«Без меня баталии не давать»

— Откроешь их сиятельству. Потом закроешь и принесёшь мне.

Головкин вышел с солдатом опять в тёмный низкий коридор. Прошли ещё дальше от входа, свернули вправо. И вот солдат, склонившись со свечой над большим замком, повернул ключ, со скрипом вынул замок из ушка, с грохотом откинул тяжёлую петлю и отворил дверь.

— Пожалуйте, ваше сиятельство.

Головкин встал у порога и, не видя ничего впереди, кроме кромешной тьмы, приказал:

— Свети же мне.

Солдат сунулся со свечой через плечо графа, капнул на бархатный кафтан расплавленным воском. Головкин схватился за свечу, вырвал из рук солдата.

— Растяпа!

Осветил крохотную темницу, имевшую сажень в ширину и не более полутора в длину. У правой стены на низком ложе, застланном гнилой соломой, недвижно лежал бывший генеральный судья Украины Кочубей. Тело его, избитое и изувеченное, было прикрыто каким-то тряпьём.

Головкин поискал глазами, увидел на полу низкий чурбачок, видимо служивший узнику столом. Осторожно опустился на него, пристроил свечу на торчавший из стены железный штырь, взглянул на солдата, стоявшего в дверном проёме. Приказал коротко:

— Выдь вон.

Солдат повернулся кругом, шагнул в коридор.

— Да дверь-то затвори, — добавил граф с раздражением. — Растяпа.

Оставшись наедине с узником, граф долго и внимательно всматривался в измученное, осунувшееся лицо старика, в прикрытые, словно провалившиеся глаза. Спросил негромко:

— Ты не спишь, Василий Леонтьевич?

Кочубей ответил ещё тише, едва пошевелив запёкшимися губами:

— Не сплю, Гаврила Иванович.

— Ты правильно сделал, что признался в извете надуманном. Сразу бы так, и не мучили б тебя эстолько. Я распорядился, чтоб тебя более не пытали.

— Спасибо, Гаврила Иванович.

— Ты, конечно, догадываешься, что ждёт тебя, Василий Леонтьевич, чай, сам судьёй был. Но вот уже перед лицом смерти скажи мне как на духу, оставь словцо правдивое. Нет, не для протокола, не графу, а просто как человеку, как христианину. Скажи мне хоть сейчас правду, Василий Леонтьевич, заклинаю тебя. Скажи, не уноси в могилу.

— Правду? — спросил Кочубей, открывая глаза. И долго смотрел в лицо графа, смотрел не моргая, не отводя взгляда. Головкин, собрав всю волю, выдержал этот горячечный пронзительный взгляд. — Я за правду живота лишаюсь, граф. Но ты и государь пока не видите её. Скоро, очень скоро узрите, Гаврила Иванович. Она откроется вам во всём ужасе и необратимости. Я пред тобой ныне грязь, граф, ничтожный прах. Но уж коли ты назвался сейчас христианином, то как христианина позволь попросить тебя об одной малости.

— Проси, Василий Леонтьевич. Если смогу, сделаю.

— Сможешь, граф. Это не сейчас, это потом, когда откроется тебе настоящая правда. Вот тогда Христом Богом прошу тебя, Гаврила Иванович, вороти семье моей разнесчастной государевы милости. Вороти, ибо ныне они в бездну брошены.

Головкин увидел вдруг слёзы в глазах Кочубея и не смог уклониться, слукавить. Да и перед кем было творить сие.

— Сделаю, Василий Леонтьевич. Если свершится по слову твоему, всё сделаю.

— Спасибо, Гаврила Иванович, спасибо тебе великое. Теперь легче мне помирать станет. А уж я там перед Всевышним за тебя заступником буду.

Рука Кочубея высунулась из-под тряпья и упала на колено Головкину. Она была худая, костлявая, страшная. Граф едва удержался, чтобы не отбросить её прочь. Он тут же поднялся, и рука сама упала вниз.

4 Торжество Мазепы

Украинский гетман Мазепа в беспокойстве пребывал. Хотя и получил он письмо от царя, в котором Пётр вновь уведомлял его о своём полном доверии к нему, на сердце у Ивана Степановича кошки скребли. Если царь не верит доносам Кочубея и Искры, это ещё куда ни шло, но не дай Бог если перехватят грамоту гетмана к королю Карлу или королю польскому Станиславу Лещинскому [92] . Что тогда?

92

...королю польскому Станиславу Лещинскому. — Станислав Лещинский (1677—1766) — польский король в 1704—1711, 1733— 1734 гг. Избран под нажимом Швеции, не признан шляхтой. Восстановлен на престоле с помощью французской дипломатии. Изгнан из страны в ходе войны за Польское наследство (1733—1735).

