Без права на выбор
Шрифт:
Времени мало, поэтому допрашивать не будем. Тела уносим в кусты и выворачиваем карманы. Кроме оружия и разной мелочи, ничего не было. Обычные идентификационные карты. Служебной полоски нет.
— Все, — я кивнул Кариму, — это не наши. Валим.
Карим кивает и вытаскивает нож… Тела оставили в кустах.
По нашему знаку подобрались остальные парни. Проход к берегу узкий. Он извивается затейливым зигзагом, прячась между огромными валунами и обломками скал. Вперед ухожу в одиночку. Следом за мной, шагах в десяти, серой тенью скользит Карим. Он идет пригнувшись, с автоматом на изготовку. Если что-то пойдет не так, он возьмет на себя левую сторону. Не дай бог… Не хочется портить эту тишину выстрелами.
Постовой, дежуривший на берегу,
Шаг… Еще шаг. Главное — не смотреть ему в спину. Люди прекрасно чувствуют взгляд. Смотреть надо немного в сторону, чтобы цель была «не в фокусе». Захват! Удар! Два движения сливаются в одно. Он даже не захрипел. Когда бьешь ножом сверху вниз, чуть выше ключицы, да еще и за челюсть придерживаешь, крикнуть никто не успевает. Поэтому он умер быстро. Даже не понял, что произошло. Тело часового сразу тяжелеет. Перехватываю его автомат, чтобы не звякнул, и заваливаю труп за камень, одновременно контролируя лагерь. Тихо.
Карим на берег не выходит. Его не видно, но я знаю, где он устроился. Присел за небольшим плоским валуном, похожим на большую подушку, и держит на прицеле лагерь. Чисто. Никто не кричит. Работаем!
Шайя дает отмашку ребятам — и на берег, почти бесшумно, высыпали наши головорезы. На лагерь они заходят по дуге, с левой его стороны, чтобы не перекрывать Эндрю сектор обстрела. Один из них уходит правее и устраивается рядом с Каримом. Как только парни входят в лагерь, Шайя переносит внимание на катер. Остальные начинают резать спящих. Только очкариков нужно взять живьем. Прочие — это лишние. «Мясо». Ненужный балласт.
В книгах захваты всегда выглядят красиво. Это выстрелы в потолок, крики, разбитые в кровь лица и героический профиль главного героя, выходящего победителем из всех переделок. Он даже злодея не застрелит, а будет драться с ним врукопашную, украшая визави синяками и кровавыми соплями. У нас нет на это времени. Если мы позволим им закричать, то рискуем, что сами умолкнем. Навсегда.
Лагерь зачистили быстро. Не прошло и минуты. Людей на это хватило. Кто-то из застигнутых врасплох противников еще хрипит, но это уже не важно. Все тихо. У берега лежит надувная лодка. Еще одна ошибка… Лодку, ребята, надо держать подальше от берега и поближе к катеру. Чтобы не проснуться от своего предсмертного хрипа.
Быстро сталкиваем лодку на воду. Сбрасываем обувь. Стучать подошвами по железной палубе — не самый лучший вариант. В лодку садимся я, Карим и тот парень с васильковыми глазами. У него, как я уже знаю, это не первая переделка. Успел повоевать. Еще там, в Старом мире. Он занимает позицию на носу и сразу изготавливается к стрельбе. Катер стоит кормой к берегу. Мерно шумит прибой. За палубой следит Эндрю. В худшем случае он не подпустит команду к пулеметам.
На корабле спали четыре человека. По причине жаркой погоды они устроились прямо на палубе, перед рубкой. Убивать их не стали, но и церемониться не было времени. Вырубили, связали и уложили в ряд на корме. Их зачистим потом. Кто знает: может, придется уводить катер, а моряков среди нас нет. Дали отмашку Эндрю, чтобы нечаянно нас не пристрелил. В этих серых предрассветных сумерках и ошибиться немудрено… Быстро обыскали катер, и через двадцать минут я и Карим вернулись на берег.
Когда мы высадились, Джек уже общался с очкариком. Честно говоря, я очень надеялся, что это какая-то местная криминальная шваль. Причем прекрасно понимал, что это невозможно. Слишком хорошо они оснащены. Упитанный «ученый», с разбитым в кровь лицом, долго не мог понять, кто мы и откуда здесь взялись.
