Без имени

– Я пришел, чтобы ты исполнила мое желание, - шепчет он мне на ухо.

В этот момент я забываю, как дышать. Я чуть-чуть отстраняюсь, пытаясь заглянуть ему в глаза, хотя это совершенно бесполезно в кромешной тьме.

– То, что мы сейчас раздетые, как-то связано с тем, что ты намереваешься сделать?

Дмитрий начинает смеяться.

– Чего ты смеешься?!
– я легонько ударяю его в грудь.

Он ловит мою руку и прижимает к себе.

– Я приготовил для тебя кое-что интересное, но если ты хочешь, мы могли бы...
– он не успевает договорить, как я начинаю отрицательно мотать головой.
– Я подумал, что разбудить девушку вот так, - Дмитрий наклоняется и касается губами моей ключицы, - и так, - затем он поднимается к шее, - или так, - Безлицый целует меня в щеку, - гораздо приятнее, чем столкнуть ее с кровати.

– Разумеется!
– вскрикиваю я.
– Если бы ты посмел толкнуть меня, от тебя и живого места бы не осталось. К твоему несчастью, я многому научилась в Лагере выживания и могу за себя постоять.

– Не думаю, что ты смогла бы одолеть меня, - ухмыляется Дмитрий.

– У всех женщин есть секретное оружие против мужчин, - я приподнимаю бровь.
– И я в любой момент могу им воспользоваться, особенно это очень удобно сделать сейчас.

– Правда? И что же это может быть?

Сложно предстать перед кем-то, - особенно перед мужчиной, - обнаженной даже наполовину, но я стараюсь преодолеть эту кирпичную стену смущения. В конце концов, несколько лет назад, он был тем, кто купил меня. Предатели, как я, не должны краснеть, обнажить тело - для них не великое дело, а вот снять печать с души - истинная преграда. Я толкаю Дмитрия, хотя он ничуть не сопротивляется. Он перекатывается на другую сторону кровати, и я оказываюсь сверху.

– У меня есть грудь, - выпаливаю я.

Безлицый держит меня за талию, большим пальцем водя по животу.

– Это и есть оружие женщин? Очень впечатляет.

– Есть еще одно, - я наклоняюсь к нему.

– Удиви меня.

– Колено, - Дмитрий хмыкает, - очень эффективное средство против неприятных мужчин.

– Первое оружие мне по душе, - Безлицый приподнимается на локтях, - надеюсь, второе испытывать не придется, все же мне бы хотелось иметь детей, - я целую Дмитрия, думая о том, какая я ужасная лицемерка и лгунья.

У нас с ним никогда не будет детей, потому как я лишаю нас общего будущего. Однажды, я сделаю ему так больно, что он вряд ли сможет меня когда-нибудь простить. В этом дефект жизни, игра не стоит свеч.

– Так, какое у тебя желание?

Дмитрий хлопает себя ладонью по лицу.

– Давай еще минут пять повременим с ним, - предлагает он, - оно требует от тебя быть одетой, а я еще не готов отпустить тебя на поиски подходящего наряда.

Музыка заключает тебя в свои объятия, ласкает самыми красивыми словами, вибрации забираются под кожу и ноты растекаются по венам. Энергия, исходящая от толпы танцующих, настолько сильна, что даже у самого неумелого танцора появится желание задвигаться в такт. Желание Безлицего включает в себя наличие туфель и готовность протанцевать ночь напролет, не обращая внимания на усталость или мозоли. Меня охватывает неописуемая радость, когда мы заходим в подпольный ночной клуб, и перед нами предстает картина, рисованная самыми яркими цветами.

Дмитрий берет меня за руку и тянет за собой на танцпол. В Столице достаточно ресторанов, но очень мало мест, где можно увидеть реки алкоголя, блеск украшений, разноцветный свет прожекторов и большое количество длинных стройных девичьих ног. Такое можно наблюдать разве что в Содержательном доме.

Каждое движение, каждое слово, пропетое как посетителями, так и музыкантами на сцене, пропитано насквозь свободой. Улыбка от уха до уха еще долго не сходит с лица, чувство легкости и вольности накрывают меня с головой, когда очередная волна энергии от толпы повисает в воздухе. Мое сердце вместо равномерного биения отплясывает чечетку.

