Бескрылые птицы

В ту зиму солдаты Кемаля, обмундированные в лохмотья летней формы и обутые в куски тряпок, гибнут в буранах и насмерть замерзают в пещерах. Люди получают треть нормального рациона, животные — ничего.

Мустафу Кемаля вновь повышают в чине, а его оборванную армию спасает революция в России. Фронт стабилизируется, а русская армия разваливается под управлением рабоче-солдатских комитетов, которые издают пропасть идиотских, напыщенно многословных приказов и срывают погоны с офицеров.

Именно здесь у Мустафы завязывается дружба с полковником Исметом [80] , который будет сопровождать Кемаля до конца его карьеры и станет после него Президентом. По характеру Исмет — полная противоположность Кемалю и ему необходим, но поначалу они отнюдь не ладят.

80

Исмет Инёню (1884–1973) — президент Турции в 1938–1950 гг.

С прекращением боев на русском фронте Мустафа Кемаль устанавливает высокие нормы поведения за офицерским столом, каждую трапезу превращая в симпозиум, где в своей обычной манере выступает с обстоятельными и блестящими речами. Он разрабатывает планы женской эмансипации, считая, что она благотворно скажется и на мужчинах. Тем временем в Стамбуле раскрыт заговор против Энвер-паши, на Мустафу Кемаля падает подозрение в соучастии, но вряд ли он имеет отношение к крамоле. Весьма дальновидный Энвер решает отправить Кемаля командующим в Хеджаз, где англичане успешно подбили эмира Мекки взбунтовать арабов и провозгласить себя Арабским Королем. Энвер, Кемаль и местный командующий, решив, что Медина стратегически бесполезна, готовы ее сдать, но Стамбул в лице Великого Визиря запрещает, поскольку халифат не может допустить позорной сдачи второй по значимости святыни ислама. К тому же велика вероятность, что арабы Т.Э. Лоуренса [81] уничтожат турецкие силы при попытке отхода. План отвергнут, и благочестивый турецкий командующий в Медине не согласен отступать ни при каких обстоятельствах. Еще долго после окончания войны оттоманские части будут сидеть в окопах, отказываясь их покинуть и питаясь скотиной — единственным средством вывода войск.

81

Томас Эдвард Лоуренс (1888–1935) — знаменитый английский разведчик.

В Стамбуле заговорщик по имени Якуп Джемиль заявляет на допросе, что империю спасет лишь смещение Энвер-паши и замена его Кемалем на постах военного министра и главнокомандующего. Узнав об этом, Мустафа заявляет: «Я бы принял обе должности, но сначала повесил Якупа Джемиля. Я не из тех, кто приходит к власти при поддержке подобных людей».

В Месопотамии англичане под командованием генералов Мод и Алленби [82] одерживают серию впечатляющих побед — Кут и Багдад пали. Алленби невероятно ловко применяет блистательные хитрости. Мустафа Кемаль соглашается принять командование 7-й Армией под началом маршала Фалькенхайна [83] , но ясно, что он намерен препятствовать Фалькенхайну в чем только можно, поскольку убежден: в итоге немцы желают вытеснить оттоманов с Ближнего Востока и взять регион под контроль. Мустафа несговорчив и вздорен, каким только он умеет быть, и требует передать ему руководство всеми операциями, чтобы немцы исполняли его приказы. Энвер-паша пытается найти компромисс, но Кемаль отказывается даже от встречи с немецким командующим и сердито подает в отставку, возвращая золото, которым немцы, по его словам, пытались его подкупить. Он без гроша и, нуждаясь в деньгах для возвращения на родину, продает своих лошадей приятелю Чемаль-паше.

82

Фредерик Стенли Мод (1864–1917) — главнокомандующий британских войск. Эдмунд Генри Алленби (1861–1936) — английский генерал, командующий армии.

83

Эрих фон Фалькенхайн (1861–1922) — немецкий пехотный генерал, в 1913–1914 гг. военный министр, в 1914–1916 гг. начальник генштаба.

В Стамбуле он отказывается от назначения командующим 2-й Армии и располагается в «Палас-отеле» в Пера. Генерал Алленби берет Иерусалим, оттоманы отступают на линию севернее Яффы и Йерихо. Существует апокриф о том, что между Энвером и Кемалем происходит яростный спор и дело чуть не доходит до перестрелки. Мустафу Кемаля просят сопровождать наследника трона на официальную встречу Кайзера. Принц отрешенный и чудаковатый, у Мустафы серьезные сомнения насчет его способности быть Султаном. Кемалю, впрочем, приходит в голову, что на принца можно повлиять, и он пытается убедить наследника, что немцы войну не выиграют. Принц выслушивает доводы Кемаля с прохладцей.

Мустафа ошибочно величает Кайзера «ваше превосходительство», с немцами, как обычно, несговорчив, груб и колок. Вернувшись в Стамбул, он сваливается с почечной инфекцией, и война продолжается без него. Оттоманы вновь занимают захваченные русскими восточные районы, отчасти чтобы предотвратить резню мусульман армянами. Султан умирает, ему наследует малахольный принц, а Мустафа Кемаль лечится в венской клинике. Его мысли вновь обращаются к женской эмансипации; он пишет, что бескомпромиссно настроен поднять турецкий народ до своего уровня, а не опускаться до планки населения. Недолечившегося Кемаля вызывают в Стамбул, но его задерживает «испанка».

