Безмирные
Шрифт:
Квартира оказалась на редкость древней. Настолько, что даже оставшиеся от прежних хозяев стулья на изогнутых ножках и часы с боем в углу единственной комнаты виделись раритетом. Свисающие со стен обои, ветхие, в облупленных рамах двери, треснувшая от времени побелка на потолках и горы хлама на узком балконе.Еве сказали, здесь жил одинокий старик. Детей у него вроде как не было, а дальние родственники после смерти хозяина от квартиры поспешили избавиться, выставили её на продажу с изрядной скидкой, отчего покупателя долго ждать не пришлось.
Первое, что решила сделать Ева, оказавшись внутри "нового помещения", это сесть на продавленный долгим использованием, старый диван и тихонько расплакаться.Жалко было даже не подаренную родителями, и ставшую разменной монетой «двушку» (хотя и её, безусловно, тоже). А
* * *
Она поднялась и, пройдя к зеркалу, промокнула салфеткой снова полные слёз глаза. Оценила своё отражение и, недовольно поджав губы, поморщилась.— Поганый видок, подруга.Внезапно внимание Евы привлекла стоявшая рядом со старым будильником книга. В толстые кожаные переплёты романы давно уже никто не пакует. По меньшей мере, расточительство такое сегодня бессмысленно. Однако эта книга, как и сама квартира, выглядела именно таковой. Тяжелой и древней.
Девушка подошла ближе, вытянулась, чтобы не сбросить на пол соседние вещи, а затем осторожно сняла книгу с полки.— "Манифест бродячих собак". — Ева прочла слова на обложке вслух, после чего недоуменно пожала плечами, — название, как моя жизнь. Кривое и бестолковое.Девушка открыла титульный лист, пробежала первые страницы глазами в поисках аннотации. Однако той нигде не было.
"… Солнце уже клонилось за горизонт, когда опалённые жаркими лучами колосья, затрепетали от лёгкого дуновения ветра. Прогнулись стеблями, потянулись за пробежавшей по полю волной, в надежде ухватить ускользающую от них прохладу и вновь выпрямились. Вернулись в исходное положение, дабы впитать обжигающий зной по полной. Вобрать в зерно всю силу жаркого лета. Иван любил это время. Как рачительный хозяин использовать стремился любую минуту ... "
— О-о-о. Седая древность. — Сделала вывод Ева.Но, не взирая, на банальный текст, произведение отчего-то её заинтересовало. Ева не смогла объяснить чувство словами, однако имелось в книге нечто такое, что однозначно привлекало внимание.— А тут что?
Приглаживая непослушную, стремящуюся подняться страницу, Ева провела ладонью по переплету, и обнаружила, что титульный лист внизу склеен. Возможно, изорван кем-то при чтении и отремонтирован затем бумажной полоской. Вот только под дефектным фрагментом лежало что-то необычайно твёрдое. То ли линейка, то ли пластина какая для усиления. Неплохо бы выяснить.Девушка потрогала рваный участок и попыталась приклеить полоску обратно. Однако безрезультатно. Старая бумага подчиняться отказывалась. Вместо того, чтобы вернуться на место, оторвалась от листа окончательно. Оголила под собой невнятную, едва различимую при дневном освещении, строку цифр.
— Номер тиража, наверное, либо какая-нибудь дата печати.Не будучи знакомой с тонкостями издательства, Ева хотела, было, страницу перевернуть, но та вдруг к остальным прилипла. По какой-то причине не пожелала отделяться, так что пришлось странички расклеивать. Девушка поддела их узеньким ногтем, бережно потянула в сторону и тут странная надпись проступила отчётливей.
25f . 12.l-er le-el. 87.n-th wi-d. The K. of m. d.
Она потёрла строку мизинцем. Надеясь, видимо таким образом, прояснить ситуацию.— Что б это могло означать?Ева вдруг обнаружила, что чем сильнее воздействует на знаки пальцем, тем больше те проступают. Становятся плотными и даже шершавыми! Как будто книга предназначалась читателям с ослабленным зрением.В тот миг, когда буквы стали объёмными из-под латанного участка выглянул наружу край металлической полосы. Тонкая, как лезвие, деталь имела на поверхности трафаретные выемки, которые при ближайшем рассмотрении оказались собранными в две линии строками для букв.
