Бета-тестеры

"Хонда" тоже заметилавынырнувший "Опель". Глазами демона из преисподней загорелись стоп-огни. Стритрейсер захотел принять на зад бампер "Опеля". Но он явно не знает - с кем имеет дело. Словно волшебная палочка в руке очкастого мальчишки-волшебника у Евгения возник пистолет. Стоп-огни тут же погасли, будто демон закрыл глаза, и мотор "Хонды" взревел.

В опущенное стекло залетел свежий ветер. Он веселым щенком пронесся по сиденьям, мазнул холодным языком по лицам тестеров и вылетел прочь, когда увидел, как Евгений высунул пистолет в окно.

Два выстрела прозвучали в сельской тишине.

Собаки на этот раз не стали сдерживаться, а залаяли в полный голос, будя тех людей, которые не успели проснуться от непонятного грохота. "Хонда" вильнула в сторону и нырнула колесом в сточную канаву. Силы инерции хватило на то, чтобы вынести её наружу и, подпрыгнув, машина влетела в очередной забор из горбыля. Она повисла на столбе, зияя двумя отверстиями в заднем стекле.

Марии не удалось разглядеть за тонированными стеклами - есть ли кто живой в салоне. Да и не так уж это было интересно, если вторая машина где-то ещё блуждала по селу. Возможно, что в ней окажется более опытный водитель.

– Круто, - выдыхает она, когда "Опель" сворачивает на очередную улочку.
– Явно плюс пять к скорости и меткости.

– Что круто? Смерть - это круто? Тогда на, перезаряди и выстрели себе в рот. Ощути крутизну!

На её колени падает тяжелый пистолет. На коричневой пластмассовой вставке виднеется звездочка в кружке.Вставка ребристая, чтобы пистолет не скользил в потной ладони. Следом падает магазин, черная коробочка, в которой жмутся друг к другу красноватые пули. Мария кидает хмурый взгляд на водителя. Тот смотрит перед собой и крутит, крутит руль, когда поворачивает в очередной прогон.

Мария хмыкает и пытается отвести защелку магазина до отказа, одновременно оттягивая указательным пальцем левой руки выступающую часть крышки магазина. Всё, как учил дядя Гена Симонов, который служил в милиции и иногда позволял маленькой Маше поиграть со служебным оружием. Конечно же пули оставались у дяди Гены. Но Маше и так было хорошо - она стреляла во всех людей, которых видела из окна восьмого этажа. Глупые люди не хотели падать и дергаться, как это делал дядя Гена, когда Маша наставляла на него оружие и говорила: "Пиф-паф!" Глупые люди не знали, что в них целятся. Они шли по своим делам.

Подушечка пальца сама собой проходит по трем глубоким царапинам. Три тестерши-эльфийки. Три девчонки, которым не суждено вернуться домой. Как их звали? Каланиэль, Сатлуана, Гирзатонэль и Талабриэль. Кого из них "доставил" это Джон? А на кого попал Тархун? Впрочем, это не так уж и важно - Гисталиция ещё на свободе и сдаваться так просто не намерена.

– Нет, круто ты с ними расправился. Не буду я стрелять себе в рот, не для этого он мне нужен. Держи!
– Мария протягивает заряженный пистолет Евгению. Пустой магазин бросает в перчаточный ящик.

Евгений не глядя, берет пистолет и отточенным движением засовывает в кобуру, словно самурай вкладывает верный меч в ножны.

– Пореже открывай свой рот и тогда проживешь подольше, - бросает Евгений и снова сливается с машиной.

Они ещё пять минут колесят по закоулкам села, но второй "Хонды" нигде не видно. Неужели оторвались?

– Вряд ли. Скорее всего, сидят где-нибудь в засаде и ждут, пока мы сами вылезем, - говорит Евгений.

Мария с удивлением смотрит на него - неужели он умеет читать мысли? Неужели "LiL" может наделять и такими качествами? На каменном лице Евгения появилось нечто вроде улыбки. Он продолжал удивлять её всё больше.

– Не смотри так, у тебя все мысли на лбу написаны. Красным маркером.

– Да пошел ты, - бурчит Мария и обиженно отворачивается от этого бездушного сухаря.

– Я лучше поеду и это... Когда увидишь вторую "Хонду", то лучше залезь под сиденье и прикройся ковриком. Они уже поняли, что ты катишь не одна.

– Кто - они?

– Те, к кому ты так сильно стремишься попасть.

– А раньше они думали, что я одна?

– Да, только твой датчик засекли.

– Какой датчик? Ты о чем?

– У тебя в голове есть датчик. Небольшая микросхема, которая включается, когда ты находишься вне Погружения. Пока ты в своем эльфийском царстве - ты для них безопасна.

– А у тебя? У тебя тоже должен быть датчик. Ты тоже тестер, как и я.

Евгений молчит, будто думает - открывать страшную тайну этой несносной девчонке, или пусть и дальше думает, что он такой же, как она? Но вроде бы прошла боевое крещение, да и не из тех она, кто визжит при виде крови

– У меня был знакомый хирург, вот он и вырезал. Подручными средствами, - при этих словах Евгений отворачивается к окну и раздвигает волосы чуть дальше макушки. За волосами скрывался безобразный шрам, похожий на кратер потухшего вулкана.

– А мне...?

– Что тебе?

– А мне он может вырезать?- спрашивает Мария у хмурого мужчины.

– Нет.

– Но почему? Тебе же он вырезал. Или он много просит?

– Вырезать-то он вырезал, но я из наркоза вынырнул в Погружение... А он стоял рядом со скальпелем...

– Ты убил его?
– ахает девушка.

Мужчина молчит. Под тонкой кожей гуляют желваки, взгляд устремлен ровно вперед. Наконец он отвечает:

– Есть ещё его брат, к нему-то мы и заскочим. Он тоже может помочь. А сейчас - следи за дорогой. Нам ещё на заправку нужно заехать.

Мария подтягивает ноги к груди и хмыкает. Не больно-то и хотелось. Она его разговорить пытается, а он... Чурбан бесчуственный. Полотно дороги напоминает старую тряпку - вся в морщинах и то тут, то там попадаются выбоины. Да уж, это не федеральная трасса, это дорога по имени "ничья".

27

– Кем ты был в прошлой жизни?
– спрашивает Мария, чтобы нарушить тягостное молчание.

Мотор рычит с перебоями, словно раздумывает - взорваться сейчас, или подарить этим жалким людишкам ещё несколько часов жизни. Пыльная зелень по краям дороги тянет ветви навстречу солнцу, радуется каждому лучику. В темноте бурелома мелькнул и пропал рыжий всполох - дерзкая лисица вышла на охоту.

Светло-голубые глаза Евгения всё также внимательно смотрят на серую полосу дороги. Руки сжимают руль так крепко, что костяшки пальцев белеют и каждая морщинка прорезается алой ниткой. Наконец, он понимает, что эта болтушка не отстанет и говорит в пустоту:

– Был инженером-механиком на молочном заводе. Поломки исправлял, настраивал и переделывал. Утром на работу, вечером домой. Рубились с сыном в стрелялки, по выходным отправлялись куда-нибудь за город. Обычная работа, рутинные дни. Жена ушла от нас, когда Кирюхе было два года, не захотела брать обузу. Вот и жили два бобыля на одной жилплощади, пока Светку не встретил.