Без надежды

Я кладу ноги на кофейный столик перед собой. Сегодня на мне джинсы и футболка, поскольку я решила на время отказаться от спортивных штанов. Кроме того, я распустила волосы, но лишь потому, что Холдер видел меня только с хвостом. Дело не в том, что я хочу произвести на него впечатление…

Я, безусловно, очень хочу произвести на него впечатление.

Я беру журнал и листаю его, но у меня дрожат ноги, и я так волнуюсь, что не могу сосредоточиться. Швыряю журнал на столик, откидываюсь на диване и пялюсь в потолок. Потом смотрю на стены. Потом разглядываю ногти на ногах, прикидывая, не перекрасить ли мне их.

Я схожу с ума.

Наконец со стоном беру телефон и снова посылаю ему эсэмэску:

Сейчас. Приходи прямо сейчас. Я скоро свихнусь от скуки. Если не явишься, дочитаю одна.

Я держу телефон в руках и смотрю, как дисплей подрагивает на моем колене. Холдер сразу присылает ответ:

Lol. Принесу еды, шеф. Буду у тебя через двадцать минут.

Lol? Что это, черт возьми? Много любви? О господи, лучше не надо! А то придется выставить его за дверь. Но правда, что это все-таки значит?

Я прекращаю об этом думать и сосредоточиваюсь на последних словах. Двадцать минут. О черт, совсем скоро! Я бегу в ванную и поправляю волосы и одежду. Потом проношусь по комнатам, повторяя уборку. Когда наконец звенит звонок, я точно знаю, что делать. Отворить.

Он стоит на пороге с двумя пакетами продуктов, и вид у него вполне домашний. Я подозрительно оглядываю пакеты. Он поднимает их и пожимает плечами:

– Кто-то же должен быть гостеприимным. – Холдер проскальзывает мимо меня, идет прямо на кухню и ставит пакеты на столешницу. – Надеюсь, ты любишь спагетти с фрикадельками, потому что именно это я приготовлю. – И он принимается доставать продукты и вынимать из шкафов посуду.

Я закрываю входную дверь и подхожу к барной стойке:

– Ты собираешься приготовить мне ужин?

– Вообще-то, я буду готовить для себя, но если хочешь, можешь присоединиться. – Он зыркает на меня через плечо и улыбается.

– Ты всегда такой язвительный?

– А ты? – пожимает он плечами.

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

– А ты?

Я беру со стойки полотенце и бросаю в него. Он уворачивается, а потом подходит к холодильнику:

– Хочешь выпить?

Положив локти на стойку, я наблюдаю за ним:

– Предлагаешь мне чего-нибудь выпить в собственном доме?

Он шарит по полкам холодильника:

– Хочешь поганого молока или газировки?

– У нас есть даже газировка?

Я почти уверена, что уже выдула все купленное вчера.

Он высовывается из холодильника, вопросительно изогнув бровь:

– Может хоть один из нас произнести фразу без вопроса?

– Не знаю, а разве может? – смеюсь я.

– И долго еще будем играть в эту игру? – Найдя газировку, он берет два стакана. – Тебе со льдом?

– А ты будешь со льдом?

Не перестану первая задавать вопросы. Я очень азартная.

Он подходит ближе и ставит стаканы на столешницу.

– Лед добавить? – произносит он с вызывающей ухмылкой.

– Ты любишь со льдом? – парирую я.

Он кивает, откровенно удивленный тем, что я не отстаю от него.

– У тебя хороший лед?

– Скажи, ты предпочитаешь дробленый лед или в кубиках?

Холдер сощуривается, догадавшись, что я подловила его. Нельзя ответить на этот вопрос вопросом. Он открывает крышку и льет газировку в мой стакан:

– Никакого льда тебе.

– Ха! – восклицаю. – Я выиграла.

Он со смехом идет к плите:

– Я позволил тебе выиграть, потому что мне жаль тебя. С таким храпом нужны положительные эмоции.

– Знаешь, – глупо улыбаюсь я, – приколы смешные только в форме эсэмэсок.

Беру стакан и делаю глоток. Здесь явно не хватает льда. Я вынимаю из холодильника несколько кубиков и бросаю в газировку.

Повернувшись, я оказываюсь с Холдером нос к носу, и он смотрит на меня сверху вниз. В его довольно серьезном взгляде, который заставляет мое сердце трепетать, все же проскальзывает лукавство. Он делает шаг вперед, и мне приходится прижаться спиной к холодильнику. Он небрежно упирается в него ладонью.

Не понимаю, как я еще не сползла на пол. Колени вот-вот подогнутся.

– Ты ведь понимаешь, что я шучу, да? – тихо спрашивает он.

Холдер скользит взглядом по моему лицу и улыбается, от чего показываются ямочки.

Я киваю и хочу только, чтобы он отодвинулся, потому что сейчас у меня начнется приступ астмы, а у меня ее нет в помине.

– Ладно, – заявляет он, придвигаясь еще чуть-чуть. – На самом деле ты не храпишь. И даже чертовски очаровательна, когда спишь.

Ему не следует говорить подобные вещи. Особенно когда он так близко от меня. Он сгибает руку в локте и вдруг оказывается совсем рядом. Потом наклоняется к моему уху, и я судорожно вздыхаю.

– Скай, – обольстительно шепчет он. – Хочу, чтобы ты… посторонилась. Мне нужно в холодильник.

Он медленно отстраняется и, не сводя с меня глаз, наблюдает за моей реакцией. Уголки его рта подергиваются от улыбки, которую он пытается сдержать, но в конце концов разражается смехом.

Я толкаю его в грудь и подныриваю под руку:

– Какой же ты козел!

Продолжая смеяться, он открывает холодильник:

– Извини, но блин! Ты до того на меня запала, что трудно не подразнить.

Я понимаю, что он шутит, но все равно ужасно смущаюсь. Усаживаюсь за барную стойку и опускаю голову на руки. Я начинаю ненавидеть девушку, в которую он меня превращает. Если бы я не проговорилась и не сказала ему, что увлечена им, то общаться было бы легче. И не будь он таким забавным. И милым, когда захочет. И клевым. Наверное, все это и придает вожделению такую сладость с привкусом горечи. Чувство прекрасное, и тем труднее отказаться от него.

– Хочешь узнать кое-что? – спрашивает Холдер.

Я поднимаю на него глаза – он занят кастрюлей, что-то в ней помешивая.

– Пожалуй, нет.

Он бросает на меня взгляд, потом отводит:

– Тебе полегчает.

– Сомневаюсь.

Он снова косится на меня, и игривая улыбка исчезает с его губ. Достав из шкафа кастрюлю, он подходит к раковине и наливает в нее воду. Потом возвращается к плите и снова начинает что-то помешивать.

– Похоже, я тоже немного увлечен тобой, – признается он.

Я незаметно вдыхаю, потом делаю медленный контролируемый выдох, чтобы он не подумал, будто сразил меня этими словами.