Бестиарий
Шрифт:
Снова подошел официант, чтобы принять заказ, но Грир отослал его, сказав, что еще не успел посмотреть меню.
— Тайский салат здесь очень вкусный, — заметила Индира.
Грир твердо знал одно: салат — это последнее, что он себе закажет. В названии заведения есть слово «пицца», стало быть, здесь должны подавать пиццу или какие-нибудь жареные колбаски с сыром. Он покосился на соседний столик, там сидела молодая пара. Девушка ковыряла вилкой в куче зелени с брюссельской капустой, парень ел то, что, по всей видимости, здесь называлось пиццей, — тоненький блин, посыпанный сверху огрызками непонятно чего,
Вернулся официант. Индира заказала салат, а Грир — сэндвич с жареным цыпленком, латуком и томатами. Вряд ли можно испортить сэндвич с цыпленком, даже здесь.
— Как ваша нога? — осведомилась Индира.
Этот вопрос огорчил Грира. Весь смысл сегодняшней встречи заключался в том, что у них свидание, и она не должна вести себя как врач-физиотерапевт на приеме, а он — как ее пациент.
— Хорошо, — ответил Грир и почти выпрямил больную ногу под столом.
— Домашние упражнения делаете?
— А как же!
Снова неловкое молчание. Индира оглядела зал ресторана, Грир проследил за направлением ее взгляда. Здесь было полно студентов из Лос-Анджелесского университета, многие столики заняты молодыми женщинами, которые смеялись и болтали. Грир знал: он ненамного старше их, но чувствовал — между ним и этими людьми лежит глубокая пропасть. Они все так чертовски веселы, счастливы и молоды и пусть не шибко богаты, но деньги для них явно не проблема. И выглядят, словно никогда в этой жизни не видели ничего плохого… Хоть Грир и понимал, что подобные мысли могут привести его прямиком на прием к психиатру, ему вдруг захотелось показать им нечто. Что-то такое, чего он насмотрелся «По дороге в ад» — так на войне называли шоссе от Багдада до главного аэропорта.
— Ну а вы чем занимались все это время? — спросила Индира и расправила салфетку на коленях.
— Да так, всем понемногу, — ответил Грир. — Накануне ходил на стрельбы.
Он немного рассказал ей о том, как стрелял по мишени, и о своем приятеле Садовском. А сам мысленно вернулся к письму, которое хотел написать. Чем бы прижать этого типа аль-Калли, заставить его раскошелиться? Нет, ему определенно нужен чей-то толковый совет, но по вполне очевидным причинам он не стал говорить об этом Индире. По крайней мере, не сейчас. Но возможно, если появится некий план, позже…
Они принялись за еду, и настроение у Грира немного улучшилось. Индира рассказала, что родилась и выросла в Бомбее, что ездит туда каждый год навестить бабушку и дедушку. Грир заказал еще два пива, и настроение еще улучшилось. Ветеран стал испытывать даже некоторую симпатию к заполонившим зал посетителям — возможно, раньше он судил их слишком строго. И вдруг какая-то курица на высоченных шпильках споткнулась о его раненую ногу.
— Прошу прощения, — сказала она, но как-то преувеличенно вежливо, словно давала понять, что ничуть не виновата.
Нога Грира судорожно дернулась. Он ударился коленом о край стола, отчего стало еще больнее, а в ступне возникло такое ощущение, точно острый каблук проделал в ней дырку.
Он промолчал, но по выражению его лица Индира сразу поняла, как ему больно.
— Вы в порядке? — с опаской спросила она.
— И нечего выставлять ноги в проход, — проворчала «курица». — Я могла
упасть и разбиться.— Если сию секунду не уберешься отсюда, — сказал Грир, не поднимая глаз, — убью, сучка поганая, ясно?
Женщина была потрясена. Один из ее приятелей, который тоже собирался уходить, взял ее под руку и сказал:
— Идем, Эмили… У мужика явно мозги набекрень, чего от него ждать.
— Ничего не набекрень! — выпалила Индира, гневно сверкая темными глазами. — Он ветеран армии США, и вы должны относиться к нему с уважением.
Женщина лишилась дара речи, все посетители дружно повернули к ним головы и наблюдали за происходящим.
— Вам следовало бы извиниться перед этим человеком, — добавила Индира. — А теперь уходите.
И они ушли. Один из парней обернулся и угрожающе посмотрел в их сторону, но Индира не сводила с него сверлящего взгляда, и он не выдержав, отвернулся.
Грир был поражен: эта женщина защищала его, точно львица-мать своих детенышей!
— Я в порядке, — сказал он столпившимся вокруг официантам. — Ничего страшного не произошло.
Индира опустила глаза и занялась салатом.
Представление было окончено. Публика дружно взялась за ножи и вилки.
Грир осторожно массировал ногу под столом до тех пор, пока не прошло ощущение, что через нее пропустили разряд электрического тока. Бог ты мой, он никогда не ожидал такого взрыва эмоций от Индиры, эта женщина, как ему казалось, всегда контролировала себя. Теперь, как выяснилось, под маской невозмутимости таилось пламя. Он видел это собственными глазами.
Она извинилась и вышла в дамскую комнату. Оставшись один, Грир сунул руку в карман и достал маленький пакетик из фольги с дозой оксиконтина. Их у него осталось всего два, надо будет поднапрячь Зеке из «Голубого рукава», чтобы раздобыл еще. Он быстро проглотил таблетки и запил пивом.
Вернулась Индира; Грир бросил на стол несколько купюр.
— Нет, мы так не договаривались. Я плачу за себя, — сказала Индира.
— Перестань, — возразил Грир. — Это меньшее, что я могу сделать для своего общественного защитника.
— Нет, вы не должны за меня платить, — настойчиво твердила она.
Но Грир поднялся из-за стола и направился к двери. Индире ничего не оставалось, как последовать за ним. На улице было оживленно: в «Бруин» и «Фокс», двух старых широкоэкранных кинотеатрах, шли новые фильмы, к кассам выстроились длинные очереди.
— Хочешь в кино? — спросил Грир, начиная ощущать отупляющее воздействие наркотиков.
— Нет, спасибо. Мне еще надо успеть на автобус.
— Какой еще автобус? — возразил Грир. — Я тебя довезу до самого дома.
Индира вновь стала возражать, но Грир развернулся и зашагал к машине. Оставалось лишь надеяться, что он не оставил ничего компрометирующего на сиденье. Впрочем, забравшись в салон, он нашел там лишь обертку от гамбургера да несколько рекламок стриптиз-клуба, которые быстро сгреб и бросил на заднее сиденье.
Индира вместе с семьей проживала в западной части Лос-Анджелеса, в бунгало в испанском стиле на узеньком клочке земли, как вскоре выяснилось. Рядом красовался белый фургон с надписью «ЭЛЕКТРИКА. ПОЧИНКА И ПРОВОДКА» на борту. Фургон был припаркован на забетонированной площадке, где некогда, по всей видимости, была лужайка.