Без Вариантов
Шрифт:
Слишком суетливый день выдался. Пьянка, начальник зоны, генеральская внучка, притащившая в пакете из под джинс чудовищные траблы…Идет все в зад, подумал я засыпая.
Сквозь сон слышал, что она там еще что-то шебуршилась, хлопала дверьми, и скрипела тахтой, пока не угомонилась. С чем и заснул.
Меня разбудил телефон. Во избежание масловской активности, я беспардонно утащил его на кухню. И теперь поплатился.
Это был Андронов:
— Подъем, Алекс! — хоть и не спал всю ночь, бодр и весел — быстро просыпаетесь, собираетесь, и едете в Бурденко. Машка все перепутала. Генерала туда сразу отвезли. Состояние тяжелое,
— Так ее возле деда и накроют. Да и моя машина…
— Не в розыске, я точно узнал — перебил меня Андрон- Не ссы, все предусмотрено. В общем — делай, мне некогда.
Я встал, потянулся, шлепнул чайник на плиту, и пошел будить Маслову.
— Маш, просыпайся! Что ты будешь, чай или кофе?
Проснувшаяся гостья была в мрачном. Любому понятно, что никто мне не собирался давать. Но каким — же нужно быть мерзавцем, что бы даже не покуситься?! Ну всему же есть предел! Поэтому она недовольно буркнула, натягивая одеяло так, что бы уж ноги-то я рассмотрел в подробностях:
— Мои бывшие всегда подавали мне кофе в постель.
— Если говорить о твоем бывшем, -не менее недовольно сократил я числительные, да и такие ноги! — то завершай рассказ, пожалуйста, фразой- а потом он повесился.
— Выйди, мне нужно будет умыться и переодеться.
— У тебя какой то катастрофический изъян? — я собрал свою одежду, что б переодеться на кухне — Всем остальным меня не удивить, знаешь ли.
— Пошел вон, Лукин! Я буду кофе.
Моя футболка ей почти до колен, так что мы оба понимали, что она просто стервозничает. Что там увидишь…налил кофе. Скрепя сердце, нарубил ей бутеров с последним сыром и маслом. Прикинул, что если у нее прожорливость, скормлю ей пельмени, хотя жаль конечно.
Даже будучи лишена оборудования наведения красоты, она справилась. Распустила свою прическу в обычное каре, как я и предполагал. Усевшись за стол заложила волосы за ухо, безошибочно меня этим заткнув. Я подвинул ей бутеры и собрался порекомендовать поесть, но не успел. Снова зазвонил телефон. Это был Евгений.
— Алло, пупсик! Мы в Москве! Ты ждешь?
Он орал так, что наверняка было слышно и в Питере. По крайней мере Маслова услышала, и довольно покивала. Дескать, все с тобой, Лукин, ясно. Какие уж тут домогательства!
— Да, милый- ответил я — но в планах изменения. Погуляйте где нибудь, а к двенадцати я вас жду. У меня тут неприятность.
Мой взгляд на Машку, не оставил у нее сомнений, кто у меня в неприятностях.
Она возмущенно фыркнула и принялась за бутеры. В мгновения ока сожрав их все. Потом она встала и полезла в холодильник. Пельмени не дам, решил я, объясняя Жене, что неплохо бы им будет еще предварительно мне позвонить, а то меня тут нагрузили…
Закончив беседу, положил трубку, и повернулся к ней, изучающей пустоту моего холодильника.
— Бирюк — вынесла она вердикт.
— Звонили из конторы, — не стал отвлекаться я- твой дед в Бурденко. Его готовят к операции. Поехали.
Моя Авиашка ожидала в торце дома у трансформаторной будки. Подойдя к ней я открыл дверь, залез на водительское место, потянувшись, открыл пассажирскую дверь. Она, озирая мой
авто с тем же лицом, что и квартиру вчера, скептически спросила:— Это что?
— Это крутомобиль, Мария. — ответил я запустив движок — Если что то не нравится, ступай в отстоймобили, на стоянках такси. Они тебе предоставят полный комфорт, а то и сразу к этим друзьям твоего деда отвезут.
Тронувшись, некоторое время ехали в молчании, каждый занятый своими мыслями. Пока не выехали на Щелчок. Тут ей вздумалось что «Earth, Wind And Fire», что звучал из колонок, неплохо бы сменить на что то другое. Я в который раз пережил приступ раздражения. «September» ей не нравится, видите ли!:
— Ты, Мария, человек дремучий. Поэтому запоминай главное правило езды в московских авто. Водитель выбирает музыку, пассажир помалкивает в тряпочку.
— Мне не нравится, когда меня называют Мария.
— Обращайся к родителям, Мария — я выехал на Преображенку, и мне, ващет, было не до разговоров- Я всего лишь говорю то, что они придумали.
— Жаль, у меня отобрали пистолет. И даже не мечтай, что я бы тебя убила. Чтоб ты начал думать что говоришь, достаточно прострелить колено.
— Ты уже хотела в меня выстрелить. Да только не смогла. Выстрелить в человека, эт тебе не за попку щипать. Хотя… после первого то раза, уже конечно проще.
— Ты, Лукин, идеальный первый человек, которому я прострелю колено. Потому что нужно начинать с кого то противного.
Тариф проникновения на территорию лечебных учреждений Москвы, пока не изменился — рубль. За эти деньги, сторож рассказал куда проехать, и где лучше запарковаться. Что я и сделал. Однако, закрыв авто, и повернувшись к Маше, я не успел ничего сказать, как рядом возникли два деятеля в черных костюмах. И я их узнал — Гена и Петя, что пытались захватить генерала в Бобровом переулке.
— Маслова! — резко и властно заговорил Гена, а может Петя, демонстрируя обложку ксивы — КГБ. Вы проедете с нами.
*- реальное событие середины восьмидесятых. Часть заложников погибла при попытке побега.
Глава 24
Я не сильно удивился их появлению. Времени подумать у меня было предостаточно. Так что, я бы скорее удивился, если бы чего то подобного не произошло. Мелькнула лишь досада на Борю, у которого, бля, все продумано. В общем, я взял Машу за руку, и задвинул себе за спину, сказав:
— Иди к машине — а потом обратился к одному из ПетяГен, что выглядел постарше — вы считает что я зря вас не отмудохал монтировкой? Если будете настаивать…
— Ты думаешь, ты крутой?- брезгливо ответил как раз младший из гбшников. А потом, к моему удивлению, достал ствол. Штатный, как я понимаю, Макарыч — огорчу я тебя сейчас. Жить будешь, но плохо. Тебя тут конечно подлечат, сразу то, но дырка на память останется. Так что даю тебе последний шанс уйти на своих ногах.
Он поднял ствол, а я двинулся против часовой, уводя линию огня с Машки. Попутно надеясь, что у нее хватит ума убежать, как пойдет стрельба.
Но тут пейзаж украсили еще два персонажа. Откуда-то слева, чуть ли не из кустов госпитального парка, вдруг появились два здоровенных чеченца, которых я мгновенно узнал. Сластолюбец, словивший от Бори пистолетом по репе, и отрубленный чувак, которого за руки- за ноги приволокли Радионов и Малявин. Их расстегнутые кожаные куртки, позволяли без помех разглядеть стволы в оперативных кобурах на поясе. Они грамотно встали на расстоянии друг-от друга, и слева от этих двоих. А потом тот, что словил по голове, сказал: