Бессонный патруль (Сборник)
Шрифт:
Вся в слезах пришла она к начальнику отряда жаловаться.
– Горюете?
– удивилась Нина Петровна.
– Свое, выходит, терять жалко? А сколько по вашей милости люди горевали?
Опухшая от слез, обескураженная, Сидоренко была куда приятнее Нине Петровне, чем прежняя, угодливо наглая и безразличная ко всему женщина.
Так, перед Янчин одна за другой раскрывались уголовные биографии, и скоро она научилась определять, как и почему человек выбился из жизненной колеи.
Казалось бы, что общего между Сидоренко и Людмилой Дударовой? Красивая, властная Дударева любит повелевать, Сидоренко привыкла быть на побегушках.
А общее у них одно - невежество: начальной школы - к топ не закончили.
Людей без образования, без профессии здесь подавляющее большинство, и пробелы образования и воспитания должна восполнять колония. В швейной мастерской осужденные учатся работать. Для них обязательны занятия в вечерней общеобразовательной школе.
Но Людмила Дударева капризничала - учиться не хотела. Сломать ее упорство - значит склонить к учебе многих. Но как?
Долгими часами изучала Нина Петровна дело Дударовой. Людмила была единственной дочерью хорошей женщины. Нет, мать ее не баловала, зато многочисленные ютки наперебой приглашали погостить "прелестного ребенка".
Девочка переезжала из города в город, из школы в школу.
Подруг и друзей у нее не было, и однажды в Караганде у нее появился "воспитатель" - вор. Вкрадчиво и умело он играл на ее влечении ко всему захватывающему и необычному. Постепенно девушка усвоила преступную мораль, по которой счастье - это ловко украсть и шумно погулять в ресторане, блеснуть в своем "обществе".
Нина Петровна наступала на Дударову не спеша, чтобы действовать наверняка. Воспитатели изумлялись ее выдержке.
Как-то к Янчкн в кабинет пришел начальник колонии.
Посидел, помолчал, невесело усмехнулся.
– Дударева ждет ребенка, знаете?
– спросил он.
– Знаю. Подождем и мы.
Когда Дударева родила, сотрудники Дома младенца сообщили Нине Петровне:
– "Она в смятении, плачет, когда берет дочку на руки. Грубить стала всем".
– Ничего, потерпите, не наказывайте. Пусть привыкнет к своему положению, - посоветовала Янчии.
Нет, не зря оставляют здесь малышей до двух лет.
У скольких безнадежных материнство разбудило человеческое достоинство!
Дударева получила письмо от дружка. Он словно почувствовал ее состояние, решил укрепить свой авторитет.
Вызванная на беседу, она пришла к Нине Петровне и после небольшого разговора призналась :
– Следователь до одного дельца не докопался. А я хочу дочку воспитывать без "хвостов".
– Ну и правильно. Семь бед - один ответ, - пошутила Нина Петровка. Поможем устроиться в жизни, не сомневайся. Специальности нужной обучим...
Людмила с жадностью слушала эти слова, словно для нее они звучали впервые.
– Щи варить научим, пол мыть, - говорила Нина Петровна.
– Не умеешь ведь?
– Не умею...
Когда Дударову увезли к следователю, по колонии словяо волна прокатилась: пошла с повинной! Пример Людмилы подействовал: и другие признавались в нераскрытых преступлениях, чтобы навсегда очиститься от преступного прошлого. Суд учел все, и Дударева вернулась повеселевшая. Откуда и Трудолюбие появилось!
...Освободилась Дударева условно-досрочно через три года. Когда Нина Петровна, проводив ее на вокзал, зашла к начальнику колонии, тот шутливо спросил:
–
Что же вы не всю зарплату Дударовой отдали?– Узнали?
– весело глянула Янчин.
– Да ведь сами почимаете, какие предстоят расходы.
Катерина Селезнева в первый же день, как прибыла з колонию, повела себя вызывающе. Отказывалась подчиняться, дерзила, глядя исподлобья хмурыми, колючими глазами.
В отряде Янчип много таких, которые хотят показать, что им черт не брат. Вскоре выяснилось, что Селезнева еще к каргежница. Играла азартно, но за деньгами особо не гналась. Янчин поняла: азарт необходим Селезневой, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. В ее личном деле Нина Петровна ничего утешительного не увидела: кражи, безделье, пьянство...
Вызвав Селезневу, Янчин спросила:
– Что же тебе, молодости не жаль?
Глядя в сторону, осужденная промолчала. Весь ее вид говорил: "Ни к чему мне эти разговоры". Сама она с.;бе хозяйка. Какой дорогой захочет, такой и пойдет.
– Ну, что же ты молчишь? Сказать нечего?
– Пустой разговор, - буркнула Селезнева.
– Жалко или не жалко, вам не все ли равно? А вы своей жизнью довольны? У вас-то молодость не такая уж счастливая была...
"Тут ты права, - подумалось Нине Петровне.
– Мою молодость съела война. Пролетела она в туманных лесах, и гнилой болотной воде. Дым, руины, обагренные крозью бинты, убитые старики и дети. Вот моя молодость"...
И она рассказала об этом женщине с запавшими и отчужденными глазами. Говорила о войне не только в тот вечер, а частенько при беседе с осужденными.
– Да, житуха не сладкая, - проронила однажды Селезнева.
– Но все-таки лучше моей...
И махнула рукой.
Много таких, сбившихся с дороги людей-растерянных и озлобленных, робких и бесшабашных, молчаливых и говорливых-повидала Нина Петровна за время службы в местах лишения свободы. Трудное это было время, и места, где приходилось жить, тоже выглядели невесело. В зимнюю стужу строила с осужденными жилые дома, школы, производственные объекты. Это были ее зрелые, лучшие а жизни каждого человека годы. И "об этом она как-то рассказала Селезневой. Та, усмехнувшись, спросила:
– И сколько же вы мотались по Северу? Много, наверх ное? Служба у вас не шибко веселая. Всю жизнь, значит, с нами? И не жалко себя?...
– Не жаль. Ради заблудившегося человека, ради таких, как ты, - разве мала цель? Ты это понять можешь?
Селезнева промолчала. Ну, допустим, она понимает.
Она уже давно чувствовала, что начальник отряда за нее "взялась". Это и со стороны видно: женщины переглядываются, допечет, мол, тебя начальница, она дотошная. И чего ей надо? Ладно, брошу карты, буду работать. А душудушу-то чем повеселить?
Нина Петровна не спешила. Если хочешь действительно узнать человека, по-настоящему ему помочь, не надо спешить. Ведь это только в кино или в плохой книжке легко найти ключ к человеческому сердцу. А в жизни иначе...
– Хорошо, - сказала Селезнева начальнику отряда.
– 1 Допустим, я стану, как вы любите говорить, на путь исправления. Может, тогда мне и срок урежут. Допустим! Выйду на волю, а куда пойду? Искать работу? От нашего брата повсюду, как от чумы, открещиваются. Говорят : "Заходите через недельку-другую", а в глазах видишь : "Проваливай к чертовой бабушке".