Безбашенный
Шрифт:
– А сейчас?
Пожимает плечами.
– Понял, что заблуждался. Свободных людей вообще нет. Все кому-то что-то должны.
Поворачивается лицом ко мне. Стягивает с моих ног кеды. Подтягивает подушку и ставит на неё мои стопы. Гладит пальцы, массирует щиколотки, икры...
Это так приятно... Боже!
– Расслаблю тебя, – говорит, хитро прищуриваясь. – Положи голову на спинку.
Не могу сопротивляться. Массаж моих многострадальных ног, гудящих после трёх смен, действует на волю похлеще шампанского.
Расслабляюсь. Закрываю глаза.
Дан
Чувствую, как его пальцы медленно скользят по моим икрам... Горячий поцелуй в колено... В другое... Ладони уже на бёдрах... Руки снова ныряют под юбку.
А я... Я вновь не торможу всё это сразу.
Обхватив моё тело, Дан стаскивает меня на пол и ложится сверху, вдавившись бёдрами между моих ног.
Испуганно смотрю в его глаза. А он – в мои, не скрывая своих желаний.
– Давай-ка лучше... спать, Лиз, – с трудом произносит наконец.
Довольно целомудренно целует в губы, подкладывает подушку под мою голову и сползает в сторону.
Я наверняка покраснела как помидор, потому что ожидала совсем другого. Думала, он будет настойчиво требовать своё.
Даниил устраивается рядом, разворачивает меня так, чтобы я лежала к нему спиной. Крепко обняв, шепчет в висок:
– Если во сне буду к тебе приставать, дай мне по башке.
– Договорились, – хмыкаю я.
– Жестокая девочка, – бормочет Дан, вдавливаясь в меня ещё сильнее.
Бедром я чувствую, что его возбуждение понемногу успокаивается, и позволяю себе покраснеть ещё больше, радуясь, что он не видит моего лица.
Через мгновение Дан уже безмятежно спит. Его дыхание выравнивается. Объятья слабеют. Я же уснуть не могу, пытаясь разобраться в себе.
Мы в доме его друга. На полу. Голова моя кружится от шампанского. Звучит приятная музыка. За моей спиной спит Аверьянов.
Хорошо ли мне?
Да! Очень! С ним даже на полу хорошо.
И он не тронул меня, не стал настаивать.
Со спокойным сердцем отключаюсь...
А просыпаюсь оттого, что Дан резко дёргается всем телом.
– Ммм... Хватит... – бормочет он во сне.
Тру глаза. Осматриваюсь. За окном светает. Плазма выключилась, а подсветка по-прежнему горит. Мы лежим под пледом. Видимо, Даня за ним сходил и укутал нас.
– Есть у меня мама... есть, – вновь бормочет он.
Его лицо болезненно вздрагивает. Брови хмуро сходятся на переносице. Глаза под закрытыми веками беспокойно двигаются.
Сажусь рядом с ним. Невесомо провожу по предплечью, не решаясь разбудить.
Дан вновь дёргается. Переворачивается на спину.
– Не сирота... Не сирота я, – повторяет он.
Что ему снится? И почему мне так больно видеть его таким?
Говорят, что во сне мы беззащитны. Маски сброшены и никакой брони.
Дана без брони мне хочется любить до потери сознания.
Глажу его лоб и щёки. Беру за руку и переплетаю наши пальцы.
– Лиза... – хрипло выдыхает он.
Но глаза его закрыты, он всё ещё спит. Ему снюсь я?
Глава 26
Дан
– Эй, мелкий, иди сюда, на шухере постоишь! – крикнул мне самый высокий из них.
Нерешительно приблизился к компании старшаков. Выхватил подзатыльник.
– Чё тормозишь, дрищ?! – прорычал в ухо толстяк. – Стоишь здесь. Увидишь воспитателя – дашь сигнал. Врубился?
Я кивнул.
– Он немой, что ли? – раздражённо уточнил толстый у приятелей.
– Да нет вроде, – пожал плечами длинный.
– Аа... Значит, выделывается. Не хочет разговаривать с нами... Может, ты ещё и стучишь на всех Тамаре, а?
Толстый отвесил мне ещё один подзатыльник. Я испуганно попятился, но меня тут же вернули на место.
– Зырьте! Сейчас штаны намочит!
Все дружно загоготали. Насупившись, я толкнул толстого в плечо и тут же выхватил пенделя. Взвыл от боли.
– Ммм... Хватит!
– Всё, пошли, – поторопил всех длинный. – А ты, мальчик из капусты, попробуй только облажаться! – презрительно посмотрел на меня.
– Мальчик из капусты!.. – прыснули остальные.
Старшаки двинулись к комнатам девчонок. Я слышал, как они продолжали говорить обо мне.
– Да, из капусты он. Сирота. Матушки нет и не было.
– Да ладно?
– Ага. Сам слышал, как Тамара ему втирала, что его нашли в капусте.
Все тихо заржали. Длинный шикнул на них.
– Есть у меня мама... есть, – пробубнил я себе под нос, потирая одной рукой отбитый зад, а второй – затылок.
Старшаки скрылись за дверью. Меня трясло от страха. Я был на грани дать дёру, но продолжал стоять.
Через некоторое время вышел толстый. Его лицо было перепачкано шоколадом, а карманы чем-то набиты. Следом за ним выбежали остальные.
– Сваливаем!
– Дай этому чего-нибудь.
– Перебьётся.
Они прошли мимо меня. Длинный остановился и протянул мне пачку.
– Держи.
На упаковке виднелось круглое печенье с какой-то белой глазурью. Ни разу такого не ел. Я смотрел на эту пачку с вожделением и страхом, не решаясь взять.
– Бери-бери, – длинный припечатал её к моей груди. – Девчонки получают жрачку от спонсоров. Мы лишь забрали своё. Ешь, сиротка...