Без Оливии

— Она сказала мне быть счастливой, — разрыдалась я, крепко сжимая руками его широкие плечи. — Она попросила меня стать счастливой, и думаю, что это невозможно рядом с тобой.

Мои пальцы с силой смяли мягкую ткань его хлопковой футболки. Я еще сильнее прижалась лицом к его шее, вдыхая его запах и стараясь сохранить в памяти. Тело хотело навсегда запомнить ощущение того, как его кожа соприкасается с моей. Это все, что у нас было. Десятилетие нестерпимой тоски и несколько месяцев мучительной неопределенности.

Я почувствовала, как его ладони скользнули по моим рукам, а затем он отстранился, но тут же его лицо оказалось прямо перед моим лицом. Это было просто невыносимо близко для меня. Мы дышали одним воздухом, мои руки все также крепко обнимали его плечи. Девон нежно обхватил мое лицо ладонями, а потом неожиданно поцеловал меня.

Когда это произошло, я поняла, что это будет один единственный поцелуй, который когда-либо разделю с ним. И когда Девон не остановился после вежливых слов: «Спасибо, что заботилась о моей семье». И когда он прижался еще ближе: «Я ждал десять лет, чтобы поцеловать тебя». Еще один поцелуй. У меня уже не оставалось сил прекратить это. Я позволила его языку проникнуть между моих губ, приоткрыв их для него, ощутив в первый раз — и последний — восхитительный вкус Девона. Его запах был таким же потрясающим: смесь аромата кожи, пота и мыла. Все вместе для меня казалось потрясающим.

Тихий стон сорвался с моих губ, когда он еще чуть сильнее сжал меня и приподнял мою голову повыше, чтобы получить больше. Он хотел больше, и я дала ему это. В том поцелуе я старалась отдать ему каждую частичку себя, которую годами скрывала от него. Каждое движение языка было именно таким, как я ожидала. Каждый раз, сжимая в руках его футболку, я пыталась стать к Девону так близко, как мне всегда хотелось. Я вдыхала его запах и отметила то, каким он был на вкус, и старалась навсегда запечатлеть его в своей памяти. Прошлась руками по его светлым волосам, пропустила их сквозь пальцы, прочувствовала мягкость. Звуки, которые издавал Девон, целуя меня, убаюкивали. Эти приглушенные тихие стоны, я проигрывала в ту ночь в своей голове, когда пыталась уснуть.

Это был поцелуй, который исключил все дальнейшие поцелуи.

Когда Девон отстранился, я совсем не была к этому готова. Для него поцеловать меня было, как выйти из темной комнаты в мир, освещенный призмами. С другой стороны, я была уверена, что никогда не захочу, чтобы поцелуй Девона закончился. Поцелуй с ним не был концом. Нет, это было больше похоже на начало. Он снял с меня повязку, выпустил меня из темной комнаты и подарил мне яркий свет, так необходимый, чтобы сделать следующий шаг в моей жизни. Нет, это не было концом. Однако, его следующие слова имели такую силу, что могли полностью меня прикончить.

Он слегка отстранился, прижавшись своим лбом к моему.

— Я уезжаю, Эви.

Мое сердце пропустило удар, а кровь в венах словно застыла.

— Уезжаешь? — мои губы находились так близко к его, что я почти физически ощущала притяжение между нами.

Но затем, в один миг, момент был разрушен.

Он полностью выпустил меня из своих объятий, больше не прикасаясь к моей коже, и переместился на другой край дивана, оставляя широкую зияющую трещину между нами.

— Что ты подразумеваешь под «уезжаю»? Ты говоришь о деловой поездке? — с надеждой спросила я.

Я пришла с твердым намерением сказать, что мы никогда не будем вместе, и совсем не ожидала сначала поцелуя, а затем тех слов. Это был двойной удар. Он притворился, что бьет левой, а ударил правой. Прямое попадание. Полный нокаут.

Девон с досадой провел руками по своим волосам, а затем выпустил тяжелый вздох.

