Без веры

— Конечно! — кивнула женщина, силой воли поднимая себя со стула. Одергивая блузку, она остро ощущала полную свою никчемность.

Толливер сжал ее руку, и Лена испытала самый настоящий шок. Обычно шеф так себя не ведет, это совсем не в его стиле.

— Мне нужна твоя помощь, — прошептал инспектор.

— Можете на меня рассчитывать. — Выдернув ладонь, она снова принялась разглаживать блузку, на которой не было ни одной складки. — Пойдемте!

Не дожидаясь ответа шефа, детектив Адамс решительно расправила плечи и вышла в зал для инструктажа. Когда Лена появилась в приемной, Марла как раз звонила по внутреннему телефону.

В коридоре, прижав к груди сумочку, ждала Мэри Уорд.

— Инспектор Толливер! — подчеркнуто не замечая его коллегу, воскликнула гостья. Вокруг шеи Мэри был завязан черно-красный, изъеденный молью шарф. Ни дать ни взять убитая горем старушка. А ведь она всего на лет десять старше Лены! Вывод: либо притворяется, либо мисс Уорд действительно самое жалкое и забитое существо на свете.

— Пройдемте в кабинет! — предложил начальник полиции и, не дав возразить, взял Мэри под руку и повел по коридору. — Помните детектива Адамс?

— Зовите меня Лена, — с приторной любезностью предложила детектив. — Хотите кофе?

— Не употребляю напитки с кофеином, — отозвалась женщина, а в голосе звучало такое напряжение, будто она долго кричала и сорвала горло. Заметив в манжете смятый носовой платок, Лена догадалась — плакала.

Желая создать комфортную обстановку, Джеффри открыл дверь и усадил Мэри за стол. Дождавшись, пока гостья устроится, Толливер занял соседний стул, а детектив держалась немного поодаль, поняв, что гостья предпочитает общаться с шефом.

— Мэри, чем я могу вам помочь?

Женщина молчала, и в звенящей тишине слышалось ее тяжелое дыхание.

— Инспектор Толливер, вы рассказывали, что видели мою племянницу в гробу.

— Да.

— И что закопал ее Коул.

— Верно, — кивнул инспектор. — Перед смертью Коннолли признался.

— Это вы нашли ее? Сами?

— Мы с женой гуляли в лесу, увидели торчавшую из земли трубку и вырыли гроб.

Достав носовой платочек, Мэри высморкалась.

— Несколько лет назад… — начала она. — Мне придется начать издалека.

— Не спешите.

Совет был воспринят буквально, и, поджав губы, Лена едва удержалась, чтобы не встряхнуть гостью за шиворот.

— У меня двое сыновей, — наконец выжала из себя Мэри, — Уильям и Питер, они живут на Западе.

— Да, вы нам говорили, — кивнул Джеффри, хотя Лена ничего подобного не помнила.

— Они решили оставить церковь. — Гостья снова высморкалась. — Терять детей было очень больно! А ведь мы от них не отказывались… Каждый сам принимает решение, и мы не отлучаем людей за то, что… Мои сыновья отвернулись от нас, от меня…

Джеффри ждал, нетерпение выдавали только пальцы, судорожно сжимавшие поручни.

— Коул был с ними очень суров. Часто наказывал…

— Мучил?

— Наказывал, лишь когда они этого заслуживали, — выдавила из себя Мэри. — Мой муж умер годом раньше, и я была благодарна Коулу за помощь. Считала, им нужна твердая мужская рука, — всхлипывала гостья, вытирая платочком нос. — В то время нравы были совсем другие… Жили совсем по-другому…

— Понимаю, — продолжал поддакивать Джеффри.

— У Коула имеются, то есть имелись, очень четкие представления о том, что хорошо и что плохо. Я ему доверяла, и папа тоже… Мы едва ли не посланника Божьего в нем видели.

— А потом что-то изменило ваше отношение?

Мэри Уорд тонула в море всепоглощающей грусти.

— Нет, я верила каждому его слову. Детей теряла, но продолжала верить. Даже от дочери отвернулась!

Лена изумленно вскинула брови:

— У вас есть дочь?

— Да, Джини.

Толливер откинулся на спинку кресла, хотя тело оставалось напряженным, как сжатая пружина.

— Она рассказала… что с ней делал Коул, — Мэри запнулась, — и про тот гроб в лесу…

— Коннолли ее закапывал?

— Они пошли в поход, — пояснила Мэри. — Коул постоянно брал детей с собой.

Детектив Адамс не сомневалась, что шеф думает о Ребекке, которая часто убегала в лес.

— И что, по словам вашей дочери, случилось?

— Коул якобы обманул ее, пригласил прогуляться по лесу. — Женщина запнулась, а потом заставила себя продолжить. — Он держал ее в гробу пять дней.

— Как вы отреагировали?

— Пошла к Коулу… — Мэри покачала головой, будто изумляясь собственной глупости. — Он заявил, что не останется на ферме, если я верю Джини больше, чем ему. Сильно обиделся.

— Но не отрицал?

— Нет, — проговорила гостья, — меня только вчера ночью осенило. Коул никогда не отнекивался. Говорил, я должна молиться и Господь подскажет, кому верить: Джини или мне. Я не смогла от него отвернуться: еще бы, такое обостренное чувство порядочности… Благочестивым, богобоязненным его считала…

— В семье кто-нибудь еще об этом знал?

— Нет, — снова покачала головой Мэри. — Мне было очень стыдно. Дочка врала, ну… об отдельных вещах… Сейчас многое понимаю, а тогда не знала, что и думать. Джини была трудной девочкой: пробовала наркотики, убегала с мальчиками, отошла от церкви, а потом от семьи.

— Как же вы объяснили ее исчезновение родственникам?

— Посоветовавшись, мы с отцом решили сказать, что Джини сбежала с мальчиком. Это очень походило на правду, не хотелось пускаться в долгие объяснения и расстраивать Коула. — Женщина промокнула глаза платочком. — В то время на папе держалась вся семья. Оба брата учились в колледже, а мы с сестрами плохо представляли, что делать с фермой. Коул был правой рукой отца, без него кооператив бы развалился.

Пожарная дверь с грохотом распахнулась, и вошел Фрэнк. Увидев Джеффри, сидящего рядышком с Мэри Уорд, он так и застыл на месте, затем, похлопав шефа по плечу, передал ему папку. Толливер тотчас ее открыл. Без крайней необходимости Уоллис не стал бы вмешиваться. В папке находилось несколько присланных по факсу листов. Скудный бюджет участка не позволял купить новый аппарат, поэтому приходилось работать на старом и использовать вместо обычной термобумагу. Пробегая глазами текст, Джеффри машинально разглаживал странички, а когда поднял глаза, Лена не разобрала, хорошие пришли новости или плохие.