Бездна Мурены
Шрифт:
– Лишать – не на улей журчать! – глухо донеслось из-под одеяла.
Обитатели третьей палаты дружно глянули на капрала – одобрит ли он очередное нелепое заявление Командора. Но в этот раз Зенит оставил реплику Дипера без внимания, так как сосредоточился на попытках разгадать суть проделок бортового ИИ, подсылающего дроидов вперемешку с голограммами земного техперсонала в белых халатах.
Санитар Шурик тем временем поменял папку и переключился на следующего пациента:
– Хозяин картонного крокодильчика – Олег Варов.
– Для вас, душары, Олег Юрьевич, – уточнил Варов, обращаясь к студентам.
Санитар
– Виталик, сидеть. Ух ты мой хороший! – засюсюкал он, подражая манере общения Юрича со своим питомцем.
– А разве больным можно потакать в их бредовых фантазиях? – поинтересовался студент в очках.
Второй санитар поднялся и одарил студента тяжёлым взглядом, заставив того часто заморгать своими косящими глазками.
– Ну ты же ещё даже не интерн, – Николай поставил зарвавшегося юнца на место. – Вот покажешь мне диплом – тогда и будешь поучать.
– Олег Юрьевич у нас – бывший участник боевых действий, имеет награды, – поспешил разрядить обстановку санитар Шурик. – Его диагноз – ПТСР.
– Ну-ка, умники, расшифруйте! – Санитар № 2 продолжал давить на студентов авторитетом.
– Синдром чего-то там. – Студент с калькулятором почесал затылок, силясь вспомнить конспекты.
– Посттравматическое стрессовое расстройство, – отчеканила студентка.
Третий санитар не удержался и погладил девушку по плечу, едва не выронив стопку с папками:
– Отличница какая!
– Межполовое влечение!
Все обернулись на громкую ремарку Командора. Из-под одеяла торчала одна лишь его гигантская голова.
– Брысь, псина! – рявкнул на него Александр.
Дипер тут же юркнул обратно в своё пододеяльное убежище, а Третий продолжил обзор «экспонатов»:
– Расстройство Варову компенсируем спокойным и позитивным хобби. Наш главврач убедил его заняться рисованием. Юрич, покажешь?
Тот молча взял с тумбочки стопку своих рисунков и сунул в руки ближайшему к нему «экскурсанту» в очках. Студенты принялись не без интереса разглядывать и передавать каракули Юрича друг другу. Почти на всех творениях угадывался крокодил Виталик. Хотя и с трудом, в силу ограниченных художественных способностей ветерана боевых действий.
– Здесь нарисовано, как человек что-то говорит, но текст в облачке возле его рта зачёркнут. – Студент с калькулятором, по-видимому, решил примерить на себя лавры Жака Лакана и поставить диагноз пациенту по его рисункам.
– Зачёркнут – значит, ничего не говорит, – с ходу охладил его пыл автор творения.
– Раньше тут было написано «Апорт»! – подскочил к студентам Сергей, тыча в лист бумаги пальцем. – Закорючка – это ветка, которую мужик бросил вон той чёрненькой фигне.
– Не фигне, а Виталику, – Юрич так многозначительно глянул на золотоволосого соседа по койке, что тот тенью прошмыгнул обратно к себе на кровать и затих.
Любопытный студент не заметил этого взгляда исподлобья, способного пригвоздить на месте, так как был занят рисунками, а потому продолжал допытываться:
– Но зачёркнули-то зачем? Человек подаёт служебную команду – всё логично.
– Виталик – не собака, – терпению Юрича можно было только позавидовать. – И он не любит, когда им командуют. Он любит инжир. Вон там на дереве плоды нарисованы.
– Вероятно,
вы напугались при одной только мысли о доминировании, – не унимался студент, заставив обоих санитаров многозначительно переглянуться. – А вот что может означать инжир? Какое-то яркое событие из детства?– Я не пугаюсь, – тихо возразил Юрич, и от его голоса повеяло могильным холодом. – Это меня почему-то все начали пугаться, как только вернулся на гражданку. Почти и не обижал никого. Но они так перепугались, что упекли меня сюда.
Варов на миг задумался, его мысли унеслись куда-то очень далеко, но его лицо тут же приобрело привычное суровое выражение. На этот раз студент оторвал глаза от смешных каракулей и глянул на их автора. Поэтому тоже немедленно захотел очутиться как минимум за пределами палаты номер три.
– А кем вы были на войне? – очередь задавать вопросы дошла до студентки.
Юрич снисходительно по-отечески улыбнулся наивной девушке и покачал головой.
– Олег пообещал Вениамину Константиновичу о войне не вспоминать, – объяснил Штурман.
– И Виталику, – добавил Юрич и внезапно оживился. – Кстати, капрал, а я-то кем был в нашем звёздном отряде? Меня ж ты забыл назначить!
Зенит последние полчаса был сосредоточен на информации, исходящей от голограмм бортового компьютера, и речь коллег-разведчиков почти не анализировал. Из всего сказанного экипажем ему запомнилось два слова: «апорт» и «инжир».
– Ты был, есть и будешь нашим бортинженером, – ответил капрал.
– Серьёзная должность, – одобрительно закивал Юрич.
Студенты и санитары переглянулись, сдерживая улыбки. Александр извлёк из стопки очередную папку и подошёл к койке корабельного Врача:
– Сергей Шлемофонцев, продолжительная алко- и наркозависимость. Многократно кодировался. Злостно препятствует излечению. Регулярно где-то умудряется добывать наркосодержащие рецептурные препараты и употреблять их.
– Гонево конкретное! – возразил золотоволосый, который минуту назад незаметно проглотил одну из вышеупомянутых рецептурных таблеток. – Я веду исключительно здоровый образ жизни. Йогой вот занимаюсь.
С этими словами он попытался изобразить одну из лечебных поз, но тут же грохнулся с кровати, вызвав всеобщее веселье.
– С этим вы уже встречались. – Санитар Шурик прошёл мимо Повара.
– Когда? – возмутился Лыжников. – Я бы запомнил такую прелестную фемину!
Он попытался поймать студентку за руку, но та успела отдёрнуть её и отойти на безопасное расстояние. Санитар Коля молча указал Андрею дубинкой на его место.
– Только тогда он был в глубокой депрессии, а теперь вот – наоборот, – студентка безобидно улыбнулась.
– Главврач же говорил – биполярочка, – напомнил студент в очках.
– Говно на палочке! – передразнил его Повар. – Ты за своими косыми шарами лучше последи. Один глаз девку мысленно раздевает, второй по палате шустрит – ищет, чего бы приватизировать.
Ошалевший от подобной наглости студент не нашёлся, что и ответить. Процессия переместилась к двухметровому Биологу.
– Здесь ничего особо интересного, – констатировал санитар № 3. – У пациента Бакровского слабоумие.
– Никакой он вам не пациент, – разошёлся Лыжников. – Он наш комнатный фикус.