— Нет, не деловая поездка. Сегодня я написал заявление на увольнение. Я ухожу с работы, продаю дом и уезжаю во Флориду, чтобы быть ближе к родителям. Они смогут помогать мне с детьми. Это именно то решение, которое я нашел, пока ты отсутствовала.

— Ты уезжаешь, — прошептала я, все еще не в состоянии отразить то, что он сказал. Я слышала его, даже понимала, но отказывалась даже думать о том, что он уедет и заберет с собой Руби и Джакса.

— Извини, — тихо произнес Девон.

Он уткнулся лицом в свои ладони, и я с уверенностью могла сказать, что мужчина был эмоционально разбит. Так же, как и я. И это разрывало меня на части. Я не желала ему зла. На самом деле, я хотела, чтобы вся эта боль закончилась. Я хотела, чтобы мы оба снова стали счастливыми. Впереди его ждал тернистый путь, но я знала, что он смог бы обрести счастье. Я также понимала, что мое постоянное присутствие рядом напоминало ему об Оливии, о том, что ее больше нет. Словно раны посыпают солью. И я любила его настолько, что была готова отпустить.

— Тебе не за что извиняться. Я рада, что ты будешь рядом с родителями. Это хорошо для Руби и Джакса. Я буду очень сильно скучать по ним.

И, несмотря на то, что я чувствовала, будто мое горло разрывают на куски, сдержала свои слезы. Я не собиралась рыдать перед Девоном, заставляя его чувствовать себя еще хуже от того, что я буду сильно скучать по его детям. Нет. Позже, в течение долгих и долгих недель, я оплакивала потерю одна, лежа в своей постели.

— С моей стороны было нечестно полагаться на тебя все это время. Я прошу прощения за это, Эви. Правда. Но притворяться, что ее здесь нет, не поможет никому из нас. И, когда ты исчезла, это заставило меня задуматься о наших жизнях более реалистично. Мне нужна помощь. Помощь, которую ты не обязана мне оказывать. Я никогда не хотел чувствовать себя обязанным перед тобой.

— Ты не должен. Никогда. Я люблю их.

— Надеюсь, ты приедешь повидаться с нами. Через некоторое время. Когда дети попривыкнут и успокоятся. Я хочу, чтобы ты оставалась частью их жизни, важной частью. Я считаю, так будет лучше для всех нас.

— Я бы очень этого хотела, — отозвалась, проклиная одинокую слезу, скатившуюся по моей щеке.

Между нами воцарилась тишина, мы просто сидели и смотрели друг на друга.

Я не представляла себя без Девона. Вся моя взрослая сознательная жизнь крутилась вокруг него, Оливии, удивительно прекрасных, но в тоже время разрушительных отношений, которые мы построили. И, безусловно, в этом и была вся проблема.

— Я никогда не жалел, что встретил ее, — наконец произнес Девон. Его голос звучал совсем тихо, словно Девон говорил не со мной, а скорее с самим собой. — Я задумывался о том, чтобы случилось, поступи мы по-другому. Если бы я попросил твой номер телефона или порвал бы отношения с ней, когда встретился с тобой снова. Мы могли выбрать множество разных путей, даже таких, в которых нам бы не пришлось переживать смерть Оливии. Но даже несмотря на такую альтернативу, я просто не могу себе представить, что мне бы захотелось вернуться назад и сделать что-либо по-другому, Эви. Путь, который мы все выбрали, привел к появлению Руби и Джакса. Поэтому, как бы плохо я себя не чувствовал по поводу того, что между нами произошло, того, что нам пришлось наблюдать, как страдает Оливия и умирает такой молодой, я ни секунды не желал, что все сложилось так.

— Знаю, — я проглотила огромный ком в горле, не желая думать о мире, в котором не было бы тех двух прекрасных детей. — Я согласна с этим. И Оливия тоже согласилась бы.

Затем, словно по команде, со стороны лестницы до нас донесся голос Руби.

— Папочка, я не могу уснуть.

Я ничего не могла с собой поделать и заулыбалась при звуке милого сонного голоска. Он окутал меня и заставил почувствовать такое умиротворение, какого я не испытывала годами. Девон намеривался поступить так, как лучше для его детей, и если я не любила его прежде, то теперь я точно полюбила его.