Без памяти

— Когда ты собираешься провести бракосочетание? — нахмурившись, уточняет Дуглас.

— Завтра утром. Организуй все. Я в долгу не останусь.

— Ты уверен, что девушка не помнит, кто ее нанял, чтобы подобраться к тебе? — Аарон вносит толику скепсиса в мои планы.

Я с ним солидарен. Тея до сих пор является для меня огромной загадкой, и за прошедший месяц я практически не сдвинулся с мертвой точки. Но о моих сомнениях Дугласу знать необязательно.

— Уверен, — утвердительно киваю я. — В любом случае, Алатея под моим полным контролем, и я прослежу, чтобы она ничего не выкинула.

— Насчет ее поразительного сходства с Эмили… — неуверенно начинает Дуглас.

— Говори, — благосклонно даю ему слово.

— Ты нашел этому объяснение?

— Нет, но я в процессе, — нехотя отвечаю я. — Есть еще один момент. В истории с Алатеей мои люди обнаружили китайский след. Я хочу, чтобы ты организовал мне приватную встречу с Чжоу Шином.

— Когда?

— Как можно скорее. Мне необходимо обезопасить тылы и обеспечить себе большинство голосов. Вопрос о назначении даты голосования за пост Верховного, скорее всего, решится завтра, и я собираюсь заявить о своих притязаниях на трон.

— Я все сделаю, Леон, — Дуглас вносит очередную задачу в свой ежедневник, который по старинке ведет от руки, и сжигает страницы сразу после выполнения. — Леон, еще один вопрос… — он поднимает на меня острый, как бритва взгляд и дождавшись поощрительного кивка, продолжает. — Ты не рассматривал вероятность того, что гибель Эмили Моран была тщательно продуманной инсценировкой?

— Я собственными глазами видел ее тело в морге, Аарон. Эмили мертва и похоронена в семейном склепе, — чеканю ледяным тоном, чувствуя, как внутри меня разверзается адская пропасть, а глаза застилают безжалостные фрагменты воспоминаний.

Сколько раз задавался вопросом, почему мое бракованное сердце не остановилось, не взорвалось и не сгорело дотла, пока я стоял там, скованный по рукам жутким страхом и чувством вины? Я не верил и впервые так сильно боялся… Я молил всех богов дать мне один единственный шанс. Я готов был продать душу Дьяволу, чтобы она жила. Слишком поздно… Меня никто не услышал. Я никогда не забуду, как отчаянно надеялся найти подтверждение, малейшую зацепку, чтобы убедить себя, что мертвая девушка в стальном ящике не моя Ми. Но это была она…холодная, неподвижная, искалеченная, обескровленная. Бесконечно любимая…

Некого винить. Я убил ее. Только я.

— В таком случае, у тебя появился шанс на этот раз все сделать правильно, — доносится до меня глухой голос Аарона. — Подумай об этом, Леон.

В гостевые апартаменты возвращаюсь глубокой ночью. Охрана отчитывается, что Тея никуда не выходила и общалась только с горничной, доставившей ей ужин, и с невестой Аарона, имя которой я так и не запомнил, хотя тот успел нас представить.

Бесшумно приближаюсь к огромной постели, на ходу снимая пиджак и расстегивая рубашку. Мягкий приглушенный свет позволяет мне рассмотреть очертания сжавшейся под одеялом фигурки и рассыпанные по подушке белокурые волосы. Наш багаж по-прежнему стоит в центре комнаты. Тея к нему так и не притронулась. Ее платье аккуратно разложено на кресле перед туалетным столиком, туфли на полу. Ну ладно хоть разделась и даже поела. Значит, все на так плохо, как я предполагал. Сильная девочка и удар держать умеет. Зря я в ней сомневался.

Присев на край кровати, беру край одеяла и медленно тяну его вниз, обнажая ее тело до пояса. Она спит в нижнем белье — впервые после того, как между нами установилось своеобразное перемирие. Этим детским протестом Тея дает понять, что оно закончилось. Глупышка… То, что я ей сегодня наговорил — далеко не самое страшное из того, что могло случиться на самом деле.

Протянув руку, я осторожно отвожу светлые локоны с ее шеи и невесомо касаюсь подушечками пальцев оставленных мной отметин. Сердце в груди ускоряется, во рту образуется неприятная горечь. Если бы я мог стереть уродливые темные пятна с белоснежной атласной кожи, но как обычно запоздал с сожалениями.

Я медленно провожу костяшками по ее плечу, пристально наблюдая за ее реакциями и прислушиваясь к мерному спокойному дыханию. Не притворяется. Действительно крепко спит. Этот день вымотал Тею так же сильно, как и меня, но у нее нет моего сурового жизненного опыта и непробиваемой брони. Я не сгущал краски, когда говорил, что дальше будет больнее. У нее нет другого выбора. Она пройдет этот извилистый и опасный путь со мной. До конца…

Достав из кармана фамильный перстень, я без тени сомнений беру тонкую кисть и надеваю его на безымянный палец. Он немного великоват, но это легко исправить. Для церемонии можно оставить и так.

— Завтра, — склонившись над спящей девушкой, тихо шепчу я, мягко касаясь ее губ своими. Сердце пропускает удар, когда она вдруг распахивает глаза и пристальным, полностью осознанным взглядом смотрит на меня.

— Что случится завтра, Леон?

Глава 16

Алатея

Каждая девочка мечтает о пышной свадьбе, но я всегда была исключением. Наверное, это связано с тем, что я всегда знала: на моем празднике не будет много гостей. В этот день, мне важно видеть маму, ощущать ее поддержку и тепло, поскольку именно она стала тем человеком, который купил мне «счастливый билет» в жизнь, а день, когда она отдала меня в акробатику, стал решающим в моей жизни.

Мама…, где ты, что с тобой? Жива ли ты? Одному богу известно, в каких условиях тебя содержат эти звери и нелюди, относящие себя к верхушке пирамиды власти. Сердце не на месте, как только представляю себе душераздирающие картины того, где ты. Помнишь ли ты меня сейчас?

Сейчас, когда я не знаю, где ты, я еще больше чувствую себя виноватой перед тобой. Любимыми путями я должна достать для тебя лекарство, вернуть тебя к жизни. Нас обоих. И забыть бы об этом, как страшный сон…включая игры олигархов, для которых, мы — лишь пешки на шахматной доске.

Я хочу вернуться к гастролям, хочу знать, что ты в порядке, и сделать все, чтобы довести начатое до конца — найти для тебя лекарство, что было обещано мне незнакомцем, внезапно ворвавшимся в мою жизнь.

Я вспомнила многое. Но не все, не до конца. И все еще до конца не уверена в каждом из образов, что проникают в мою голову.

К слову, я начинаю очень скучать по масштабным тренировкам и выступлениям. У меня есть страх, что я все забуду, разучусь выступать, и меня «спишут», как ненужную артистку, утратившую навыки.

Когда все закончится…, мне бы хотелось вернуться к сцене. Я и цирковые представления — неделимы. Для меня нет судьбы хуже, чем стать домохозяйкой и сидеть дома, а совместная жизнь с Леоном означает именно это.

Быть его рабыней и шлюхой — не предел моих мечтаний. И он четко обозначил вчера свое истинное отношение ко мне. За что я ему благодарна, ведь это поможет мне уничтожить его без огромных мук совести.

Рано утром мы вылетаем на вертолете к озеру Комо. Почти не разговариваем с Леоном — осадок, после вчерашнего, еще силен, и, честно говоря, мне даже смотреть на него больно. В груди саднит, ведь каждое его вчерашнее слово прошлось по моему сердцу точеным скальпелем.