Бездарность поневоле

— И совсем никаких ограничений у Ваших желаний нет? — осторожно спросила я, с усилием отрывая взгляд от магического света и перемещая глаза на стену.

— Нет. Никаких других условий я не приму, — железным тоном заявил голос.

— Но мне не подходят эти, — скрестив руки на груди, пробормотала я больше для себя, чем для кого-то ещё.

— Тогда нам не о чем говорить, — бог, казалось, был расстроен, хотя это больше было похоже на плохую актёрскую игру.

— Соглашайся, — дёрнув меня за рукав, прошипела жрица, — пусть его и называют Богом Хаоса и Тьмы, но благородство в нём есть, — с уверенностью заявила она.

Да неужели? А если это именно он разжигает войну между эльфами, и когда я узнаю об этом, от меня потребуется убить одного из повелителей? Такой вариант меня не особо устраивает. Я вообще не планировала этим летом вмешиваться в большую политику и мировые войны. Условия невыполнимы для меня, и бог об этом отлично знает.

Над залой повисло тяжелое молчание. И жрица, и бог ждали моего ответа, а я внезапно осознала, что бог просто вынуждает Эйдгара выйти из тени. Ну не может такого быть, чтобы бессмертное божество не знало, кто и где находится в его святилище. Неужели, Братья и вправду думали, что не удастся договориться? Или у них просто не было времени искать именно того, кто смог заставить клясться самого Бога? Ну и где ты есть, Эйдгар?

Словно в ответ на мои мысли, эльф вынырнул из тьмы коридора и подошел к свету, стуча каблуками сапог, будто нарочно создавая побольше шуму.

— Вот, с тобой мы уже сможем договориться, — довольно протянул бог и магический огонь загорелся ярче. Будто в предвкушении… Чего?

«Мне плохо, выпустите меня отсюда! Я не хочу здесь больше находиться!» — именно такие мысли взрывали мою голову. Мне действительно было, мягко сказать, не по себе.

Эйдгар торговался с богом, но я не слушала. Все мои силы были направлены на то, чтобы справиться с внезапно накатившей паникой. И, пожалуй, этот случай — единственный в моей жизни, когда моё жалкое подобие выдержки сослужило мне злую службу.

Из состояния оцепенения меня вырвала резкая боль в горле и нецензурная лексика Эйдгара. Уж не знаю, где он такого набрался. Ещё страшнее было предположить повод, который заставил его говорить такие слова.

Я оглядела помещение, жрицу и эльфа осмысленным взглядом, судорожно пытаясь понять, почему так болит горло. Мой взгляд вскоре упал на нечто вроде татуировки, опоясывающей шею эльфа. Напоминало петлю.

— Теперь вы оба принадлежите мне, — довольный своей выходкой, заявил бог, а до меня с запозданием, но всё-таки дошло, что же случилось. Что-то я сегодня совсем не в состоянии нормально думать…

Я коснулась пальцами своего горла, уже почти переставшего гореть огнём, и ощутила шершавый узор, той же петлёй оборачивающийся вокруг моего горла. Эта петля — знак подчинения. Почти рабства. В случае неповиновения нас можно просто задушить!

Надо было бежать, пока не поздно. Надо было просто бежать. Плевать на коридоры, лишь бы подальше от этого огня, но теперь…

— Как ты? — с трудом я узнала придушенный голос Эйдгара. Он стоял немного позади меня и, оказывается, поддерживал меня в вертикальном положении. Только сейчас я заметила, что практически не способна стоять на ногах.

— Нормально, — свой голос я тоже почти не узнавала: хриплый нечеловеческий сип.

— Ваше первое задание я уже выдал, а ты, — вырвавшийся из светлячка луч упал на жрицу, — получишь обещанную награду. Убирайтесь отсюда! — эхо крика раздавалось в уже абсолютно тёмной зале. Свет исчез, будто его и не было. Жрица почтительно склонила голову и выскользнула из залы.