Подпольный клуб является хорошо отремонтированным подвалом с барной стойкой, танцполом и сценой, где музыканты исполняют давно забытые, но знакомые всем хиты. Зал набит до отказа, от удивления я раскрываю рот. Дмитрий, которого я знаю уже несколько лет, который на самом деле состоит в Совете, который может часами водить пальцами по клавишам фортепиано и чей портрет висит на доске в штаб-квартире Мятежников, привел меня в это наполненное жизнью место. Наверняка, все, что здесь происходит незаконно, а люди, которые извиваются под звуки музыки преступники. Вероятно, что помимо молодых людей, считающих себя способными изменить этот мир и живущих в поисках приключений, здесь могут присутствовать и мои союзники Мятежники.

– Вот значит как?
– мы с Дмитрием останавливаемся посреди кричащих и танцующих молодых людей. Безлицый обхватывает мою талию и притягивает к себе, я поднимаюсь на носках, крепко обхватив его за плечи.
– При свете дня представитель закона, а ночь ночью - их нарушитель?

Дмитрий наклоняется и говорит мне на ухо так громко, чтобы я смогла услышать каждое слово, не охваченное музыкой.

– В этом вся прелесть ночи, - мы двигаемся медленно, забывая о двигающихся вокруг людях.
– В темноте быть настоящим гораздо проще, чем притворяться.

В который раз убеждаюсь, что быть лгуньей не так просто, когда привязываешься к тому, чье доверие предстоит предать.

– Значит, сегодня мы снимаем маски?

– Только если захочешь.

Я зарываюсь пальцами в его волосы и притягиваю к себе для поцелуя.

– Я хочу.

Глава 14.

Мы танцуем до усталости в ногах, подпеваем музыкантам до боли в горле. Я ловлю себя на мысли, что Дмитрий единственный человек, в присутствии которого я чувствую себя свободной ото всех данных обещаний. Мы целуемся, обнимаемся; мы двигаемся в такт, выкрикивая слова знакомых песен; мы растворяемся в энергии, распадаясь на маленькие частицы.

Волосы прилипают ко лбу и шее, а топ насквозь влажный. Настало время, чтобы передохнуть. Дмитрий ведет меня к барной стойке, где заказывает напитки. Мы устраиваемся друг напротив друга, я смотрю на него и невольно улыбаюсь.

– Ты не такой, каким я тебя себе представляла, - говорю больше для себя, чем него. Не уверена даже, что Безлицый слышит мои слова.

Правда, слух у Дмитрия оказывается отличный, он наклоняет голову в сторону, волосы падают ему на лоб, отбрасывая тени на лицо, а губы искривляются в полюбившейся мне улыбке.

– Правда, кто же я, по-твоему?

Я задумываюсь на мгновение, нервно покусывая губу.

– Ты правильно-неправильный.

Видимо, мой ответ кажется ему очень забавным, и Дмитрий начинает смеяться.

– Каждый раз я удивляюсь все больше и больше, - он качает головой в недоумении.
– Как это?

– Понимаешь, - начинаю я, - если смотреть на тебя, как на члена Совета, то ты совершенно другой, неправильный. Ты плюешь на правила, делаешь, что вздумается...

Дмитрий перебивает меня, высоко подняв указательный палец.

– Все Безлицые вольны делать то, что пожелают.

– Не думаю, что они пошли бы в подпольный ночной клуб, где помимо обычных людей, тусуются еще и Мятежники, - я приподнимаю бровь.

– Я люблю рисковать, - подмигивает Дмитрий. Он берет стакан с янтарной жидкостью и делает глоток.
– Ладно, предположим, ты права, и я не подхожу для управления государством. Я неправильный, иррегулярный, но что же тогда во мне хорошего?

– Именно то, что должно быть плохим, - отзываюсь я, вспоминая все его положительные качества, которые он, как Безлицый, не должен иметь.
– Если смотреть на тебя, как обычного человека, то можно увидеть все то, что сложно воспитать в себе, а еще труднее - сохранить.