вино, имейте немножко здравого смысла, не то, когда я вернусь, уже будете водить здесь хороводы! Голыми!

Через минуту он заглянул в комнатушку к Биллу. Блики переменчивого ночного света плясали на непривычно серьезном лице.

— Резервные батареи дебаркадера? — понятливо кивнул Хойт.

— Да ведь им никакой разницы нет, дружище, — Рейхардт был абсолютно, стеклянно трезв. — Давай-ка быстренько пройдемся по пунктам — каковы наши действия этой ночью. Потому что я всерьез опасаюсь, что мы можем с этим обсуждением прискорбно опоздать.

В те дни, когда Рейхардт не работал толстым пьяницей-сказочником, поваром или квартирмейстером, он подрабатывал мозгом всего их маленького отряда. Поэтому Билл Хойт не стал протестовать, а только сложил руки на груди и сказал ровным тоном:

— Слушаю тебя, Рей.

— В общем, никакими принцессами тут, конечно, не пахнет, — сообщил толстяк, задумчиво почесывая бороду. Весь его смешной акцент куда-то делся, смылся как ненужный грим под струей холодной воды. — Образования у них нет, манер никаких, в вине не разбираются. Обыкновенные девочки, из простых, не англичанки, но точно из Европы. Испуга я в них не заметил, и скрытности тоже — честно говоря, сомневаюсь, что у них есть за душой какие-то секреты страшнее того, что Ганс на перемене поцеловал тощую Грету, а у фрау Вайсмюллер в учительской под столом лежит порножурнал. Ты точно ничего не напутал?

Билл Хойт почувствовал смущение.

— На их катере случилась поломка, они стояли без движения, подавали сигнал… А из всего груза на борту были только эти.

— «Эти?», — буркнул недовольно Рейхардт. — Сколько людей было на борту, кроме наших маленьких лже-принцесс?

— Трое, — уверенно сообщил Билл Хойт. — Здоровенный негр, блондин-хиппи и какой-то ушастый паренек, ровесник девчонок примерно. Аластор, кажется, его звали. А может, Жюльен.