На трех аудиенциях у нового Султана Кемаль убеждает его принять командование армией, но Мехмет колеблется и назначает Мустафу командующим 7-й Армии в Палестине, где тот снова оказывается в подчинении своего галлипольского командира Отто Лимана фон Сандерса. Его новые части в жалком состоянии, повсюду британские шпионы, и Кемаль честно признает, что местное население с нетерпением ждет прихода англичан и изгнания оттоманов. Мустафу по-прежнему изводит болезнь почек.

Генерал Алленби блистательно разбивает 8-ю Армию, и 7-я Армия Кемаля вынуждена отступить. Оттоманские войска деморализованы, триста тысяч человек дезертируют. У солдат нет летнего обмундирования для непереносимой жары иорданской долины, кормежка отвратительна, как всегда. Вероятно, хуже всего то, что навеки разрушен взлелеянный миф об исламском единстве, хотя, возможно, он навсегда сохранится наивным призраком традиционного благочестия. Арабы, понявшие, кто победит, обратили свою лояльность на британцев, и свирепые бедуины набрасываются на турецких солдат, подвергая их тем же непостижимо жестоким зверствам, какие творили со всеми на службе у Султана. Арабы оказались не просто ненадежными, но вероломными.

Лиман фон Сандерс пытается перегруппировать силы, но это невозможно. Австралийская конница берет Дамаск, и союзники простодушно сажают арабское правительство, которое провоцирует неуправляемые бунты. Фон Сандерс платит свирепым друзам, чтобы дали свободный проход немецким частям, бегущим на север, а Кемаль решает идти в Алеппо. Невозможно организовать отступление армии, которой более не существует, Кемаль ярится на всех, кроме себя. Идут жестокие уличные бои, и Мустафа отбивается от злых арабов хлыстом. Какая ирония, думает он: его атакуют те, кого он стремился защищать. Вскоре Мустафа организует пулеметчиков, которые драматично и с мгновенной эффективностью прореживают толпу. Он оставляет город, арабы продолжают междоусобный шабаш мародерства, вопят и ликующе палят в воздух. При отступлении Кемаль успешно отражает серию британских атак — то будут последние бои войны.

Мустафа заменяет Лимана фон Сандерса на посту полновластного командующего южным фронтом. Ему всего тридцать семь, верное ядро его войск никуда не делось; потрепанное и оголодавшее, оно охраняет длинную границу, которая обозначит рубежи новой страны. Среди этих солдат Ибрагим-козопас, позже известный как Ибрагим-рёхнутый. Он прошагал тысячи миль, претерпел жару и холод, ранения, голод, болезни, отчаяние и обстрелы. Ибрагим лишь призрак прежнего себя, истощенный и обессилевший, с кровоточащими деснами, от выданного обмундирования не осталось ни лоскута. Он обут в развалившиеся ботинки, которые отобрал у индийского солдата после осады Кута. Ему невдомек, что этим он приговорил несчастного к смерти, ибо конвои из арабов и курдов гнали военнопленных в неумолимый зной за две тысячи миль без транспорта, еды, воды и одежды — точное повторение истории с армянами, и по аналогичным причинам половина пленников умерла в пути.

Ибрагим то и дело подумывает о дезертирстве, но не знает дороги домой, да и понятие чести в нем слишком сильно. Осознание того, что все-таки недостаточно быть мусульманином, глубоко тревожит Ибрагима, но теперь он прежде всего турок, и в этом он черпает силы. Вдруг ставшие ненужными траншеи на высотках за Алеппо окутывает покоем, солдаты привыкают спать на траверсах, а Ибрагим мечтает лишь о возвращении домой и женитьбе на Филотее, в которую имел несчастье влюбиться еще в детстве; на Филотее, которая ему обещана и всегда была его судьбой. Он хранит для нее тяжелое ожерелье из золотых монет, украденное из покинутого армянами дома. Ибрагим не продал ожерелье, даже когда голодал, и давно носит с собой. Он не знает, жива ли Филотея, и она четыре года не получала вестей от жениха.

Филотея все так же в компаньонках у Лейлы-ханым, но теперь научилась в часы пустоты сидеть абсолютно неподвижно, в совершенстве освоив роковое искусство ожидания. Вокруг редкостная коллекция часов Рустэм-бея синхронно стирает время, отбивая часы и оттикивая месяцы. Филотея все так же красива, но теперь глаза ее светятся не живостью, но грустью, и она уже не глядится в зеркало, чтобы сделать лицо еще прелестнее, как учила Лейла. Нынче внутренний взор Филотеи стремится увидеть, что скрыто за скудным черным горизонтом зримого.

73. Я Филотея (11)

Помню, однажды пришел Ибрагим и прочитал стих, который он сочинил. Он сказал, что услышал его от торговца с Крита, но запомнил плохо и досочинил сам. Вот что он прочитал:

Я поцеловал твои красные губы и мои губы стали красными И я отер губы и платок обагрился красным И я омыл его в реке и река сделалась красной И растеклась красным До дальнего берега и До середины моря И орел слетел напиться И крылья его окрасились красным И прочь он полетел И выкрасил солнце И всю луну.