Беспощадная истина

Я был чмошником без чувства собственного достоинства, но все вокруг твердили, что я велик, и я стал самовлюбленным эгоистичным чмошником без чувства собственного достоинства. Мэрилин считала, что я так и не избавился от ощущения неустроенности и хаоса, которое я вынес из своего детства, поэтому каждый раз, когда со мной случалось что-то хорошее, я поступал так, чтобы непременно испортить его. Так, я женился на враче, и у меня было двое прекрасных детей, а я имел беспорядочные связи со стриптизершами-вымогательницами, употреблял наркотики и надирался до бесчувствия. Мэрилин хотела преодолеть мое пристрастие к хаосу и поднять мое общепринятое состояние исходного уровня до нормального, здорового.

Все, что она говорила мне, было верным на сто процентов. Я знал, что, куда бы я ни пошел, меня везде и всегда преследовали демоны-искусители из моего детства. Мэрилин хотела разобраться с тем маленьким мальчиком, который жил во мне в течение всей моей боксерской карьеры, с тем мальчиком, над которым издевались, которого подвергали жестокому обращению и насилию. Когда я был чемпионом мира, я не знал, как позаботиться о нем, и теперь мне предстояло понять, как взрастить его, как дать ему любовь, которой он никогда не видел.

Мэрилин стала для меня чем-то большим, чем психотерапевт, она стала моим наставником. Она приглашала меня на ужин, водила меня в кино. Мы осматривали достопримечательности, она рассказывала мне все о Финиксе. Мы очень сблизились. Ее сердце было переполнено любовью, заботой, душевным волнением. Она не стремилась хоть как-то заработать на мне, она просто хотела добиться улучшения моего состояния. Даже не знаю, что она увидела в таком неисправимом типе, как я.

Сразу после террористических актов 11 сентября 2001 года Мэрилин пригласили в Россию для какого-то проекта, и с 2002 года она каждый год проводила в Москве четыре месяца. Мэрилин была просто ниспослана свыше для работы в России, столько там можно было встретить психологических травм и наркомании. Поэтому в 2002 году она сказала мне, что больше уже не может быть моим психотерапевтом и что мне нужен кто-то другой, кто может уделять мне достаточно времени. Я любил Мэрилин и не хотел, чтобы она уходила.

– Почему ты должна уходить? Останься, будь моей матерью! – умолял я ее. – Останься присматривать за мной! Как бы там ни было, ты должна работать только со мной, ни с кем другим!

Она действительно стала матерью для меня. Она изо всех сил боролась за меня, использовала для этого все свое политическое влияние. Она выступила в крестовый поход, чтобы спасти мою задницу. Самое смешное заключалось в том, что в то время мне это было совершенно не нужно. Я просто не осознавал, насколько я был болен. Мэрилин была вынуждена показать мне, как я все просрал в своей жизни.

Поэтому я и сказал Джеффу Грину, что собираюсь поехать в Россию. Он ответил, что мы могли бы на яхте добраться до Балкан, а затем сделать остановку на Украине. Я каждые несколько дней звонил Мэрилин и сообщал ей, что я уже на пути к ней: «Мэрилин, я сейчас в Сен-Тропе!.. Мэрилин, я уже в Сардинии!.. Я в Стамбуле, скоро увидимся!»

Когда мы добрались до балканских стран, мы столкнулись там с полным беззаконием. Гангстеры там действовали совершенно безнаказанно. То, чем занимаются парни, которых мы у себя называем «гангстерами», ничто по сравнению с тем, что вытворяют эти ребята. Они спокойно ходят по улице, и никто не знает, кто они на самом деле, и закон полностью на их стороне. Эти ребята с удовольствием тусовались со мной. Они довольно часто похищали меня, угощали вином, кормили и давали мне все, чего бы я ни пожелал.

В какой-то момент я оказался в Румынии, гулял со всеми этими наркодельцами и бандитами, и они решили осчастливить меня.

– Какую дурь ты пользуешь? – спросили они меня.

– У вас есть кокаин? – уточнил я.

Эти ребята не употребляли кокаина. Но они позвонили, пришел какой-то парень с большим пакетом наркотиков и положил его на стол.