Поэтому, отправляя Хлюса с письмом к королю, гетман наказывал:

— Не забывай, Хлюс, берегись москалей пуще огня. Попадёшься с этой грамотой, сразу виселица. Учти, я отбрешусь, мне не впервой, а ты сгинешь ни за копейку.

И верный Хлюс старался, потому как за каждый пересыл Мазепа платил золотом, а в будущем, когда в союзе со шведами гетман разгромит москалей, обещан Хлюсу был хутор на берегу Днепра.

Знал и то Хлюс, что гетман в случае чего действительно отбрешется, как отбрехался от доносов Кочубея и Искры, как в своё время умудрился царскими же руками убрать с дороги Палия [93] — любимца и вождя украинского народа в борьбе с польской шляхтой.

93

Палий (Гурко) Семён Филиппович (1640-е гг. — 1710) — полковник, руководитель украинского правобережного казачества. В конце 80-х гг. XVII в. возглавлял антишляхетское восстание. Неоднократно обращался к русскому правительству с просьбой о воссоединении украинских правобережных земель с другими украинскими землями в составе Русского государства. В 1704 г. был арестован Мазепой и по его ложному доносу сослан в Сибирь, откуда освобождён в 1708 г. Участник Полтавского сражения 1709 г.

Раздольные и плодородные поля Украины издревле привлекали алчных польских шляхтичей. История отношений Украины и Польши полна горьких, драматических страниц, кровавых усобиц и низких предательств. Даже воссоединение многострадального края с Россией, осуществлённое гетманом Богданом Хмельницким [94] , не смогло положить этому предела. Палий оттого и был любимцем народа, что решительно выступал против притязаний шляхтичей не только словом, но и оружием.

Но вот царь Пётр, признав королём Польши Саксонского курфюрста Августа И, провозглашённого сеймом не без его давления, заключил с ним военный союз против Швеции. И Мазепа тут же верноподданно сообщил царю, что-де «беззаконник полковник Сёмка Палий тому союзу чинит великие препоны и козни». Палий был взят под стражу и сослан в Сибирь. А гетман Мазепа, ненавидимый и презираемый народом, остался.

94

...гетманом Богданом Хмельницким... — Зиновий Богдан Михайлович (ок. 1595—1657) — украинский государственный деятель, полководец и дипломат, гетман Украины в 1648—1657 гг. Возглавлял народно-освободительную войну украинского народа против шляхетской Польши. Понимая невозможность освободить Украину своими силами и выражая волю украинского народа, Хмельницкий настойчиво добивался воссоединения Украины с Россией. 8 января 1654 г. в Переяславле Народная рада провозгласила воссоединение обоих народов.

Скользкий как угорь, вёрткий как змея, он умел отметать любые обвинения своих врагов, внушая Петру, что-де оттого его и порочат, что он верно служит интересам России и её великому государю.

Мазепа был страшной и трагической ошибкой Петра I, очень хорошо разбиравшегося в людях, в их деловых и душевных качествах.

Мазепа знал, что делают сейчас в Смоленске с его врагами Кочубеем и Искрой, знал из писем самого царя, просившего гетмана не брать сию историю близко к сердцу. Знал и всё же боялся, что по пути из Смоленска арестованных может перехватить в Киеве князь Голицын, а там неведомо, что ещё может всплыть в ходе следствия.

Нет, эти враги нужны ему в собственные руки, только он вправе их казнить. Но как выпросить их у царя?

Всю ночь не спал старый гетман, придумывая свою слезницу к царю, после которой он бы не прося получил желаемое. И придумал. Чуть свет засел сам за грамоту «великому государю и благодетелю»:

«...А в подлом народишке пошли слухи, что-де царь Кочубея великими милостями жалует, что-де скоро явится полковник Искра Белую Церковь добывать, а добудя, сядет на гетманство».

И добился-таки.

В первых числах июля 1708 года прискакал от царя с пакетом нарочный. Дрожащими руками вскрыл Мазепа пакет, вынул грамоту, а в ней две строчки всего: «Извещаю тебя, гетман, о присылке к тебе воров Кочубея и Искры, и можешь казнить их по их достоинству».

— Ага-а! — возликовал Мазепа, вскричал едва ли не на весь дом. И к посыльному: — Где они? Где эти злыдни?

— Везут под караулом. Завтра получишь их, гетман.

И эту ночь не спал гетман, теперь уже от радости и предвкушения страшного мщения своим недоброжелателям.