Безликий

— Ну? — равномерно выговорил парень, по-королевски усевшись в кресле.

То, что ей сразу же захотелось огреть его сковородкой, это и говорить нечего. Гермиона покачала головой — так разговаривать с шефом позволял себе только Драко. Конечно, Истеричка пытался с этим бороться по началу, но это было безуспешно — до такой степени, что даже Карл закрыл глаза на хамство. Девушка считала, что, будь шефом она, закрывать глаза не стала бы.

Карл первый раз за полчаса притронулся к чашке с уже холодным чаем и, сделав глоток, спросил:

— О, дорогая, я забыл про тебя. Хочешь воды, чая, кофе?

— Нет, спасибо, — скованно улыбнулась она.

— Я хочу, — раздался прохладный голос справа. Девушка закатила глаза, не смотря на парня. Один только самодовольный вид и выражение лица, будто все ему должны, выводили из себя.

— Тебе я не предлагаю, — опустошив пол чашки разом, буркнул Карл.

Гермиона не смогла удержаться от смешка, тихо прыснув. Холодные серые глаза тут же одарили ее ледяным взглядом, и девушка, кашлянув, сделала вид серьезного человека.

На самом деле, одно только присутствие Малфоя выбивало ее из колеи — даже когда он молча сидел на стуле, хотелось повеситься, как минимум. В кабинете шефа всегда было легко (за исключением тех моментов, когда Карл начинал орать), но, как только Драко появлялся в нем, все враз темнело, становилось как-то холодно и весьма неуютно. Хотя что можно было ожидать от человека, который был ходячим льдом? И действительно — что людей отталкивало от него? Его взгляд, поведение, мимика, жесты или фразы?

— Я уже думал, что придется тебя убить, — усмехнувшись, сказал Карл.

Ответом ему послужила тишина и прохладный взгляд Драко. Сидел он ровно, хозяйственно расположившись в кресле. Гермиона даже почувствовала себя скованно — словно она в кабинете Малфоя, а не ее шефа.

Вообще, он довольно хорошо изменился. В школе Драко был смазливым мальчиком, за которыми девочки бегали толпами. Сейчас же его внешность приобрела больше мужественности — то ли возраст играл свое, то ли рискованная работа оставляла отпечатки. Но смотрелся он сейчас лучше, чем в детстве. Да и вытянулся Драко хорошо — рост у него, наверное, был за метр восемьдесят. Только вот, каким тощим был, таким и остался.

— Ладно, — Карл отставил чашку в сторону, — приступим все же к делу.

Они бы приступили к нему еще полчаса назад, если бы Малфой не позволял себе являться тогда, когда ему вздумается. Это, кстати, тоже можно было приписать к его минусам.

— Вся проблема в том, что один ненормальный решил, что он — как бы это сказать-то поточнее… — Карл замялся, на секунду прикрывая глаза. Драко холодно наблюдал за ним. — Ну что он некровный наследник Темного лорда, — на этом моменте шеф вопросительно приподнял брови. — Такие чудаки нам уже встречались, и мы успешно справлялись с этими шизанутыми. Но тут дело, как бы это сказать поточнее… Другое тут дело, — и снова замолчал, сверля взглядом заднюю стену.

Гермиона вспомнила, как около года назад засадила одного из таких людей в Азкабан. Если бы они просто считали себя наследниками, тогда ладно. Но нет, они хотят продолжить дело Волан-де-Морта и начинают убивать. Конечно же, никто из них не отличался особым умом (кому придет в голову открыто заявлять, что он — «наследник» Темного лорда), поэтому вычисляли и находили их довольно быстро. Мартина, которого Малфой убил вчера, можно было тоже приписать к таким сумасшедшим — правда, он имел голову на плечах и совершил девять из десяти убийств, почти не оставляя улик.

— Откуда он взялся в Англии, не понятно. Приехал он то ли из Швейцарии, то ли из Германии — значения это не имеет.

— Я должен убить его? — безразлично поинтересовался Драко, которому уже стал надоедать этот бессмысленный разговор.

— Я не договорил! — крикнул шеф, зло глянув на мракоборца. Однако тот даже не пошевелился, продолжая сверлить мужчину взглядом.

Девушка закатила глаза — если они собираются провести весь день, препираясь друг с другом, то она не горит желанием присутствовать при всем этом балагане. Дайте ей задание и отпустите.

— Может быть, мы продолжим? — мягко поинтересовалась она у Карла, который до сих пор сердито смотрел на Драко.

— Ну конечно, мы продолжим. Если ты его уймешь, — он ткнул пальцем в Драко, который даже после этого не шелохнулся. Интересно, это у него роль такая по жизни — играть статую? — Так вот, на чем я закончил?

— На том, что «если ты его уймешь», — учтиво напомнил Малфой, прохладно кивнув на Гермиону.

Дайте ей кто-нибудь терпения, пожалуйста. Девушка скрипнула зубами, пропустив в голове парочку хороших слов. Это каким же человеком надо быть, чтобы вытерпеть Драко?

Шеф таким не был.

— Ты что, совсем уже, Малфой? Я тебя спрашиваю, отродье ты аристократское! — Карл со всей дури ударил кулаком по столу.

Такие психи были каждодневными. Даже Гермиона на это никак не среагировала, лишь прикрыла глаза, думая, сколько еще ей придется тут торчать.

— У тебя башка твоя на месте? — грохотал тот, поднимаясь со стула.

И снова – Драко даже не шелохнулся. Он лишь отстраненно созерцал на шефа, скрестив руки на груди.

Если бы этот мужик знал, как ему плевать на все эти слова — пусть хоть в лепешку разобьется. Он ведь прекрасно знает, что уволить аристократа не сможет, как бы ему этого не хотелось.

Шеф его не волновал — он был, скорее, надоедливой мухой, чем кем-то важным. Бесила его рядом сидящая Грейнджер. Его буквально рвало изнутри от ее вида.

Это напыщенное выражение лица, будто она самая умная, самая лучшая, самая красивая. И вообще — ведь она Второй Главный аврор-киллер. Только вот именно, Грейнджер, - Второй. Первым был он. Был, есть и навсегда останется, какие бы лица ты не строила.

Что раздражало его еще? То, что она подлизывалась к до сих пор орущему Карлу. Милая улыбочка, мягкий тембр голоса, эти глазки и дурацкие жесты.

Фу. Грейнджер, избавь его от этого зрелища.

Бесила она его еще со школьных времен. Тогда — тем, что грязнокровка строила из себя супер умную и пыталась всем доказать, что она — лучшая из лучших. Когда таковым был он, как бы она ни старалась. Ко всему прочему, эта грива вместо волос, веснушки на пол лица — красоткой она не была никогда. Сейчас — тем, что она добилась таких же результатов, как и он — получила самую престижную профессию в мире. На остальное плевал он так же далеко, как и на все оскорбления шефа, который, наконец, вернулся на место.