Безмирные

При обнаружении Евы оба предсказуемо оживились. Толстяк отчего-то радостно улыбнулся, а "козлистый" (как сразу окрестила его для себя девушка) поднял вверх руку, демонстративно раздражённо поманив вошедшую пальцами.

Глава 2

НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ НАЗАД

Ева взяла доставленную курьером посылку, механически расписавшись в протянутом парнем бланке.— Всего доброго, — почтальон мило ей улыбнулся.Дверь за рассыльным закрылась, и она взглянула на адрес отправителя.— Вот, мразь!Каждое новое упоминание о её бывшем, вызывало в душе девушки саднящую, мерзкую боль. Как будто кто-то невидимый вставлял руку в грудную клетку и, сжав сердце в тяжелый кулак, не давал тому свободно биться.

Свёрток был лёгким. Обмотанный бумажным скотчем целлофан, внутри которого лежало, нечто объёмно-мягкое. Ева прошла в комнату, разорвала упаковку, и, добравшись до содержимого бандероли, тихонько заплакала. Уткнулась лицом в нежную ткань, обхватила руками, не в силах совладать с эмоциями, и дала волю чувствам.

В пакете лежал заяц. Её любимый плюшевый Феля, с некогда разорванным соседской собакой, розовым ухом. Ухо, конечно, давно починили, но "шрам" от укуса остался. Напоминал родным о храбрости ушастого зверя принявшего на себя удар обезумевшего пса в момент, когда животное бросилось к маленькой Еве.Вообще-то изначально звали зайца "фенолфталеином". По крайней мере, об этом свидетельствовала пришитая на его бархатных штанишках длинная бирка. Было ли это досадной ошибкой, либо дефектным чувством юмора производителя, теперь уж не выяснить, но Ева быстренько переименовала беднягу в Фелю и любила с тех пор больше всего на свете.

Ушастый являлся подарком отца, отчего был ей особенно дорог. Папа вручил игрушку на девятый День рождения дочери, приплюсовал к ней букет цветов и огромную (такую, как и сам заяц) коробку конфет.Вспомнив, как искренне любили её родители, Ева заплакала ещё громче. Прижала Фелю к себе, а затем, словно решив, вдруг что-то у него выяснить, заглянула зверушке прямо в глаза. Посадила в кресло напротив и, утерев слёзы, спросила:— Вот скажи мне, малыш, тебя когда-нибудь предавали?Заяц покосился на неё хитрым глазом, но ничего не ответил.

— Да нет. Не случайные люди, по ущербности времени именуемые друзьями в различных контактах.Наличие собеседника явно пошло ей на пользу. Ева перестала реветь и попыталась рассуждать чисто логически.— Не мнимые подруги, фальшиво целующие тебя при встрече и деланно радостно улыбающиеся, когда требует того ситуация. И даже не дальние родственники, с которыми ты встречаешься, раз в году, за каким-нибудь накрытым по поводу именин братца столом. И вроде как всегда общий язык находишь. Хотя нет. Не всегда. В один прекрасный момент узнаешь, насколько им всем не нравишься. Без претензий вообще. Проехали. И обида, в принципе, особая не берёт. Ведь, по большому счёту, все они тебе посторонние.

Слёзы высохли окончательно. Ева поправила свалившееся на морду зайца, длинное ухо, заботливо уложила косого на подушку, затем продолжила.— Предавал ли тебя, Феля, человек, которого ты близким считал? Да, да. Тот, кто допущен был в самое сердце? И давно корни там, зараза, пустил, потому, как я сама ему это позволила. Каждой фиброй души с ним делилась. Дура. Продолжением его себя возомнила. Берегла, как зеницу ока. Заботилась, бежала на помощь, плечо подставляла по первому требованию. Когда, по болезни, сама едва ноги передвигала. Неприятности брала на себя, в надежде, что справимся. Потому что не имела я права глаза закрыть на проблемы родного мне человека. Подло, исподтишка, предавали тебя, Фталеин?

