Беспечные
Шрифт:
Не придумав ничего лучше, я решил идти на север — к горным пикам, виднеющимся за домами, и пошёл по широкой улице, начинающейся сразу за воротами и как раз уходящей в нужную сторону. Я шёл быстро, но не бежал. Я шёл по грани: между дорогой и обочиной, чтобы не толкаться ни с пешеходами, ни с повозками.
Город мне не был интересен. Да, в какой-нибудь другой раз я бы мог обойти все магические лавки в нём и, скорее всего, найти то, что мне нужно, но сейчас я не мог бездумно терять на это время и рисковать. Его я пересек часа за два и зашагал по мощеной дороге через лес, тёмной и дремучей чащей тянущийся
«Похожи… — подумал я. — А ещё это место похоже на какой-то сказочный дремучий лес, не хватает лишь разбойников…»
Не успел я додумать свою мысль, как услышал свист. Я беззвучно заржал и дал дёру дальше по дороге. Может, это и филин свистнул, а я смалодушничал, мне было всё равно. Ставки были слишком высоки, чтобы побояться уронить лицо или начать играть в войнушки.
Это был не филин. Меня догнали три всадника, но без оружия в руках. Когда они поравнялись со мной, я остановился и развернулся к ним лицом. Двое стояли по бокам от меня, один чуть поодаль, впереди. Он заговорили первым:
— Ты пойдешь с нами. Имя?
Я молчал.
Тот, что был слева от меня, пнул меня сапогом в грудь — я пошатнулся, но, сделав шаг назад, устоял.
— Имя? — снова спросили меня.
Я спокойно стоял и равнодушно на них смотрел.
— Ростик, свяжи его, — приказал тот, что был передо мной.
Ростик перекинул ногу через седло, намереваясь спрыгнуть с коня…
Я только этого и ждал — Ростик приземлился рожей об мостовую. Его мечом я полоснул по подпруге коня его напарника, стараясь не поранить животное, и бросил меч, как копьё, в говорившего. Что они собирались делать дальше, меня интересовало меньше всего, я вскочил на лошадь Ростика — и был таков.
Я не оглядывался, но и погони не слышал. Когда лошадь начала заметно уставать от галопа, я её перевёл на шаг, дал «отдышаться» и остановил. Затем напоил её, как мог, водой из своей фляги и слегка привязал к ближайшему дереву, так, чтобы она смогла сама отвязаться, если нападёт дикий зверь. Для этого ей надо было лишь сильно дёрнуться.
«Пора уходить с дороги, — решил я и задумался: — Идти налево или направо?»
Думал я недолго и пришёл к выводу, что раз дело у меня правое, то надо идти направо.
По лесу я блуждал до сумерек. Допил свою воду. Родников не нашёл. Я уже довольно смутно представлял где север…
Перед сном я погрыз солонины и орехов из небольшой поясной сумки — я теперь всегда запасаюсь едой! И устроился спать, опершись спиной о дерево. Залезать на деревья или искать себе норы мне было лень. Без «кокона» меня дикие звери найдут где угодно. Чего париться? Меня больше волновало не сесть в сумерках на муравейник. А то было как-то… Не понравилось!
Я проспал безмятежно до утра. Мне снились облака… Я стоял над ними на чём-то узком и твёрдом, будто на мосту, а они окружали меня со всех сторон и даже проплывали под ногами. Казалось, они так близко от меня, что просто протяни руку — и сможешь дотронуться, но дотянуться я до них не мог, да и не хотел. Я смотрел на них, и мне было радостно.
Проснулся я очень отдохнувшим
и чувствовал себя жутко бодро. Реально, «до жути» бодро — был готов горы свернуть! Однако решил, что горы мне и так нравятся, и пошёл дальше искать родник.К обеду я понял, что если что-то внятное не придумаю, то останусь в этом лесу навсегда. На этой мысли я остановился посреди шага, осознав, что я идиот! Чуйку-то мою никто не отнимал!!!
«Дошло!» — ржал с меня мой внутренний голос.
«Ну дошло же!» — сам себя успокоил я и начал представлять «родник в горах с живой водой».
Родник «не представлялся», и я нарисовал себе в воображении другой, лесной родник — та же фигня.
Тут меня осенило: я же не поздоровался! Когда у меня отобрали голос, я почему-то решил, что я нем. Когда у меня отобрали магию, я почему-то решил, что я беспомощен. Но когда на меня напали, я почему-то не ощущал себя беспомощным. Почему? Я вспомнил, кем был до того, как начал рассчитывать только на магические «фокусы».
«Опыт не пропьёшь», — то ли съязвил, то ли поддержал меня мой внутренний голос.
Я приосанился и мысленно произнёс, положив руку на сердце и слегка поклонившись:
«Здравствуй, Лес».
Лес ответил в моей голове:
«Здравствуй».
Я развернулся туда, где мне ощущался север, и обратился к горам:
«Здравствуйте, Горы».
Горы ответили в моей голове:
«Здравствуй».
Теперь я обращался ко всем:
«Прошу, помогите мне найти родник с Живой Водой и спасти загубленную мною жизнь».
Я поклонился в пол. Распрямился. Закрыл глаза.
«Иди», — услышал я в своей голове властный и строгий голос, будто голос моего деда, которого я никогда не знал.
Мне так хотелось, чтобы мне это когда-нибудь сказал мой дед, что я аж прослезился.
«Что ты опять расклеился на ровном месте?! Соберись, Марк!!!» — возмутился мой внутренний голос.
Я пошёл. Открыл глаза и продолжал идти, пытаясь «собраться» дороге. В душе что-то невыносимо болело. Невыносимо, но не смертельной болью, а какой-то другой. Болью отчаяния? Вряд ли… Не знаю.
Я шёл и шёл, не разбирая дороги, и пришёл к отвесной каменной стене, в которую упирался лес. Прислушался.
«Журчит».
Пошёл на звук.
«Родник».
Встал перед ним на колени и сел. По каменной стене тонкой струйкой тёк ручеёк. Набрать здесь воду было практически невозможно, если не хочешь получить мутную, которую будешь собирать со скалы своей пыльной одеждой и отжимать её во флягу.
Но уходить я никуда не собирался и присмотрелся: ручеёк струился по стене до небольшого карниза, который заканчивался в нескольких пальцах от земли, и капал с него вниз, образовывая в земле небольшую промоину.
«Отлично!» — обрадовался я и отвинтил пробку от фляги.
Пробка как раз влезла между стеной и землёй. Набиралась она долго. Флягу я набирал несколько часов. А когда набрал, то крепко закрутил и крепко-накрепко прикрепил обратно на пояс, как своё самое дорогое сокровище в жизни.
Встал, поднял руки к небесам и радостно закричал во всё мысленное горло:
«Благодарю, Горы! Благодарю, Лес! Благодарю, Дед!»
На последнем слове я снова прослезился и сам себе скомандовал «Домой!», чтобы совсем уже не раскисать.