Бесприданница
Шрифт:
Но света для разбора завалов катастрофически не хватало. А вывалить бумаги на пол – нехорошо.
– Гулла! Помоги, пожалуйста, перетащить сундук к камину? – Для начала я попробовала это сделать сама, да куда там! Мне едва удалось его сдвинуть с места.
– Возьми головню и посвети! – Хотела было отмахнуться от меня сестренка. Она увлеклась разглядыванием каких-то камешков на столе родителя. Или предметов, их напоминающих. В потемках – не разобрать.
– Ага, а как отвалится от нее горящий кусок! Да прямиком в бумаги? Весь дом сгорит? – Привела серьезные
Здесь и освещения вполне достаточно, и потеплее будет. А мне, не до конца окрепшей после болезни следует беречь пошатнувшееся здоровье.
Итак! Передались ли мне наряду с речью и другие навыки этого тела? Например, чтение? А вот сейчас и проверим! Подхватила ветхий пергамент, что лежал ближе ко мне, и осторожно развернула. Что я могу сказать! Как обычно – две новости! Хорошая заключается в том, что я умею читать. А плохая – это собственно шрифт и почерк, которым оформлен документ. Готический шрифт, скорее напоминал изящный узор на потрескавшейся бумаге. Буквы до боли напоминали друг друга, и чтобы прочитать слово, требовалось просматривать его буквально по буквам. Медленно и внимательно. Кровь из глаз!
– Чего ты там ищешь? Идем лучше играть! Смотри, что я у папочки нашла! – Моя командирша показывала какие-то фигурки непонятных животных. Ну началось! Больше часа, по моим ощущениям потеряли, прогревая кабинет. А только взялись за работу – нате вам! Нашлись игрушки!
– Гулла! У нас есть дела поважнее. Поиграть мы сможем вечером. – Вполне миролюбиво произнесла в ответ.
– Вот! Ты опять! Сама сказала, что я главная, а меня не слушаешь! Все по-своему делаешь! – Сестра обрушилась на меня с криками и упреками, а затем разревелась, и подхватив игрушки, выбежала вон из кабинета.
Что это было? Договаривались же разбирать бумаги! Мне было понятно ее желание играть, ведь это всяко лучше, чем разбирать по буквам сложный текст. Но почему она не думает о последствиях? О других членах семьи? О ситуации, в которой мы оказались? И сама же себе ответила: – да потому, что ее учили играм, а не работе! Она просто не понимает смысла слов ответственность, семья и прочее.
Я могла бы ей объяснить, но не сейчас, когда она в слезах и обиде убежала. Для этого нужно выбрать подходящий момент.
Я окинула взглядом сундук. Сколько дней я буду знакомиться с его содержимым? Посмотрела на стол, заваленный ворохом таких же свитков. И задумалась. Что именно я хочу в этих бумагах отыскать? Расписку об огромном состоянии, которое вернут при предъявлении ее? Так, априори таких бумаг не может здесь быть. А указы о присвоении титулов, или продажи земель, наряду с письмами от кого либо, меня в данный момент интересуют меньше всего.
Все шло не по плану! Не как в книгах пишут! С сестрой перемирие оказалось призрачным, а возможно, и того хуже. Видимо, опять рассчитывать придется только на себя.
Закинула обратно документ, в котором успела прочесть первую фразу: “Дорогой братец”. Убрала свиток обратно и прикрыла крышку сундука. Поленья в камине быстро прогорали. Разбила их помельче щипцами, да раскидала по разным углам. По всему выходит, что на сегодня работа закончена.
Сама же спустилась на кухню, не забыв прихватить глиняный горшок, в котором мы притащили головню для растопки
камина.– Ягодка моя! Что стряслось-то меж вами? – При моем появлении няня кинулась мне навстречу, отобрала горшок и так и стояла, заглядывая в глаза.
– А почему между нами должно что-то произойти? – Мне просто хотелось узнать версию, что озвучила всем сестрица.
– Да как же? Гулла забежала вся в слезах, тебя ругает, на чем свет, рассказала, что ты ее опять обманула. Так что стряслось-то?
И вот тут я задумалась. Рассказать – вроде как мусор из избы выносить. С другой стороны, няня тоже является частью нашей семью. С рождения нами, детьми, занимается. Воспринимает нас почти как родных. А кстати, где ее ребенок? Хотя с этим потом разберусь.
– Нам нужно разбирать бумаги в кабинете родителя, а Гулла играть придумала. Я предложила с этим повременить, и вот… – развела руками, дескать, так получилось.
Няня тяжело вздохнула. Поставила, наконец горшок на пол у стены, и присела на лавку.
– А где сейчас Гулла?
– К хозяйке убежала. – Со вздохом ответила она.
– Проводи меня туда.
Няня недоверчиво на меня посмотрела, мгновение подумала, да и поднялась со своего места.
– Ты ягодка, помягше с ней дите она еще. – Приговаривала няня, пока вела меня на второй этаж. Там мы миновали дверь моих покоев, крошечный холл и устремились по короткому коридору до самого конца.
– Помягше… – Распахивая передо мной двери, напомнила няня.
Помещение, в котором я оказалась, раза в два больше моего. Стены и потолок из почерневшего от времени дерева. Полы – камень. Напротив входа – стена с окнами, правда, свет проникает только через одно. Рядом с которым стоит небольшой столик, и пара стульев. Ближе ко входу большой камин, сейчас в нем жарко пылают дрова. А в углу большая кровать, на которой расположились три фигурки. А вдоль стен на полу стоят разномастные старые сундуки.
Женщина отрешенно смотрит в окно. Под руку ей подлезла моя младшая сестренка и что-то говорит ей, но мать, никак не реагирует. С другой стороны от нее, уткнувшись лицом вниз рыдает в голос Гулла.
Я поздоровалась со всеми, едва перешагнула порог, Гулла подняла на меня заплаканное лицо, которое тут же исказилось гримасой ненависти.
Глава 8
– Уходи! – Гулла кричала сквозь всхлипы.
– Мама, прогони ее. – Не дождавшись результата от меня, она обратилась к матери, но та совершенно никак не отреагировала. Все также отрешенно смотрела в окно.
Начинать разговор в такой ситуации? Сестра меня просто не услышит. И неизвестно во что выльется ее истерика? Поэтому я молча развернулась и вышла. А за порогом, прижимая руки к груди, меня ожидала няня.
– Скандалит? – Тревожно спросила она.
– Да. – На выдохе ответила, опустив плечи.
– Затихнет. Ей время нужно. И ты бы пока не показывалась ей на глаза… Оно так лучше будет. – Посоветовала няня.
Да я и сама понимала, что так оно к лучшему. Но не сидеть же сиднем?