И только увидев своего соседа с перерезанным горлом, взбледнул. Спустя секунду его стошнило. Он долго отплевывался, а потом начал орать. Визгливо, как истеричная баба.— Представляешь, — задумчиво протянул Джек. Он подошел ко мне, когда мы аккуратно, без фанатизма, потрошили рюкзаки, — у них, кроме идентификационных карт, — никаких документов. Есть какая-то «lipovaya» бумажка, подписанная одним придурком на Базе. Если не ошибаюсь, она выдана отделом по приему переселенцев. Я помню начальника этого отдела. Мутный тип. А этот очкастый придурок пускает розовые пузыри и утверждает, что они — поисковая экспедиция. Чего быть не может.
— И чего он хочет?
— Чтобы его незамедлительно доставили в форт Линкольн. Грозит нам всевозможными карами. Но врет, зараза такая, неубедительно. Странный тип. То угрожает, то скулит и обещает, что забудет этот инцидент как страшный сон. Даже убитых бойцов готов простить. Утверждает, что они принадлежат к нашему отделу, но поискового листа нет.
— Если листа нет — значит, не наши, — пожал плечами я. — Чего тут думать? Он тебе нужен? Нет? Тогда валим, зачищаем хвосты и уходим.
Поисковый лист — это удостоверение поисковой партии. Лист плотной бумаги, который хранится в небольшом водонепроницаемом тубусе из нержавеющей стали. Бумага со специальной защитой, вроде водяных знаков и особых пометок. На ней красуются несколько печатей и номер. Указан состав экспедиции, с перечислением имен, фамилий и идентификационных номеров. Это документ, свидетельствующий, что мы находимся в подчинении и под защитой Ордена. Он выдается только отделом внутренней безопасности, и на нем всегда красуется подпись Виктора. Кстати, у него жутко сложная подпись. Я как-то пробовал изобразить ее на бумаге, но всех завитушек не вывел. Терпения не хватило. Вместе с этим документом экспедиция получает пачку чеков. С их помощью мы расплачиваемся за товары и услуги. Экспедиционные чеки везде принимают с удовольствием. При предоставлении в банк с них не взимается комиссия, и сумма не подлежит налогообложению.
Очкарик услышал мою последнюю фразу и заверещал. Так визжал, что разобрать слова было почти невозможно.
— Что он там визжит? — Я даже сморщился.
— Ругается. Хоть и обмочился от страха, но ругается. Некультурный мальчик.
— И что ты с ним играешься? — удивился я и повернулся к Шайя.
— Понял, — кивнул Карим, — сейчас займусь.
Через полчаса все было закончено. Информацию получили. Очкарик перед смертью лишился ушей и нескольких пальцев на руках. Зато успел рассказать несколько интересных историй и назвать кое-какие имена. Даже у Чамберса, который и не такое слышал, глаза на лоб полезли. Некоторые факты о делах Ордена, озвученные визави, поражали масштабностью. Нет, мы никогда не думали, что Орден — святой, но чтобы вот так… Дьявол…
У нас потерь не было. В живых никого не оставили. Вещи, найденные на берегу, не тронули. Только тела перетащили поближе к берегу, чтобы «похоронной команде» не надрываться. Когда рассветет, трупы вывезут из бухты и утопят.
Вместе со своими парнями в лагере остается Демидов. Он сам вызвался. Сказал, что проследит за порядком и вернется в поселок к вечеру. Они замоют кровь на палубе, наведут порядок в рубке и оставят катер в бухте. Даже стрелковое оружие, собранное с тел убитых, не будут забирать. Мало того — все стволы аккуратно отвезут на катер, где поставят в пирамиду, обнаруженную в кубрике.
Оружие, надо отдать должное, хорошее. У всех одинаковые пистолеты. Итальянские «Beretta 92FS Brigadier». Кроме этого — пять автоматов Калашникова под патрон 7,62x39, три американских винтовки М16А2 и два пулемета «FN Mag M240G». Популярные во всем мире игрушки.
На катере обнаружили несколько ящиков с автоматами Калашникова. АК-47. Это уже классика. Посчитали — около тридцати штук. Карим даже головой покачал. Оружие новое, в консервационной смазке. Интересно, для кого это приготовлено?