Бездарыш

Первая метательная стрелка летит в глаз правого звероморфа, вторая в ногу левого. Один посглав тут же падает — мне удалось достать мозг — другой дёргается и смазывает удар, которым он собирался прикончить меня моим же мечом. Подныриваю под длинную лапу и резко провожу лезвием выскользнувшего из моего рукава ножа под мышкой уродца.

Получилось удачно. Подрезанные сухожилия заставляют конечность псоглава мгновенно повиснуть плетью. Для своих размеров он быстр. Удар второй лапы с ещё одним трофейным мечом едва не достаёт меня. Разрываю дистанцию и всаживаю ещё две метательных стрелки в ту же самую ногу, где уже торчит первый снаряд.

Всё. Захромал. Противник уже не опасен. Да и не был опасен. Бросаюсь к поверженному первым псоглаву и подбираю выпавшее из когтистых пальцев копьё.

— Хочешь жить — отвечай.

Раненый звероморф скачет ко мне на одной лапе, подволакивая вторую. К разговору он пока не готов.

Резкий выпад — и наконечник копья глубоко входит в мускулистое предплечье псоглава. Второй меч выпадает из повреждённой руки.

— Расскажи про звезду.

В ответ только рычание. Распахнув пасть, урод прыгает на меня. Увернуться несложно. Наконечник копья протыкает бедро прежде целой ноги. И вот первая неудача. Незнание анатомии звероморфа заставило допустить ошибку. Достал крупный сосуд — кровь хлещет фонтаном.

— Тебя ещё можно спасти, — в надежде вру я. — Отвечай!

Но упрямый урод лишь рычит и пытается встать.

— Хор-Гар заслужить смерть, — хрипит раненый. — Хор-Гар не убить идун.

Дальше лай на своём языке. Тянуть больше нельзя. Теперь очевидно, что ограбление — не основная цель их нападения на меня. Похоже, псоглавами в первую очередь двигало желание во что бы то ни стало прикончить обнаруженного идуна.

Удар пяткой копья по голове не лишает звероморфа сознания. Приходится нанести ещё несколько, прежде чем раненый враг, наконец-то, перестаёт дёргаться и рычать. Не убил — пульс на шее прощупывается. Сдёргиваю с чресел псоглава кожаную юбку и начинаю резать её на ремни. Нужно остановить кровь, иначе про допрос можно смело забыть.

Перетягиваю импровизированным жгутом проткнутую руку звероморфа и ту ногу, в которой не торчат мои стрелки. Их вытащу позже. Полумеры, но эти манипуляции позволят немного растянуть остаток жизни псоглава. Переворачиваю тяжёлую тушу со спины на живот, заламываю руки звероморфа и стягиваю их ремнями, примотав запястья друг к другу.

Упираюсь коленом в спину врага. Теперь можно «будить». Вызванная ударом в открытую рану боль приводит псоглава в чувства.

— Отвечай на мои вопросы, или умрёшь, — рычу я ему в ухо, приставив нож к горлу.

На изощрённые пытки нет времени. Начну с основной угрозы, а там уже, что успею, то успею.

— Идуны умирать! Идуны — зло! — хрипит звероморф, выгибаясь всем телом, в попытке стряхнуть меня.

Звериная сила даже потерявшего много крови псоглава весьма впечатляет. Я с трудом удерживаю его в нужной позиции. Смерти он не боится. Посмотрим, что с болью. Нож в ухо — и начинаю прокручивать лезвие, рубя хрящи и сдирая шкуру с костей черепа.

— Что за звезда?

Но в ответ только рёв и рывки никак не желающего терять силы тела.

— Я буду резать тебя на куски, пока ты не сдохнешь.

Бесполезно. Ни развороченные ноздри, ни отрубленный палец, ни отрезанные чресла не помогли мне заставить его говорить. Через несколько минут псоглав умер, так больше и не произнеся на человеческом языке ни единого слова. Враг, не боящийся, ни смерти, ни боли — опасен вдвойне. В этом плане звероморфы с собачьими головами напоминают гахаров. Учтём.