– Это то, что вам нужно? – спросили они.

Я покопался в нем и сказал им, что мы все должны это попробовать. Двое из них присоединились ко мне, а затем они столько всего наговорили, что сами не могли этому поверить. Я был настоящим чудовищем. Я подсадил на «кокс» румынскую мафию.

Мы добрались на яхте до самой Украины. Мы с Джеффом и нашим приятелем Мохаммедом сидели в ресторане и ели, и вдруг откуда ни возьмись тысячи людей сбежались, чтобы увидеть меня. Было крайне неприятно, полиция была вынуждена сопровождать нас в гостиницу. Позже в тот же вечер мы с Мохаммедом пошли на встречу с некоторыми местными «бизнесменами». Они обсуждали со мной возможность участия в рекламе их водки. У парня, затеявшего это шоу, был просто громадный особняк из мрамора в стиле баронов-разбойников [305] , который производил поистине царское впечатление. Мы должны были провести деловой ужин с некоторыми парнями. Перед обедом ко мне подошел хозяин:

305

«Бароны-разбойники» – собирательное название крупных предпринимателей США конца XIX века.

– Идемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.

Мы направились к южной части дома, миновали большой балкон и по коридору подошли к одной из комнат. Хозяин распахнул дверь – там на кровати лежали две красивые женщины.

– Это вам на десерт после ужина, – сказал он.

Я направился за Мохаммедом, чтобы показать это ему.

– Мы намерены пропустить ужин и перейти сразу к десерту, – сказал я.

И мы остались в этой комнате. Вряд ли украинские парни считали, что это так круто. Кто бы пропустил важный ужин ради каких-то бабенок? Они полагали, что это весьма странное решение.

Во всех этих странах: на Украине, в России, Болгарии, – все крутилось вокруг секса и власти. Как только мы вышли из самолета, прилетев из Украины в Москву, ко мне сразу же стали подходить с предложениями: «У вас все в порядке? Вам нужна женщина? Вы устали, вы, очевидно, хотите женщину».

Можете представить себе, как чувствует себя в России бабник вроде меня? Вы общаетесь с нужными людьми, и они в буквальном смысле этого слова хватают девушку с улицы, сажают ее в машину рядом с вами и говорят ей: «Пойдешь с ним!» Именно так все и происходило, блин.

Ребята, заинтересованные в рекламе своей водки, разместили меня в отеле «Хаятт» в «люксе» за 5000 долларов за ночь площадью, по крайней мере, десять тысяч квадратных футов. Когда мне звонили в дверь, пока я добирался до двери, было слишком поздно: звонивший уже уходил.

Парни, имевшие там большие деньги, были из первого, может быть, из второго поколения обеспеченных людей. Их родители, дедушки и бабушки были в основном крестьянами, поэтому эти парни тратили свои деньги, как сумасшедшие. Они истратили 300 000 долларов, просто чтобы развлечь меня на один вечер. В эту сумму даже не входил выход в свет и танцульки, столько стоили одни лишь напитки с легкой закуской. Они заказали огромную банку икры за шестьдесят кусков и большие бутылки коньяка «Реми Мартин Луи XIII» за несколько тысяч долларов. Я имел все, что мне стоило только захотеть. Деньги для них не имели значения.

Заселившись поздно вечером, я позвонил Мэрилин и сказал ей, что прежде, чем вся страна узнает, что я в Москве, я хотел бы посмотреть некоторые достопримечательности. Когда я приехал, в аэропорту ошивалось не более трех папарацци. Мой отель находился всего в нескольких кварталах от Красной площади. В 2005 году Россия была очень похожа на старый Дикий Запад с похищениями и взрывами террористов через день. Когда мы с Мэрилин были на пути к Красной площади и только что прошли большой памятник Карлу Марксу возле площади Революции, рядом с нами вдруг затормозили два больших черных джипа и два длинных седана «Мерседес». Из них выскочили четверо парней с автоматами «узи», а в «Мерседесах» сидели амбалы в кожаных куртках с пистолетами. Мэрилин, увидев это, запаниковала, но парни сказали, что они телохранители и их послали украинские бизнесмены.