Бессмертные

Больной попытался открыть глаза; всё, что ему удавалось разглядеть, — это размытый, поблескивающий и движущийся интерьер комнаты. Он решил, что очутился в квартире, но не смог понять, было ли здесь и впрямь так же холодно, как на улице, или ему просто кажется.

Через несколько мгновений доктор с лёгкостью перетащил металлический каркас кровати в другую половину комнаты и зажёг огонь в камине. Эдвард разразился кашлем, саднящее горло на каждый вдох отзывалось болью. Тело судорожно начинало трястись, отчаянно пытаясь побороть вирус, но от этого не было толку. Эдвард застонал и сморщился, когда пульсация отдалась в каждый уголок организма, словно сердце заколотилось в самые уши. Язык распух, усложняя и без того мучительный процесс дыхания. Вирус изнурял Эдварда уже почти месяц, и он знал: конец близко.

— Эдвард, ты ещё хочешь жить так же, как я? Я — существо, заклятое бродить по земле ночью. Ты хочешь жить при условии, что ночь никогда не кончится?

Эдварду не требовалось время для раздумий. Он был слишком молодым для смерти.

Дрожа от мучительной лихорадки, юноша кивнул и неистово закашлял, разбрызгивая кровь по ночной рубашке. Карлайл смочил тряпку и протёр ей лицо больного. Эдвард через силу открыл глаза и отметил, что доктор смотрит на его руки.

— П-пожалуйста… — простонал Эдвард хриплым, сухим голосом.

Карлайл, вжимаясь в край кровати, вёл внутри себя яростную борьбу с силой воли. Эдварда охватила паника. Разве доктор не обещал спасти его? Сохранить его жизнь? Так чего же он ждёт?

Карлайл нагнулся к Эдварду и прошептал ему на ухо:

— Прости меня, сынок.

А затем, склонившись, он вонзил свои зубы в шею Эдварда. Карлайл боролся с самим собой несколько секунд, прежде чем яростно оттолкнуть кровать в сторону. Эдвард взревел, когда доктор клыками оторвал часть нежной плоти шеи.

Однако рана эта вскоре стала меньшей из проблем, когда всё началось.

Жар, тление, накаливание, огонь.

«Нет… Нет… Что-то пошло не так… Этот монстр должен спасти меня, а не сожрать!» — паниковал Эдвард.

Произошла ошибка. Языки пламени, распространяясь от горла по всему организму, лизали тело изнутри. Эдвард видел шокированного доктора, который, тяжело дыша, замер в углу.

Огонь в слабом теле противоречил страху, что доктор вернётся и продолжит терзать его своими острыми, как бритва, зубами. За несколько часов пожар, калеча и ломая всё на своём пути, проник в вены, мышцы, в каждую кость, и Эдвард уже начал было думать, что сгорает в аду.

«Я не этого просил… Не хотел, чтобы он это со мной сделал… Если бы я знал, я бы предпочёл остаться в госпитале и умереть…»

Разум гонял поток различных мыслей, чтобы как-то отвлечься от всеобъемлющей боли в конечностях.

«Я просто должен был остаться в госпитале и умереть», — мысленно повторял Эдвард.

Прошло несколько часов. Он умолял доктора прикончить его, но от любой попытки заговорить адский огонь, казалось, разгорался ещё сильнее.

Карлайл стоял рядом и колебался, отойти или остаться на месте. Эдвард пытался понять, что происходит — доктор обещал жизнь, но на деле его слова обращались в ложь. Также он задавался вопросом, почему на протяжении нескольких дней доктор ни разу не поел, не выпил и не лёг спать.

Решив, что он согласился на жизнь, полную нескончаемой боли и мучений, Эдвард глубоко вдохнул воздух. Именно в этот момент боль стала потихоньку отступать от кончиков пальцев, но он всё равно не решался пошевелить ими в страхе, что огонь вернётся и снова станет обуревать каждый дюйм обугленных вен.

Едва живой Эдвард дрейфовал в океане боли и огня, которому не было конца. Сбитый с толку, он чувствовал себя загнанным в ловушку, в которой заживо сгорал. Юноша, повиснув на волоске от смерти, ахнул и заплакал, когда сердце охватило ядовитое пламя. Оно всё билось в груди; сейчас Эдвард бы встретил смерть с распростёртыми объятиями. Ничто не могло принести облегчение, даже успокаивающий шёпот доктора.

— Ещё немного, Эдвард. Держись… Больше этого не повторится, — мягко говорил он.

Эдвард вскинул голову и попытался поднять веки в надежде, что прохладный воздух комнаты облегчит боль воспалённых огнём глаз. С его губ сорвался всхлип разочарования, пока сердце, словно дикое, колотилось в борьбе с пламенем. Сморщившись, он еле сдержал вопль, вызванный проникающими в голову и въевшимися в мозг огненными щупальцами адского пламени. Эдвард неистово мотал головой из стороны в сторону. Неужели пожар никогда не затухнет?

Внезапно Эдварда отвлёк голос, другой голос, отличный от того, что он слышал прежде. Это было похоже на букет из мыслей спокойного и молодого врача, хотя тот вслух не произнёс ни слова. Голос проникал в голову и эхом отдавался там, но, несмотря на неясность, Эдвард всё отчётливо слышал и понимал.

«Я больше не могу смотреть на мучения мальчишки… Что я наделал? Не помню, чтобы перерождение было таким долгим. Сколько дней я так лежал? Два? Три? Почти три… Это невыносимо. Яд уже распространился по его организму, путей назад не осталось».

Внутренний голос парил в опалённой голове Эдварда, вороша вновь ожившие угольки. Наверняка его кожа обуглилась и превратилась в чёрный пепел.

И что доктор имел в виду под словом «яд»? Это он иссушал тело? Всё говорило о том, что пожар не утихнет никогда, но мужчина твердил: осталось немного.

Эдвард сосредоточился, силясь понять, действительно ли огонь постепенно отступает от рук и ног, уступая место прохладе, или подсознание просто играет злую шутку. Он всё ещё не решался пошевелиться, страшась любого движения, которое могло бы возвратить огонь. Пожар в организме тихо затухал, но оставшегося жара было вполне достаточно, чтобы пламя разгорелось с новой силой при попытке пошевелить угли и впустить свежий воздух.

«Его кожа изменилась», — вернулся голос.

Эдвард, прислушиваясь, навострил уши, но никто в комнате не произнёс ни слова. Словно разум сам говорил с ним. Лёжа в замешательстве с болью и голосами в голове, Эдвард почти был уверен, что слышимые им слова исходят от доктора Каллена.

Лёжа в комнате и борясь с нахлынувшим чувством, он на время абстрагировался и не успел заметить, когда боль стала отступать всё дальше, покидая ноги, руки, голову. Огонь в животе и в груди уже не казался таким обжигающим, и Эдвард почувствовал успокаивающую прохладу.

«Его кожа разгладилась… От множественных царапин на локтях и коленях, от порезов и ударов не осталось и следа. Наверное, он был активным ребёнком. По крайней мере, Эдвард уже так не мучается… До завершения превращения осталось совсем чуть-чуть. Господи, дай ему сил вынести это…» — вернулся внутренний голос. Теперь Эдвард даже не сомневался, что его обладателем является доктор Каллен. Но почему же он слышит его? Юноша оказался крайне встревожен. Сердце ускорилось и заколотилось, отдаваясь прямо в уши, создавая совершенно новый, бешеный ритм. Эдвард вздрогнул. Он был уверен, что его ядро вот-вот взорвётся.