Без Вариантов

— Спасибо, Шурик. И тебе, козлина — она перевела взгляд на Мурада, а потом на Буслова — и тебе, урод.

При этом ледяная глыба понтов и высокомерия, в смысле Мурад, покраснел как маков цвет. Ну… Захарова, чего говорить.

И они быстро вышли, в дверь. Юрген спросил:

— Где третий?

Серега мотнул головой в сторону прикрытой наполовину двери в соседнюю комнату. Лишь сейчас я разглядел в щель тело на полу.

— Позвольте вам представить, гершафтен, моего партнера. Его зовут Ясер. Он поможет нам здесь прибраться — немец перешел на английский и кивнул на трупы. — И нам нужно будет завтра обсудить с ним важный вопрос.

Ну… обычный, как я понимаю для этих времен араб в европах. Кроссовки, джинсы, бундесовая ношеная армейская куртка, арафатка. С меня ростом, сухой и, какой то подкопченый. Интересно то, что и Буслов и чеченец, смотрели на него очень и очень нехорошо, не убирая оружия.

— Моджахед? — на русском спросил Серега.

— Не совсем- по прежнему по английски ответил Юрген — из Палестины. Давайте уезжать. Ясер, я на тебя рассчитываю.

Они обменялись с палестинцем взглядами. Тот вытащил из кармана куртки дерюжный мешок, и, раскрыв его, молча подошел к Сереге.

— Оружие — произнес Юрген.

Мы все побросали в этот мешок оружие. Выходя из офиса, я заметил как араб, сует в тот мешок автоматы.

От погрузочной площадки, к которой мы вышли через лабиринт ящиков, с нашим появлением стартанула какая то машина, неведомой мне марки. Я сумел лишь разглядеть на заднем сидении Женю с Иркой. Захарова вроде как даже махнул мне рукой. На земле остался только дерюжный мешок, с одеждой ребят, как я понимаю.

— Что за автомобиль? — мотнув головой вслед уехавшим, я подошел к белому микроавтобусу — фургону расписанному немецкой рекламой.

— «Застава». Югославская — пояснил Юрген — переодеваемся. Лучше бы нам быстрее отсюда уехать.

Комплект одежды официанта престижного ресторана, тоесть- лаковые штиблеты, черные брюки, белая куртка и белые же перчатки, для каждого, был приготовлен в фургоне.

И я начал снимать немецкую б/у армейскую форму, в которую мы все переоделись перед акцией. Когда я разделся до трусов, и зябко шлепая по земле, подошел к микроавтобусу, Штолле меня тормознул:

— Подожди, Алекс. Я тебя протру.

Он достал бутылку яблочного шнапса, сильно намочил им носовой платок, и в темпе вытер им мне волосы на голове, шею, и кисти рук, забрызганные кровью. В потом дал мне хлебнуть из той. же бутылки.

Юрген уселся за руль, Мурад рядом с ним. Я и Серега устроились на сидения в грузовом отсеке. Вокруг одуряюще вкусно пахло. Я заметил, что на выезде с территории, нас пропустил фольквагеновский микроавтобус направляющийся как раз в цех. Мигнул нам фарами.

— Бригада уборщиков. Официально занимаются уборкой территорий. Ясер у них главный. — пояснил немец.

— Даже интересно, куда они денут трупы — проворчал Буслов.

— Тоже мне, говна- пирога — пробурчал я в досаде, что забыл сигареты в армейской куртке — распилят бензопилой, и раскидают запчасти в речке и каналах. А кисти рук сожгут.

— Сам придумал? — булькнул смешком Серега

— Обычный питерский метод. Со временем Достоевского.

Меня начало отпускать. Ирка с Женей, не привлекая внимания, сейчас приедут в аэропорт Тигель. Пересядут там в роскошный «Пульман», и с шиком подъедут к ожидающему их самолету. Их вещи уже в багажнике.

— Напомни мне потом, Саня. Если я вдруг забуду. В Питер этот ваш — ни ногой.

— Нет, лучше мне вот что скажи, Саша. — повернулся ко мне Мурад с переднего сидения- Почему козел? Ну урод, я еще понимаю…

И мы грохнули на всю улицу, наконец осознав, что вроде бы пронесло…

Белый фургон подъехал к вилле господина Штолле глубоко заполночь. Не сказать что бы громко, но на всю улицу из дома звучала русская песня «Белые Розы». Все соседи, так или иначе, были вкурсе, что хозяин виллы отмечает приезд партнеров из Москвы.

Из фургона вылезло четверо, судя по всему, официантов. Вытащили из авто, и разобрали заказанное к доставке. И, в колонну по одному, в затылок друг другу, пошли к дверям дома. Первый нес ведерко со льдом и плошкой с полукилограммом каспийской черной икры. Следом за ним, официант нес большущий поднос, накрытый сферической серебряной крышкой, на котором лежал небольшой осетр. Я был третьим. На моем подносе истекало ароматом овердафига мясного — жареного, тож накрытое крышкой. Мурад, сопящий мне в спину, нес две дюжины Дон Периньон в ящике.

Вся колонна, не задерживаясь, так же строем, вошла в открывшуюся дверь дома. Лишь на улицу плеснуло уже громкой порцией Юры Шатунова.

В прихожей дома, нас ожидали как раз четверо настоящих официантов, приехавших сюда на белом фургоне еще вечером. Все знали что делать.

Официанты перехватили у нас подносы и прочее, и скрылись в гостиной. А мы, четверо, в темпе разделись до трусов, и сунули официантский прикид во все тот же джутовый мешок.

На появление официантов в гостиной, оттуда плеснуло девичьим визгом. Агентура господина Штолле на совесть отрабатывала гонорары. Потом официанты вышли на улицу, кланяясь, и очевидно пряча в карманы денежные купюры. Сам хозяин виллы, очевидно пьяный, и в рубашке лишь с трусами, благожелательно помахал им рукой с крыльца.

Я устало сел на пуфик в прихожей, и подумал что на сегодня пожалуй все. Но Юрген так не думал. Да и в прихожую высыпали четверо прелестниц, накрыв помещение гвалтом про вы наконец закончили с делами, можно уже выпить, и страшно хочется икры.

Потом все было почти по канону. Хлопали пробки шампанского. Взвизгивали девицы. На всю гостиную орал Thompson Twins, Londonbeat, и INXS, я жрал как не в себя. Только теперь сообразил, что лишь завтракал прошлым утром…

Проснулся я в полдень. Спал бы дольше, но газонокосилки этого времени, не оставили мне шансов. Лениво потянулся и хихкнул, вспомнив окончание вчерашнего вечера.

Мы махнули яблочного шнапса, отдали должное разносолам, я –фантастическому по размерам и вкусу стейку. Потом еще махнули. Девицы не отставали, налегая больше на икру и фрукты. Потом Мурад встал и сказал двум блондинкам:

— Пойдете со мной — потом кивнул нам, и направился к лестнице наверх, где хозяин каждому из нас выделил по спальне. Пояснив, впрочем, на наши смешки:

— Нехер ржать, парни. Я впервые заграницей. Почти сутки не спал. Вдруг с тремя оплашаю? Чего позориться?

Может мне и показалось, но оставшиеся девицы были несколько в досаде. Гостеприимный хозяин, впрочем, попросил нас не стесняться. Добавив, что если что, он пригласит еще девушек.