Бестия. Том 2

После резкого паса Бетти приветливо помахала Джино. Крейвен подпрыгнул, промахнулся и растянулся на площадке.

— Гейм! — пропела Бетти и, не обращая внимания на распростертого на земле юношу, подбежала к Джино. Чмок-чмок. Она клюнула его сначала в одну, а затем в другую щеку.

Вообще-то Бетти недурна. Высокая, сильная, с умными карими глазами. На ней был белый теннисный костюм и спортивные туфли. Русые волосы с боков схвачены резинками на манер девчоночьих «мышиных хвостиков». В свои сорок один год она еще могла нравиться.

— Как настроение? — спросила она. — Хотите сыграть?

Джино добродушно рассмеялся.

— Я предпочел бы выпить.

Бетти укоризненно покачала головой.

— Сейчас все занимаются спортом.

— Знаю. Вы это говорите при каждой встрече.

— А вы при каждой встрече обещаете чем-нибудь заняться.

— Да займусь, займусь. Она сжала его руку.

Джино поморщился. Чертова баба не рассчитывает силы.

— Ну, один сет, — протянула она. — Это восхитительная игра!

— Наши представления о восхитительной игре расходятся.

Подошел Крейвен. Ему исполнился двадцать один год, он был долговяз — шесть футов четыре дюйма роста — и костляв. Не красавчик и не урод. В этом мире энергичных мужчин он вряд ли добьется успеха.

— Привет, Джино, — поздоровался он.

— Привет, малыш. Как дела?

— Неплохо. Мне предложили работу. Ничего особенного, но…

— Потом, Крейв, — перебила его мать. — Убери мячи, пока их не погрызла собака.

— Хорошо, мама.

Бетти взяла Джино под руку.

— Я рада, что вы смогли вырваться, — они пошли к дому. — Давно хотела вас спросить…

Да, миссис Ричмонд времени даром не теряет. Из нее выйдет превосходная первая леди. Энергичная. Спортивная. Добродетельная. Что еще нужно Америке?

* * *

Поздно ночью Джино лежал на кровати в комнате для гостей и невидяще смотрел в потолок. Его беспокоила недавно нажитая язва. Надо бы сесть на диету. Но кто откажется от свежих устриц с лимоном, сочных бифштексов и тому подобных вещей?

У Бетти Ричмонд стол ломился от яств. За ужином было всего двенадцать человек: сами Ричмонды, их сын Крейвен, три супружеские пары и две одинокие дамы — с видами на Джино. Почему Ричмонды решили, будто он нуждается в сватовстве? Он, имевший неограниченный выбор — от голливудских старлеток до нью-йоркских моделей и шоу-герлс из Лас-Вегаса?

Ему пятьдесят девять лет. Марии сейчас было бы тридцать семь. Он ежегодно отмечал ее день рождения одиноким ужином подле бассейна в Ист-Хэмптоне. Да, он оставил этот дом за собой. Окружил металлической изгородью под током и предоставил саду зарастать, как заблагорассудится.

Он похоронил Марию в саду, под деревом, где они впервые принадлежали друг другу. В доме все осталось, как в день ее гибели. Кроме него, туда никому не разрешалось заходить. Он приезжал в день ее рождения. Целый год ждал этого. Разве может другая женщина сравниться с Марией? Даже с памятью о ней…

Стук в дверь немало удивил Джино. Он поглядел на часы. Половина третьего ночи.

— Кто там?

Дверь отворилась, и на пороге возникла Бетти Ричмонд в атласном халате цвета зрелого персика, с распущенными волосами.

— Зашла посмотреть, как вы тут устроились, — сказала она таким твердым голосом, что он не почувствовал в ней ни малейшего волнения.

Джино разжал руку, уже готовую выхватить из-под подушки пистолет.

— Все замечательно. Спасибо, Бетти.

— Еще бы, — промурлыкала она и, закрыв дверь, приблизилась к нему. — А мне вот не спится.

Прежде чем Джино сообразил, что происходит, она уже сбросила персиковый халат и предстала перед ним обнаженная.

— Мистер Сантанджело, я бы хотела, чтобы вы — друг семьи, друг всего света — трахнули меня!

Господи, так она — шлюха?

Он понизил голос до шепота.

— Оденьтесь, Бетти. Возвращайтесь к Питеру.

— Почему? Я вам не нравлюсь?

Нужно быть очень осторожным. Отвергнутая женщина…

— Я этого не говорил. Но обстоятельства…

— Обстоятельства таковы: Питер уехал к любовнице и, скорее всего, в эту самую минуту сует свой задрипанный член ей в глотку. Я не хочу сидеть и ждать у моря погоды.

— А я не хочу оказаться меж двух огней.

Женщина пожала плечами. Она вся состояла из мускулов.

— Я думала, вы считаете меня привлекательной…

— Так оно и есть.

Она без приглашения скользнула к нему под одеяло.

— Я не скажу Питеру. Обещаю.

Последовало самое атлетическое траханье, какое когда-либо выпадало на его долю. Она гоняла его пенис, словно шарик для пинг-понга: туда, сюда, вверх, вниз, в стороны, из центра, в центр… Гейм!

Второй сет. Все та же гонка. Потом она удалилась, и он уснул, а утром подумал: уж не сон ли все это?

Лаки, 1966

Олимпия гнала так, словно на дороге, кроме них, никого не было. Азарта ей было не занимать. Уносите ноги все — иначе не поздоровится! Путешествие на юг Франции заняло двадцать два часа. Они сделали пять остановок, чтобы дозаправиться газом, купить сандвичей и великое множество банок кока-колы.

— У тебя есть водительские права? — поинтересовалась Лаки после одного особо захватывающего четырехчасового перегона по извилистой дороге в сельской местности. Они неслись с головокружительной скоростью.

— Права? — жизнерадостно удивилась Олимпия. — А что это такое?

Лаки ничего не оставалось, как беспомощно откинуться на сиденье, закрыть глаза и понадеяться на лучшее.

Первоначально у них было девяносто четыре доллара на двоих, и те с каждым привалом таяли. Приходилось игнорировать попадавшиеся на пути рестораны и мотели.

— Доберемся до Канна, — решила Олимпия, — и поселимся на вилле моей тетки. Она бывает там неделю в году — и то в сентябре. Чудное место! Раньше я часто отдыхала там с нянькой — когда родителям было не до меня, — она невесело усмехнулась. — Не то чтобы их отношение изменилось, просто теперь от меня труднее отделаться.