Бессердечный любовник

— Плохая девочка, — насмехается он, и я пытаюсь вырваться из его хватки. — Тебе нравится, когда тебя наказывают.

— Отпусти меня, гребаный придурок.

— Зачем мне это делать, если я тебя возбуждаю?

Когда я смотрю на него, мои волосы падают мне на лицо.

— Иди к черту.

— Нет, как я уже говорил на днях, куколка, я бы с удовольствием тебя трахнул.

— Я не собираюсь с тобой трахаться, — быстро говорю я, и тут же это ощущается как бесполезное утверждение, которое я пытаюсь сказать себе.

— Но ты этого хочешь.

— Нет.

— Твоя мокрая киска говорит об обратном, Куколка. — Улыбка возвращается на его лицо, и он дает мне один сильный шлепок, за которым следует еще один и еще.

Это больше пяти. Но пока он продолжает шлепать меня и сильно тереть мой клитор, я так возбуждаюсь, что больше не чувствую боли. Что-то злое овладевает моим телом, и звук, который исходит из меня, больше похож на громкий стон, и не для человека который должен испытывать боль.

Черт, я чувствую, что сейчас кончу.

Что за фигня?

— Это за то, что врала мне и себе. — Последний шлепок с грохотом обрушивается на мою задницу. — Остальное — чтобы намочить твою киску.

Я делаю глубокий вдох, когда он поднимается вместе со мной и усаживает меня на кровать. Он так быстр, что я едва замечаю, что он делает, пока он не хватает меня за запястья и удерживающие устройства, лежащие рядом с нами на кровати.

Я даже не успеваю отстраниться, как он связывает мои запястья вместе и закрепляет мои руки надо мной на кровати. Он зацепляет ремни где-то. Я не вижу где, но я зацеплена, и я никуда не уйду, пока он меня не отпустит.

Я знаю, что он в своей стихие, когда он срывает с меня платье одним быстрым движением. Я задыхаюсь и собираюсь протестовать или сделать что-то, чтобы бороться и защитить себя, но каждое слово умирает в моей голове, когда он ныряет между моих бедер, отодвигает мои трусики в сторону и толкает свое лицо прямо в мою киску.

Все остальное вылетают из моей головы, когда его скользкий влажный язык проникает в мой проход и ласкает мой клитор.

Я мечусь, извиваюсь, сопротивляясь ему и ограничениям, но он удерживает меня на месте более сильным толчком и начинает усиленно сосать мой клитор.

Удовольствие, грубое и первобытное, пронзает меня рябью, которая обжигает мое тело. Каждый круг его языка разбивает мои чувства, и в этот момент я отдаюсь ему с полной капитуляцией и подчиняюсь его контролю надо мной.

— Хорошая девочка, перестань бороться, — говорит он под оглушающий гул энергии, которая лишает меня рассудка, и я кончаю.

Я кончаю ему на лицо так сильно, что кричу и выгибаюсь, пытаясь вырваться из ремней безопасности, отчего изголовье кровати ударяется о стену.

Мрачный смешок срывается с его губ, и я бросаю на него возмущенный взгляд.

Я не смею ничего сказать. Я не в том положении, чтобы бросать ему вызов. Это не похоже на ту ночь, когда он приковал меня к стене.

Я только что показала ему, с какой стороны он может на меня смотреть, и черт его знает, что я пробудила своим любопытством.

Возбуждение нарастает снова, когда он высасывает остатки моих соков, облизывая меня сверху донизу, пока я не стану чистой. Чистой и желающей большего.

Когда он выпрямляется, я замечаю несомненную выпуклость, упирающуюся в его штаны. Я почувствовала его, когда была у него на коленях, теперь я лучше понимаю, почему ему нужно надевать большие презервативы.

Когда он проводит рукой по своему члену, мои губы приоткрываются, и я задаюсь вопросом, собирается ли он меня трахнуть.

Я не могу этого сделать, не так. Не без некоторого контроля с моей стороны.

Я вздрагиваю, когда он скользит к моему лицу и облизывает мою шею. Я вспоминаю, что он сказал о поедании. Хотя я не думаю, что он имеет в виду просто облизывание.

— Отпусти меня, — бормочу я, но даже мне самой это кажется неубедительным.

— Я отпущу тебя, когда закончу с тобой, Саммер Ривз. Ты вкусная, и я хочу поиграть с тобой еще немного.

— Больше никаких игр, — возражаю я.

— Слишком нравится? Выбор за тобой: позволь мне снова вылизать твою киску или отшлепать тебя. — Он снова гладит свой член и начинает расстегивать штаны. — Отвечай мне.

Я не знаю, что сказать, чтобы не звучало так, будто я его хочу. Все, что я могу сделать, это выбрать меньшее из двух зол.

Я стискиваю зубы и отвожу от него взгляд. — Полижи мою киску.

Он ловит мое лицо и возвращает меня к своим глазам. — Глаза здесь. Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда говоришь со мной. А теперь скажи это снова, Куколка.

— Полижи мою киску, — говорю я.

Уголки его рта ползут в мрачной улыбке, и он снова оказывается между моих бедер.

— Раздвинь для меня ноги, Саммер.

Я неохотно это делаю.

Он ныряет обратно, тыкаясь носом между моих бедер. Когда его язык снова проникает в меня и он обрабатывает кончик моего клитора, я снова теряю себя.

На этот раз он, кажется, не спешит пробовать меня на вкус. Пробуя все, до чего он может дотянуться внутри меня. Это сводит меня с ума, и когда я слышу, как его имя слетает с моих губ, я думаю, что я действительно сошла с ума.

Его беспощадный язык кружит меня в объятиях экстаза. Экстаза, который я не должна чувствовать. Не с ним, и не сейчас, в моем убитом горем состоянии.

Но… я чувствую это, и это снова заставляет меня хотеть большего. Больше его и того, что он мне дает.

Чем больше я стону, тем больше он дает мне, удовлетворяя все мои потребности. Меня охватывает обжигающее удовольствие, какого я никогда не знала, заставляя мое сердце биться еще на миллион ударов быстрее, и я запрокидываю голову назад, когда снова кончаю в его рот.

— Блядь! — кричу я.

Мое бедное тело чувствует, что оно больше не может выдержать. Ни физически, ни морально. Я истощена им во всех аспектах этого слова.

Но он еще не закончил со мной.

Он выпрямляется и спускает штаны вниз по ногам, выпуская свой член. Мне больше не нужно гадать о том, как он может выглядеть. Я могу его видеть.

Сейчас я думаю о том, как он мог бы чувствоваться внутри меня. Так что, полагаю, я лгала, когда отрицала, что не хочу, чтобы он меня трахнул.