Бессердечный
Шрифт:
Я сажусь рядом с местом во главе стола на тридцать персон, и бросаю взгляд на кувшин с водой.
— Угощайтесь. — Он подталкивает его ко мне, и я наливаю стакан воды.
Позади меня раздается тихий стук, и, обернувшись, я вижу женщину с добрыми карими глазами и гладкими черными волосами, она прижимает к груди папку с файлами.
— Чарити, — говорит тренер. — Входи.
Она закрывает за собой дверь и садится напротив меня.
— Айла, Чарити — наш менеджер по работе с персоналом, — говорит он, усаживаясь на свое место и выдыхая. Он скрещивает руки перед собой, его взгляд направлен на меня.
Мой взгляд устремляется
— Что это? — спрашиваю я.
— Это досье Брайса, — говорит Чарити, постукивая острым красным ногтем по нему. — Вы знали, что он назначил вам 100% страховой премии?
— Подождите, что? — спрашиваю я.
Она качает головой.
— Да-да. Если хотите взглянуть, здесь все написано.
У меня отвисает челюсть и пропадает возможность связывать слова в предложения.
— Осталось несколько формальностей, — продолжает она. — Он не указал ваш номер социального страхования, поэтому придется пройти через несколько процедур, прежде чем страховка будет выплачена, но, в конце концов, по ней вы получите три миллиона долларов.
Что это за двадцатишестилетний мужчина такой, которому был нужен страховой полис на три миллиона долларов?
— Вау, — это все, что я могу сказать. В комнате жарко. Я не говорю им, что последние двенадцать лет мне казалось, что этот парень меня ненавидит. Не так, как грибы или зеленые оливки в пицце. Я имею в виду подлинную, реальную, откровенную ненависть. Тут что-то не сходится. Не станете же вы оставлять три миллиона долларов тому, кого ненавидите. — Вы уверены?
Чарити и тренер обмениваются взглядами, слегка посмеиваясь.
— Да, Айла, — говорит она, ее голос сладкий, как мед, и спокойный, как океанский бриз.
Она открывает папку, достает лист бумаги и кладет его передо мной, чтобы я могла видеть.
Так, я полагаю, выглядит его неряшливый почерк...
Назначенный бенефициарий — Айла Лейн Колдуэлл — 100%
Не знала, что ему известно мое второе имя.
— Здесь сказано, что его завещание хранится в юридической фирме «Гринбриер», которая расположена в Нижнем Ист-Сайде. Вероятно, когда будете готовы, вы захотите обратиться к ним. Вот их номер, — говорит Чарити, указывая на строку в документе передо мной. — Могу все для вас записать.
Я буду очень шокирована, если Брайс оставил мне что-нибудь, помимо этого. Это... очень щедро с его стороны. Слишком. И совершенно не нужно, ведь я даже не знаю, хочу ли этого.
Так он пытается извиниться?
Я бы предпочла заурядные братско-сестринские отношения вместо всех этих денег.
В этом нет никакого смысла.
Кроме того, даже не представляю, что буду делать с тремя миллионами долларов. Потому что до сегодняшнего дня я была уверена в том, что проживу остаток дней как голодающий художник — без гроша в кармане, но не без царя в голове, с чашкой горячего чая, чтобы согреться, но при этом я буду счастлива.
— Вы в порядке? — спрашивает Чарити, протягивая руку через стол и накрывая мою. Она видит шок на моем лице.
— Если честно, я немного шокирована. — Я выпрямляюсь и прочищаю горло. — Мы не были близки.
Тренер фыркает, кивая.
— Да. Мы уже
поняли. Мы и не догадывались, что у него есть сестра. Узнали только из этого.— Я даже не встречалась с ним. — Я качаю головой, впитывая тишину, повисшую в комнате. — Так или иначе. Вы хотели поговорить со мной о фонде?
Тренер расправляет плечи.
— Да, мы хотели бы создать благотворительную организацию, которая носила бы имя Брайса, возможно, организовать уроки хоккея для молодых людей из малообеспеченных семей или стипендии. Не совсем уверен, в каком направлении хотим двигаться, но мы решили, что это будете решать вы.
— О, гм. — Я никогда не была во главе того, что не связано с компьютером, «Майкрософт Ворд», тысячами фраз и бесчисленными часами в одиночестве за закрытой дверью.
— Если вы готовы к этому, мы бы хотели, чтобы вы стали генеральным директором нашей организации, — говорит Харрис.
Я никогда не была командным игроком, предпочитая делать все самостоятельно. Думаю, поэтому я стала писателем, а Брайс спортсменом.
Я шокирована, но ничего не говорю. Перевожу взгляд от одного к другому, и хотя это последнее, куда я хочу тратить свое свободное время, я не могу сказать «нет». Не могу прийти сюда, взять три миллиона и не отблагодарить мужчину, оставившего мне их, таким странным образом обеспечив меня на всю жизнь.
— Конечно, — говорю я с легкой улыбкой на лице.
Харрис и Чарити улыбаются, как будто я только что сделала их день.
— Только я совершенно не имею понятия, как это делается, — говорю я.
Харрис достает телефон из кармана и прижимает подбородок к груди, когда проводит пальцем по своим контактам. Через секунду вырывает страницу из блокнота и пишет имя и номер для меня.
— Это адвокат команды, — говорит он. — Он поможет вам подать все необходимые документы. — Тренер записывает второе имя и номер. — А это мой приятель, который делает много благотворительных дел. Если вам еще что-то понадобится, дайте знать. Я бы очень хотел, чтобы команда принимала в этом участие, поэтому в любое время, когда ребята нужны, они к вашим услугам.
Пошатываясь, я встаю, и Чарити вручает мне копию с информацией о страховке Брайса.
— Спасибо. — Я поворачиваюсь, и, уходя, прохожу мимо зеркала в коридоре.
Я точно не похожа на миллионера.
Да и не хочу на него походить.
Мои руки дрожат, когда я осознаю, что дальше уже ничего не будет как прежде.
Мне нужен коктейль, и чтобы меня кто-то хорошенько ущипнул, потому что это все похоже на сон, от которого я могу проснуться в любой момент.
Как только выхожу на улицу, я звоню Бостин и спрашиваю ее, где в Манхэттене самые крепкие напитки, и мы договариваемся встретиться в клубе «Прескотт» в девять вечера.
Глава 5
Ретт
Здесь никого нет, но именно поэтому я сюда и приехал. Никто в здравом уме не пьет в понедельник вечером.
Мне нравится этот бар.
Здесь меня знают.
Никто не таращится и не пялится.
Здесь не позволяют клиентам щелкать фотокамерами.
И я уверен, что если закажу высококлассную выпивку, точно получу высококлассную выпивку.
— Еще? — спрашивает бармен, постукивая по деревянному прилавку передо мной. Он сжимает губы, пытаясь не осуждать меня.