Беспризорщина
Шрифт:
– Но ты же сама говорила, что жить без папы не можешь…
Подруга проорала яростно:
– Дурочка малолетняя! Мне просто хотелось научиться всему этому…
Горбунова долго молчала, не в силах поверить в предательство. Люська тоже притихла на другом конце провода. Наконец Ленка спросила:
– Значит, ты никогда больше не придешь?
Савина тихо ответила:
– Я боюсь… Мне Игорь звонил… Наверное, никогда… Передай Павлу, что все было ошибкой, ладно? И признание мое и то, что на шее у него первая повисла – все ошибка!
Люська повесила трубку, а Ленка еще долго сидела, прижав ее к уху и слушая гудки…
Учитель,
– У вашего отца из-за побоев произошла мышечная атрофия в ногах. В общем, ходить он не сможет…
Ленка разрывалась между школой и больницей. Торопливо ела и бежала с учебниками в больницу. Переворачивала отца и мыла его, словно маленького. Растирала руки и ноги. Одна из медсестер научила ее азам массажа и Ленка старалась. Никакой брезгливости и смущения от голого мужского тела не чувствовала. Делала уроки, склонившись над тумбочкой и часто поднимая голову, чтобы взглянуть на отца. Павел Иванович стеснялся своей беспомощности и каждый день просил у нее прощения:
– Прости меня, Леночка… Прости… Все из-за моей дурости…
Выписали Горбунова в конце октября. Скорая помощь привезла его к подъезду. Два здоровых мужика-санитара помогли Ленке поднять инвалидную коляску с отцом в их квартиру. Ноги отнялись окончательно. В ноябре у Павла Ивановича случился инсульт. В результате стали плохо командовать руки и Горбунов перестал говорить. Вместо речи вырывалось мычание. Дочь возила коляску по квартире, кормила отца с ложечки. Договаривалась с соседями и даже спускалась с ним гулять. Бывший физкультурник превратился в развалину. Только глаза все еще «жили» на лице учителя и из них часто катились слезы.
Пенсии по инвалидности, что выделило государство, катастрофически не хватало. Лекарства стоили бешеных денег. Таясь от всех, Ленка выходила ранним утром или поздно вечером на улицу и подбирала бутылки из-под пива. Собирала жестянки. По совету одной из соседок, договорилась с продавщицами из ближайшей овощной палатки и теперь забирала по вечерам подгнившие овощи и фрукты. Дома тщательно промывала, вырезала и чистила принесенное. Павел Иванович сидел в коляске рядом. Смотрел на ее ловкие ручки и плакал.
Бывшую подружку Ленка видела в школе каждый день, но они больше не разговаривали. Игорь Востряков каждый день подъезжал к школе и дожидался Люську. Она, смеясь, бежала ему навстречу. Никого не стесняясь, висла на шее, протягивая губы для поцелуя. Несколько раз Ленка сталкивалась с Игорем, тот сразу отворачивался, а она сжималась от страха и торопливо уходила. Девчонка знала, кто виновен в инвалидности отца. Однажды, когда рядом никого не было, Савина подошла к Горбуновой и сунула в руку пачку денег:
– Возьми. Фруктов купишь ему…
Ленка попыталась отпихнуть деньги:
– Не надо!
Люська оглянулась по сторонам:
– Не выделывайся! Игорь говорит, чтоб Павел сидел молча и не высовывался. За меня ему срок намотают: развращение, принуждение к сожительству…
Ленка в ярости подскочила к бывшей подружке:
– И ты подтвердишь?!
Савина неожиданно заплакала:
– Я боюсь… Я всех теперь боюсь…
Где-то стукнула дверь и Люська со всех ног кинулась в сторону буфета. Ленка посмотрела на деньги,
а потом решительно засунула их в кармашек сумки, где лежали рецепты на лекарства для отца…Вскоре после того, как Павла Ивановича парализовало, в квартире Горбуновых появились его сестра Анна и ее муж Валентин Лешковы. Родственники переехали из Мурома и тут же прописались в их квартире, не слушая племянницу и мотивируя приезд помощью по уходу за инвалидом. Никто из «благодетелей» от государства не поинтересовался, а кто такие эти Лешковы? Никто не спросил Ленку, а нужна ли ей помощь? Ведь справлялась же она три месяца! Жизнь у Лены и Павла Ивановича с приездом родственничков круто переменилась. Теперь ни о каком выздоровлении и покое не было и речи.
Дядька сильно пил и ни на одной работе больше недели не задерживался. Анна, из-за язвы желудка, не работала и все семейство перебивалось скудными заработками Валентина, да пенсией инвалида. Лешков не пропивал только то, что удавалось выудить тетке у него из кармана, пока пьяный муж спал. Каждый вечер в квартире происходили скандалы со слезами и драками. Павел Иванович ничего сделать не мог, как и Ленка. На лекарства денег не было, а Валентин орал каждый вечер:
– Дармоеды! Нахлебники!
Кидался с кулаками на жену и бил ее на глазах учителя. Ужас в глазах инвалида распалял его еще больше. Тот мычал от страха и старался выкатить непослушными руками коляску в другую комнату, а пьяница смеялся вслед каркающим смехом.
Однажды Ленка наткнулась в кармане ветровки на телефон сержанта и решилась позвонить. Когда трубку взяли, неуверенно произнесла:
– Здравствуйте, мне бы поговорить с Николаем Евгеньевичем…
Женский голос спросил:
– Кто его спрашивает?
Горбунова сбивчиво принялась объяснять. Она и сама чувствовала, что все звучит путано, но женщина видимо поняла. Тихо всхлипнула в трубку:
– Коля погиб две недели назад…
Ленка извинилась и положила трубку…
Павел Иванович больше не питался в кухне. Дочь забирала тарелку с едой и уходила в свою комнату, где теперь жил ее отец. Запиралась, чтоб не зашел Лешков. Кормила с ложечки, спокойно и не торопя. Ласково уговаривала:
– Доесть надо, папочка…
Ленка старалась не пропускать школу и училась по-прежнему неплохо, но с каждым днем учиться становилось труднее. Одноклассники начали насмехаться над ее заношенными вещами. Девочки шушукались и хихикали, поглядывая на бывшую подружку. Из некоторых вещей Ленка выросла, но продолжала носить за неимением лучшего. Кисти рук выглядывали из коротких рукавов куртки. Тетка Анна надвязала их, пришив манжеты. Брюки пришлось наставить. Лишь единицы из всего класса продолжали относиться к Горбуновой, как и раньше. Ленка готова была носить вещи матери, но дядька за какой-то месяц успел пропить почти все.
Учителя все видели и большая часть знала трудное положение ученицы. Некоторые приносили в школу вещи своих выросших детей и после уроков, таясь, протягивали Ленке. Та, краснея и бледнея от унижения, благодарила и несла отданное домой.
Прошло полгода. Вновь наступило лето. Теперь Ленка в открытую ходила и собирала бутылки, жестянки из-под напитков, искала цветные металлы. Забирала гнилье во всех овощных палатках своего квартала. Тетка Анна старательно перерабатывала принесенное и семейство по крайней мере не умирало с голода.