Без Границ

Виктория раздражалась с каждым вопросом, но мать настаивала на своих вопросах и ответах дочери.

– Почему ты так разговариваешь с матерью? – неожиданно спросил Харон.

Вика посмотрела на него, на Василису и опустила голову. Она перебирала пальцами салфетки, вздыхала, но продолжала молчать. А что ей было сказать? Она не любила разговаривать на тему отношений в семье.

– Это сложно объяснить, – наконец, выдавила она из себя.

Девушка посмотрела на мужчину глазами полными слез.

Их отношения с матерью действительно были не идеальными. Они любили друг друга, как родитель и ребенок, но совершенно не понимали. Мать хотела одного, дочь совершенно другого. Но долгое время Викторию никто не слушал. У родителей всегда имеется весомый аргумент «я же лучше знаю, потому что прожил дольше» и фиг с этим поспоришь.

Долгое время Ольга Владимировна доказывала дочери, что в школе не должно быть двоек. Что, дочь непременно должна пойти по стопам матери и стать врачом. Виктория же не хотела этого. В их семье долго не угасали конфликты на эту тему, пока Вика все-таки не поступила в университет на дизайнера.

Все детство мать пыталась отдать дочь на гимнастику, потому что сама когда-то хотела быть гимнасткой. Виктории это не нравилось и она пошла на танцы.

И так всю жизнь. Противостояния даже в еде: Ольга Владимировна никогда не варила любимые дочерью макароны…

Совсем вечером Харон держал девушку за руки и смотрел в ее глаза, пытался улыбаться. Вика же была озадачена.

Когда Василиса ушла домой, демон, уставший от ее болтовни, вздохнул с облегчением. А Виктория долгое время смотрела вслед удаляющейся женщине.

– Когда я могу завтра прийти к тебе? – спросил Харон, стараясь переключить девушку на себя.

– Завтра поеду получать ИНН для работы и… Как же все сложно. Давай встретимся часа в три на Арбате? Я буду ждать тебя у начала улицы. Пойдет?

– Пойдет. Я могу поцеловать тебя? – он осторожно спросил разрешения.

Вика улыбнулась и потянулась губами к мужчине.

– Хотел тебе кое-что сказать. – Прошептал Харон, оторвавшись от ее губ.

– Говори, – Вика посмотрела в его глаза.

– Будь аккуратнее с подругами. – Демон растянулся в наипаршивейшей улыбке. В его голосе прозвучала нотка серьезности, заставившая сердце содрогнуться.

– Что это значит? – Виктория взволновалась. – Почему ты так говоришь? Харон!

– Потому что, я умею слышать и видеть то, о чем думают другие… И сегодня я видел и слышал.

– О чем она думала? – сердце колотилось как сумасшедшее.

Харон не переставал улыбаться. Он перестал обнимать девушку и сосредоточился на ее лице.

– Спокойной ночи, детка. – Он наклонился к ней и прошептал, – завтра в три на Арбате.

Мужчина развернулся и пошел в сторону парка.

– Харон! – позвала Виктория. – Подожди!

Но демон стремительно шел в темноту, укрываясь теплой мрачной тенью.

– Харон! – снова крикнула Вика и бросилась за ним.

Девушка так быстро бежала вперед, что едва не угадила под машину, перебегая дорогу. А когда она отошла от потрясения, то поняла, что впереди уже никого нет.

– Куда он делся? – прошептала она, останавливаясь перед дорогой.

Вокруг была тишина…и мысль: у меня больше нет друзей. «Аккуратнее с подругой» – что за ужасное предостережение? О чем таком могла подумать Васька, что Харон решил предупредить? Почему он так поступил? Без объяснений исчез…

Виктория стояла одна посреди безлюдной улицы и смотрела на метро 1905 года, рядом с которым все еще кипела жизнь.

В руке мелькнул мобильник. Вика набрала номер подруги.

–Вик? Я забыла что-то в кафе, да? – сразу забеспокоилась девушка.

– Нет. Я хотела спросить, как тебе Харон?

В трубке повисла тишина. Вика смотрела в застывшую часть парка и не двигалась.

– Он… – произнесла Василиса, – он милый. Красивый.

– Милый и красивый? – тихо переспросила Вика.

– Романтичный. – Добавила подруга.

– Он тебе понравился? – напрямую спросила Вика, не отрывая взгляда от дерева.

– Он мне понравился как твой молодой человек. Вы хорошо смотритесь друг с другом. Не переживай.

– Я не переживаю. Просто было интересно твое мнение. Ладно, я спать. Давай, до встречи.

Милый. Красивый. Романтичный. Аккуратнее с подругой. Виктория уселась на лавку около подъезда. В голове прыгала лишь одна мысль – больше никаких встреч с подругами. Плюс, предостережение демона играло свою роль. О чем думала Василиса, глядя на мужчину, за которого Виктория отдала свою душу?

Вика закрыла глаза и внезапно перестала чувствовать силу гравитации. Невесомость. Легкость. Девушка с перепугу открыла глаза и обомлела.

Яркое солнце ослепляло глаза. Утро. Может, полдень. Ее собственный двор на Большом Предтеченский переулке. Ни одной души рядом. Вдруг появляется мужчина, внушительных размеров с больным выражением лица. Огромными лапищами он трясет какую-то девушку и требует денег. Та рыдает и что-то невнятное мычит, сквозь зажатый рот.

Он тащит ее за гаражи, бросает на землю и наносит удар ножом. Виктория кричит, бросается на помощь девушке, но… она бессильна что-либо сделать. Она – бестелесная материя. Виктория попыталась схватить мужчину за руку, но ее пальцы, собственные пальцы, прошли сквозь его руку, как в чертовых фильмах ужасов .

Сколько Вика не пыталась поймать руку мужчины, у нее ничего не получалось, что, естественно, вводило девушку в непомерный ужас. Он же продолжал наносить удары один за другим. Девушка из последних сил кричала о том, что мужчина обознался, ее зовут не Яна. Она умоляла его остановиться…

Виктория открыла глаза. Темнота. Ее подъезд. Никого. Холодный пот и ужас в душе.

Девушка встала и едва ступая, направилась к злосчастным гаражам. Там, между ракушек, у стены забора лежало тело той самой девушки, которую Вика видела в своем видении. Оно все было в крови, наполовину накрыто каким-то мешком.

Вика, зажав рукой рот, чтобы не заорать, пятилась назад.

– Расскажи им… – услышала она тихий голос.

Виктория подняла глаза. У мертвого тела стоял вполне себе живой дух девушки… Более того, он еще о чем-то пытался сказать. Его слова было так плохо слышно, едва поняты. Словно какие-то телевизионные или радио помехи искажали их звучание.