Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести
Шрифт:
Во многих случаях желание узнать хотя бы дату и место гибели родных оставалось неудовлетворенным, выжившие оставались ни с чем.
«Их ожидания найти пропавших родственников ослабевали с годами, как и их кошмарные сны»
Когда стало ясно, что их режим проигрывает войну, нацисты пытались уничтожить следы зверств.
«…экскаваторами трупы вырывали из ям и сжигали на решетках из рельсов. То, что оставалось, измельчалось в мельницах для костей. В завершение всего пепел и остатки костей снова ссыпались во рвы»
Попытки окончательно уничтожить доказательства вины в самом крупном преступлении против человечества наносили еще один удар по выжившим жертвам – у них отбирали последнюю информацию об их близких.
4.4. Попытки сохранить воспоминание: магические и переходные объекты
Такая «пустота» заставляла людей, потерявших своих близких во время Холокоста, находить иные способы сохранить воспоминания о них. Собирались и сохранялись памятные предметы, небольшие реликвии, личные вещи. Такие объекты могли быть как неодушевленными, так и живыми, например, домашние животные, как бы представлявшие собой потерянных людей.
Бреннер и Кестенберг видят в этом связь с переходными объектами, как их описывал Винникотт (Winnicott, 1953).
«Некоторые смогли даже воскресить в памяти воспоминания о раннем сенсорном опыте, что стало мостом к потерянным объектам»
Образованные вскоре после войны семьи стали заменой потерянным. Дети, рожденные после войны, часто получали имена убитых родственников. Эти дети должны были взять на себя функцию «живых связующих звеньев» (Volkan, 1981). Через них родители чувствовали свою близость к убитым и пропавшим. Ощущение безвозвратности потери ослабевало и переживания становились менее болезненными. Надежды, представления и фантазии, которые были связаны с потерянными близкими, могли теперь быть спроецированы на детей. Кайльсон описывает историю жизни человека по имени Эзра, который в возрасте двенадцати лет выжил в концлагере, но потерял всю семью.
«В повседневной жизни он нашел иное, более соответствующее его истории решение: своих детей он целует перед сном дважды – второй раз от имени бабушки и дедушки, которых он таким образом на мгновение снова возвращает к жизни»
Рождение детей нового поколения воспринималось как триумф над убийцами, чьей целью было истребление всех евреев и цыган.
4.5. Избегание дальнейших потерь
После тяжелых и травматичных утрат люди всячески пытались избежать дальнейших потерь.
Один очень известный пример задокументирован Юдит Кестенберг (1996). Она описала реакцию детей на ситуацию, когда Франциску Оливу, опекуншу детского дома в Отвоке в Польше, нужно было из-за заражения раны на ноге отправить в больницу. Дети не хотели, чтобы забирали их близкого человека. В их жизненном опыте зафиксировалось то, что любимые люди, которых увезли, никогда больше не вернутся. Так, дети отослали обратно карету скорой помощи, которая должна была отвезти Франциску Оливу в больницу. Зато им удалось уговорить хирурга прооперировать ее прямо в детском доме.
«Когда мы прячемся, то или скрываемся из виду, или – в определенном смысле – пропадает наша идентичность. Для многих выживших детей исчезновение обозначает смерть, а старение – путь к ней. Когда выжившие рассказывают о своем потерянном детстве, они говорят нам, что мир задолжал им новую жизнь. Они снова чувствуют себя преданными, когда сталкиваются с тем, что стареют без всякого возмещения потерянного и без ощущения самореализованности. Они снова потеряны»
4.6. Жажда справедливости
Яков Лозовик описал процесс публичного обвинения нацистского военного преступника Айхмана. Мемориал жертв Холокоста Яд Вашем в Израиле в 1958 г. (примерно за три года до процесса) начал собирать и документировать свидетельства выживших. Таким образом, огромная важность процесса против Айхмана заключалась не столько в самом вынесении ему обвинительного приговора, сколько в том, что личные рассказы людей о произошедшем с ними были вынесены на публику.
«День за днем, неделю за неделей выжившие выступали в статусе свидетелей и рассказывали свои истории. Они были отобраны таким образом, чтобы охватить весь континент… Израильское общество слушало их впервые, люди молчали, они были глубоко взволнованы»
Лозовик сравнивает немецкое понятие «Wiedergutmachung» (искупление, возмещение ущерба, дословно «возвращение в первоначальное состояние») со словом из иврита «shilumim»:
«Немецкое слово „искупление“ содержит в себе один явно положительный аспект: ущерб был нанесен, и его можно возместить. Еврейское понятие „шилумим“ происходит из библии и описывает особую форму наказания. Возмещение подразумевает, что страдание или ущерб можно как-либо облегчить, загладить или даже оплатить. Шилумим, напротив, указывает не на ущерб, а на ответственность преследователей. Цель шилумим – в библейском оригинале – скорее спасти душу гонителя, нежели поощрить жертву»
Открытия и опыт, полученные на психотерапевтических сессиях после 1945 г., я считаю очень важными для понимания психодинамики близких пропавших без вести и поиска возможных путей переработки их опыта – индивидуально или в группе. Размышления и публикации на тему Холокоста (Шоа) представляют собой поэтому важнейшую основу данной работы.
Когда я, австрийка нееврейского происхождения, касаюсь этой темы, то испытываю определенную робость. Но здесь мне хотелось бы сослаться на И. Хайдельбергер-Леонард, которая пишет о том, как понимает историю Рут Клюгер, ребенком пережившая Холокост:
«Клюгер подчеркивает, что истории повторяются во времени и в пространстве… Кто хочет понять, должен уметь сравнивать. Сравнение – это не уравнивание. Напротив, только сравнение выявляет различия. Клюгер говорит о „мостах“, которые необходимо построить от одной частности к другой. Языковое воплощение этих мостов способно объединить неповторимость для индивидуума личного события с признанием обоснованности исторической сравнимости»
5. Насильственные исчезновения вследствие террора и войн
У людей, которые живут в горячих точках и сталкиваются с исчезновением родственников, практически никогда не бывает возможности обратиться со своими вопросами и со своим отчаянием в какие-либо государственные организации.
Зачастую невозможно предпринять даже самые простые меры для поиска – вследствие продолжающихся военных действий и террора это опасно для жизни.
Войны не ушли в прошлое. Приведем несколько примеров конфликтных ситуаций последних лет и посмотрим, какое воздействие они оказали на пострадавших.