Ева прошлась к окну и сквозь мутное, давно не мытое стекло принялась разглядывать лежавшую внизу улицу, по которой в будничной суете двигались люди.— Растаптывали ли тебя в один день, мой хороший? В тот момент, когда совершенно этого не ожидаешь. Когда готовишь человеку приятную встречу, решаешь, как лучше его накормить и что приготовить на ужин. По сути, за добро тебя предавали?Голос Евы внезапно дрогнул.— Унижали ли до боли в сердце? До полного душевного опустошения. До абсолютного непонимания "за что?" До отупения в поисках ответа на вопросы: "А может, это я во всём виновата? Может это я что-то не так в нашей жизни делала?"Девчонка не выдержала, схватила стоявший на подоконнике, видимо забытый прежним хозяином, граненый стакан и изо всей силы запустила им в противоположную стену. Ударившись о твёрдое основание, стакан, как ни странно, выдержал. Не разлетелся, как ожидалось, на кучу осколков, а упав на пол, завертелся волчком.Это обстоятельство Еву, почему-то, ещё больше расстроило. Не позволило, видимо, выразить чувства по полной. Не принесло ощущения мстительной радости от бессмысленного разрушения.— Если да, Фталеин, то мы с тобою в одной команде. На равных, можно сказать, условиях. И лишь степень предательства позволит определить, кто из нас двоих теперь центрфорвард.

Ева, наконец, оставила зайца в покое. Сходила в кухню и заварила себе ароматного кофе.— Какая же я была дура! — В сотый раз сделала она вывод.Постепенно запах напитка привёл мысли в порядок. Девушка взяла со стола обжигающую ладонь чашку, поднесла к губам и стала тихонечко дуть. Вопреки обещаниям самой себе, не ворошить прошлое, на ум почему-то пришёл момент, когда они с Владом только лишь познакомились. В тот день в парке вот также пахло свежезаваренным кофе. Гуляли люди, ярко светило солнышко и, от охватившего душу восторга, хотелось обнять весь окружающий мир.

Они с Викой только что сдали экзамены. С первой попытки закрыли сессию, отчего сразу же ринулись в город, отмечать радостное событие. Погуляли по набережной, вспоминая смешные истории. Посидели в кафе, поели сладостей. А после решили развлечься на скалодроме. Если бы она только знала, чем всё это закончится! Ноги бы её в парке не было! Но, увы, не дано нам знать, что каждого ждёт впереди.До Стены в тот раз девчонки так и не добрались. Задержались в толпе зевак, рассматривающих свалившегося с высоты парня. Тот лежал на боку, кривился от боли и громко стеная, растирал ушибленную при падении ногу. Рядом с ним носилась перепуганная, как заяц в зоопарке, администратор. Девушка их возраста, которая хотела всё как-то уладить. Бедняжка предлагала вызвать врачей, но, от «скорой» клиент отказался.— А чел ведь с потока нашего, — изумленно вытаращив на парня глаза, сообщила вдруг Вика, — помнишь, мы в библио с ним недавно пересекались? Он ещё учебник для практических занятий у тебя спрашивал.

Ева совершенно его не помнила, но раз тот однокурсником оказался, решила, что следовало бы помочь. И (дура такая) вызвалась пацана отвезти. Благо отец подарил ей машину. Посадила она будущего гадёныша рядом, а затем, сопровождаемая гневными взглядами Вики (которая, оказывается, ничего такого не имела в виду) повезла парня в больницу.Там выяснилось, что травма оказалась серьёзной. Едва взглянув на моментально распухшую, покрывшуюся сетью синих прожилок ногу, дежуривший в приёмном покое врач, настоял на снимке, а затем на госпитализации.

Послушай Ева подругу, свали блин тогда, возможно на этом её приключения бы закончились. Подсобила человеку в беде, и ладно. Так нет же. Надо было поинтересоваться, чем ещё она может помочь. Родственникам там сообщить, либо друзей каких-нибудь в городе разыскать (как есть, блин, контуженная идиотка)Но, ни тех, ни других у Влада (естественно) не оказалось. Мать, как и у Евы, жила в другом городе, отец оставил их в детстве, а друзьями её новый знакомый здесь как-то не обзавёлся.— Ну, нет, так нет. Его трудности, — Вика скорчила самую страшную, из заготовленных для глупой подружки, рож.Вот только та в очередной раз не отреагировала. Решила походу, впрягаться в «гуманитарку» по максимуму и месяц затем таскать (козлу) передачи. Хотя деньги, "все до копейки", Влад обещал вернуть. Правда, когда те у него появятся, не уточнял. Просил войти в положение.