Я с трудом, но всё-таки смогла самостоятельно устоять на ногах. А дальше снова бесконечный путь по тёмным коридорам.

Вышли мы на рассвете. Уж не знаю, на что нам удалось убить целую ночь. На выходе из этого ужасного лабиринта нас с Эйдгаром встретили Братья. Кстати, чего это они не пришли? Может, смогли бы договориться. И я ни за что не поверю, что сам Повелитель этой страны не знает этих лабиринтов. Не может такого быть. Скорее поверю, что он извел половину секретных войск на его изучение (что тоже маловероятно).

— Нам вход был закрыт магическим барьером, — предупреждая мой гневный вопрос, заявил мечник. Ладно, снимаю все свои обвинения.

— Вы хоть что-нибудь узнали? — с самым безразличным видом спросил тёмный Повелитель, однако голос его еле заметно дрогнул. Или мне показалось?

Эйдгар поморщился прежде, чем ответить:

— Узнали… как выглядят Петли Подчинения, — эльф поднял голову и демонстративно почесал шею. — И что причина разрывов где-то в этом городе, — заметив недовольные лица Братьев, миролюбиво прибавил он.

И когда Эйдгар успел обо всем этом спросить? Или мне было настолько плохо, что все события прошли мимо? А, кстати, с чего это мне так не по себе стало? Даром к ясновидению я никогда не обладала, предчувствий сильный до этого у меня не возникало… Ладно, потом подумаю.

— Нам с такими украшениями лучше на людях сейчас не появляться, — толкнув меня локтем в бок, произнес эльф. Я выпала из мыслей на отвлечённые темы в суровую реальность. До меня сегодня действительно что-то слишком медленно всё доходит. Может, устала?

В любом случае ужас всего происходящего я поняла только сейчас. Мы с Эйдгаром попали в рабство. Уж не знаю, какой просчёт он совершил, какую уловку в словах бога не заметил, итог на лицо, а приказание бог мог отдать любое. Эйдгар спокоен, хотя это ни о чём не говорит.

Дурные предчувствия и предположения, на этот раз вполне естественные, заняли все мое сознание. Эйдгар куда-то тащил меня по все ещё тёмным улицам. Небо светлело, мы углублялись в какие-то закоулки, а я всё пыталась остановить панику, прочно обосновавшуюся в моем сознании.

— Илис! — шикнул Эйдгар, видимо, устав ждать, пока я сама что-нибудь соображу. — Что-то с тобой сегодня не то. Лезь на крышу, — эльф указал на низенький домик с маленьким окошком на чердаке и ещё одним, большим и заколоченным, будто наспех проделанным в толстой каменной стене.

— Чей это дом? — по глупой привычке не желая выполнять приказ сразу, я решила удовлетворить своё любопытство.

— Полезай! — уже громче шикнул Эйдгар, заметив сворачивающего в переулок человека. На этот раз спорить было глупо, и я взобралась на крышу. Рабов бога Хаоса не любят нигде, даже в посвященных ему городах и храмах. Эти существа (не всегда разумные) зачастую очень злы и им, по закону, всегда прощаются любые убийства.

Чердак оказался пыльным, грязным и совершенно нежилым. Ни хлама от хозяев, ни даже паутины… Никаких признаков жизни.

Я прошлась по скрипящим доскам, поднимая тучу пыли. Чтобы не задеть головой давно прохудившееся непонятное покрытие крыши, мне приходилось пригибаться. Это с моим-то мелким ростом! Оглянувшись на Эйдгара, я невольно прыснула в кулак. Он полз чуть ли не на карачках, постоянно чихая от поднятой им же самим грязи и пыли.

— Так чей это дом? — повторила свой вопрос я, и, немного поразмышляв, плюхнулась прямо на пол и прислонилась спиной к грязной стене. Стирать одежду все равно не мне.