Информации получено мало, но первый шаг сделан. Я знаю, куда идти дальше. Навскидку до текущей под красной горой реки километров тридцать. Вечером уже буду там. И это с учётом того, что идти я планирую медленно. Осторожность сейчас важнее скорости, а время у меня появилось. Найденные в мешках звероморфов сосуды из высушенных тыквообразных растений с полым нутром, наполовину заполненные относительно чистой водой, лишили проблему жажды актуальности. На пару дней мне этой жидкости хватит.

Закинув на спину один из трофейных мешков, я собрал своё оружие и зашагал на запад. С рекой, однозначно, что-то не то, но я почти уверен, что знаю, в чём там проблема. Гораздо сильнее меня волнует упомянутая псоглавом звезда. Чистый лоб… Боюсь, фраза: «вырастить звезду на лбу» имеет отнюдь не переносный смысл.

Ничего, разберёмся. За себя я спокоен. Раз создатели этого планетарного полигона ввели запрет на использование даров в этом поясе, значит приготовленные на Суши для идущих по Пути испытания мне вполне по силам.

Послали бы ещё звёзды удачу Китару…

Глава третья Идуны и ходоки

Почему зверолюд назвал это чудище ходоком? Как по мне, куда больше тут подходит — бегун. Вон, как скачет, зараза! Вроде медленно переставляет свои толстые ноги, но те так длинны, что шаги, от которых земля содрогается, получаются у громадины очень уж длинными. За каждый три-четыре сажени позади оставляет. Йока с два удерёшь от такого.

Кто из пары уродцев быстрее не знаю, но, что успевший прилично от меня оторваться кошак, что сокративший изначально имевшийся между нами разрыв великан в скорости меня превосходят и тот, и другой. Один холм, второй, третий. Укрыться здесь негде. Пещерка, как та, где я провёл ночь, мне ничем не поможет. Нельзя себе врать. Забег, из которого победителем мне не выйти — бесполезная трата сил.

Страшно, не страшно, а выбора у меня нет — надо драться. На вершине очередного холма, среди россыпи разбросанных по гребню каменюк, останавливаюсь и бросаю в щель между валунами: лук, колчан и рюкзак. Я не Ло — ослепить великана точными выстрелами мне не по силам. Даже пытаться не стану. Ходок для своих размеров слишком подвижный, а башка, где те глазья торчат, находится чересчур высоко.

Делаю вид, что бегу дальше, а сам, вместо того чтобы броситься вниз, в очередную ложбину, ныряю за один из камней и на карачках переползаю за соседний обломок скалы. Подлетевшему к основанию холма с другой стороны ходоку мои перемещения не видны. Великан сто пудов пробежит сейчас мимо. Вот только и хитрость мою он раскусит, едва перемахнёт гребень. У меня будет всего пара мгновений на то, чтобы осуществить задуманное.

Притаился. Сижу, не дыша. Бум, бум, бум — сотрясают холм широкие шаги ходока. Сейчас… Сейчас…

Здоровенная туша гиганта выскакивает на склон холма парой саженей левее меня. Бок открыт, но метнуть в него копьё — это остаться без своего основного оружия. Застрянет, и йока с два уже вытащишь. Высоко больно. И рана, какую могу нанести, ходока не убьёт. Вот бы в шею всадить… Но это уже промахнуться могу, да и угол не тот.

Подскакиваю, и бросаюсь к гиганту. Лишь бы только тут шкура — не камень, как у того волка. Нет, не верю. Великан прежде был человеком, а значит и кожа у гада людская. Удар!

И неплохо ведь вышло! Наконечник на всю длину вошёл в плоть. Еле выдернул на обратном движении. Ходок взвыл. Причём, в звуке и боль, и обида. Великан как раз замер, пытаясь понять, куда я девался, а тут такая подлянка. Колено — лишь спереди сплошь одни кости. Обратная его сторона, сгиб ноги — весьма уязвимое место. Удобная высота — аккурат уровень моей головы — позволила мне ударить под нужным углом и во всю свою силу.

Интересно, сумел я продрать ему жилы? Гадать бесполезно, а на проверку нет времени. Не дожидаясь разворота чудовища, бросаюсь обратно на холм — и нырь за скалу. Второй раз моя хитрость не выгорит, так что мчусь ветром вниз. За низиной другая гряда, где огромные камни, между которых удобно скакать мелкоте вроде меня и совсем неудобно громадине с четверых людей ростом, стоят чуть пореже, чем здесь. Там и будем плясать.