Бессонница
Шрифт:
— Ты можешь нам хоть что-нибудь сказать, Дор? — спросил он, когда они выбрались на противоположный берег. — Мы совсем заблудились.
Кстати, не только мысленно или духовно, подумал Ральф. Ему никогда в жизни не приходилось бывать в этих лесах — даже в молодые годы, когда он охотился на оленей и куропаток. Если тропинка, по которой они шли, исчезнет или старина Дор потеряет какие-то одному ему известные ориентиры — что тогда?
— Да, — немедленно отозвался Дор. — Я могу сказать тебе одну вещь, которую знаю совершенно точно.
— Какую?
— Это лучшие стихи, какие только когда-либо
Ральф посмотрел на Лоис. Лоис взглянула на него в такой же растерянности. Потом она пожала плечами и сказала:
— Пошли. Нам лучше не терять его из виду. Я не захватила хлебные крошки.
Они взобрались на следующий холм, и с его верхушки Ральф увидел, что тропинка, на которой они стояли, выходит на старую лесную дорогу с полоской травы посередине. Дорога ярдов через пятьдесят упиралась в заросшую, вымощенную гравием полянку. Прямо у въезда на полянку стояла машина — совершенно незнакомый «форд» последней модели, который Ральф тем не менее явно знал. Когда дверца машины распахнулась и водитель вылез наружу, все встало на свои места. Конечно, он знал эту машину; он видел ее из окна комнаты Лоис во вторник вечером. Потом ее развернуло на середине Харрис-авеню, и водитель, освещенный фарами, встал на колени… Встал на колени рядом с умирающей собакой, которую сбил. Джо Уайзер услышал, как они подходят, поднял голову и махнул им рукой.
Глава 23
Он сказал, что хочет, чтобы я вел машину, — сообщил им Уайзер, осторожно разворачиваясь у въезда на полянку.
— Куда? — спросила Лоис. Она сидела сзади с Доррансом. Ральф сел спереди, рядом с Джо Уайзером, выглядевшим так, словно он точно не знает, где находится и кто он такой. Пожимая руку фармацевту, Ральф скользнул взглядом вверх — только чуть-чуть, — желая увидеть ауру Уайзера. И аура, и «воздушный шарик» были на месте и выглядели вполне здоровыми, только… яркий оранжево-желтый цвет показался ему слегка тускловатым. Ральфу пришло в голову, что это скорее всего влияние старины Дора.
— Хороший вопрос, — сказал Уайзер и издал тихий смущенный смешок. — Если честно, я понятия не имею. Сегодня самый дикий день за всю мою жизнь. Никаких сомнений.
Лесная дорога закончилась Т-образной развилкой — в обе стороны тянулось двухрядное шоссе с черным асфальтовым покрытием. Уайзер остановился, посмотрел, нет ли машин. И свернул налево. Они почти сразу проехали знак с указателем «НА Ф-95», и Ральф догадался, что на первом же перекрестке Уайзер свернет на север. Теперь он знал, где они находились — всего в двух милях южнее шоссе 33. Отсюда они смогут вернуться в Дерри меньше чем за полчаса, и Ральф не сомневался, что именно туда они и направляются.
Он резко рассмеялся.
— Ну вот мы и приехали, — сказал он. — Просто трое веселых ребят поехали днем покататься. Теперь их стало четверо. Добро пожаловать в чудесный мир гиперреальности, Джо.
Джо бросил на него пристальный взгляд, а потом расслабился
и улыбнулся:— Так вот что это значит? — И прежде чем Ральф или Лоис успели ответить, ответил сам: — Ага, похоже, что так.
— Ты прочел стихотворение? — спросил сзади Дор. — То, что начинается: «Если я начинаю, я действую стремительно, чтобы успеть потом что-то еще»?
Ральф обернулся и увидел, что Дор по-прежнему улыбается своей широкой безмятежной улыбкой.
— Да, прочел. Дор…
— Оно великолепно, правда? Так здорово написано. Стивен Добинс напоминает мне Харта Крэйна без его претенциозности. А может, я имею в виду Стивена Крэйна, но вряд ли. Конечно, у него нет музыкальности Дилана Томаса, но так ли уж это плохо? Наверное, нет. В современной поэзии главное не музыка. Главное в ней — нерв; у кого-то он есть, а у кого-то нет.
— О Господи, — пробормотала Лоис, и ее глаза округлились.
— Он, наверное, смог бы рассказать нам все, что нам нужно знать, если бы мы поднялись на несколько уровней, — сказал Ральф, — но ты ведь этого не хочешь, да, Дор?
— В точку, — ответил Дорранс. Впереди замаячили голубые указатели на северный и южный въезды на магистраль. — Полагаю, потом вам придется подняться — и тебе, и Лоис, поэтому сейчас очень важно сэкономить как можно больше времени. Сэкономить… время. — Он сделал до странности знакомый жест, сведя согнутые большой и указательный пальцы в воздухе, словно обозначив какой-то узкий проем.
Джо Уайзер включил указатель поворота, свернул налево, съехал на северную магистраль и повел машину к Дерри.
— Как вы впутались в это, Джо? — спросил его Ральф. — Почему из всех людей с западной стороны Дорранс привлек в качестве шофера вас?
Уайзер пожал плечами. Когда машина съехала на магистраль, она тут же пересекла осевую, выскочив на встречный ряд. Ральф быстро дотянулся до руля и выправил положение, напомнив себе: маловероятно, что Джо в последнее время хорошо высыпался. Он очень обрадовался, увидев, что шоссе было почти пустым, по крайней мере вдали от города. Это избавляло от некоторых тревог, а Бог свидетель, он сегодня хотел избавиться от тревог настолько, насколько сможет.
— Мы все повязаны Целью, — резко произнес Дорранс. — Это ка-тет, что означает одно, сделанное из многих. Как множество рифм создают лишь одно стихотворение. Понимаете?
— Нет, — произнесли Ральф, Лоис и Джо в унисон без всяких репетиций, а потом все вместе нервно рассмеялись. Трое бессонных из Апокалипсиса, подумал Ральф, и да спасет нас Господь.
— Это ничего, — сказал старина Дор, улыбаясь своей широкой улыбкой. — Уж поверьте мне на слово. Ты и Лоис… Элен и ее маленькая дочурка… Билл… Фэй Чапин… Триггер Вэчон… Я! Все мы — часть Цели!
— Это все отлично, Дор, — сказала Лоис, — но куда теперь нас ведет Цель? И что мы должны сделать, когда доберемся туда?
Дорранс наклонился вперед и зашептал что-то Джо Уайзеру, прикрывая губы своей пухлой ладошкой в старческих пятнах. Потом он снова откинулся назад и выглядел при этом глубоко удовлетворенным.
— Он говорит, что мы направляемся в Общественный центр, — сказал Джо.
— Общественный центр! — с ужасом воскликнула Лоис. — Нет, этого не может быть! Те двое маленьких человечков говорили…