— Рамка что ли такая, для чтения?Ева когда-то
о подобных слыхала, но столкнуться в жизни пришлось впервые. Она повертела странный «книгочей» в руках, определила фронтальную сторону, наложила указку на начальные строки текста и невзначай, коснулась его подушечками пальцев."… Град придавила Ночь. Прижала к точке локации тяжёлым грозовым покрывалом, дабы никуда от неё тот не делся. Пусть бы и деться здесь было некуда. Опоясанный бетонным кольцом ДанВер вздыбился средь бескрайнего океана одиноким пятном. Досадной ошибкой, разбушевавшейся в безумном гневе, природы. Словно маяк для выживших в стихии людей. Последняя надежда, для последних спасшихся..."
Ева нервно сглотнула, оторвалась от книги и глаза её изумленно расширились.— Это что ещё за хрень кучерявая?Она убрала рамку и текст "Манифеста" снова стал прежним. Банальным и предсказуемым. Девушка посидела в раздумьях, прислушиваясь к себе, явно соображая, как действовать дальше, а затем опустилась в кресло и прикрыла глаза. Чтение отчего-то подействовало на неё успокаивающе.Отвлекло. Сняло с души обиду и освободило разум от гнева. Ушла саднящая сердце боль, но, самое главное, сознание вновь стало прежним. Спокойным и ясным. Захотелось вдруг устроиться поудобнее, как в далёком детстве. Подобрать под себя ноги и, укрывшись тёплым пледом, погрузится в таинственный мир новой истории полностью. Посмаковать перипетии, а если повезёт, и книга понравится, дочитать её до конца...
Глава 3
… Вблизи парочка выглядела ещё более несуразной. Сияющая, как медный таз в солнечный день физиономия лысого и вытянутое книзу, недовольно скривившееся лицо человека с козлиной бородкой. На контрасте толстяк смотрелся просто огромным, а спутник его напротив, неимоверно худым и болезненно бледным.— Велис, ты снова взялась за старое?— Тощий извлёк откуда-то из-под стола дамскую сумочку, смешно подёргал её защёлку, словно пытаясь ненароком открыть, и швырнул через столешницу точно девчонке в руки. — Я ведь запретил тебе менять код!Несмотря на непривлекательный внешний вид, голос у мужика был властным.Ева взглянула на модный клатч и глаза её изумлённо расширились. Она бы рада рассказать, что-либо про код, вот только совершенно не понимала, о чём конкретно он её спрашивает. Да что там код. Она вообще не в состоянии была объяснить, где и вовсе теперь находится. С тех пор как прочла главу злополучной книги, попросту перестала соображать, что происходит.
— Кто вы? — девушка вернула сумку на стол.Вопрос был основополагающим во всей истории, потому показался ей сейчас единственно верным. Следовало, наконец, остановить безумный бег в загадочном городе и во всём здесь для себя разобраться.— Кто мы?! — Обладатель дурацкого пенсне на носу вытаращил глаза, а затем вдруг театрально зааплодировал. — Смешно, малышка. Очень даже смешно. Только вот на сей раз подобные штуки со мной не прокатят. Надоела постоянная твоя взбалмошность.Он налил себе порцию "Tomatin Legacy", из стоявшей на столе бутылки, поболтал жидкость в граненом бокале и, не смакуя, залпом выпил.— Так зачем ты сменила код?Фужер "козлистого" наполнился новой порцией виски.— Какой код? — Ева, недоумевая, пожала плечами.— Ладно, Вел, завязывай дурочку наклонять. Я не хочу с тобой ссориться, правда. Не в том я сейчас настроении. — Тон мужика заметно смягчился, — отдай мне бабки и, будем считать, долг ты вернула.
Он протянул бокал толстяку, выразительно на него взглянув. После чего тот достал из кармана плоскую, снабженную фиксирующей защелкой коробочку. Открыл и порылся пухлым пальцем внутри.— Давай, Ури, подрегулируй мне выпивку. — Поторопил его владелец серьги.— Синтелеск или Дренкон?- поинтересовался упитанный.— Синтелеск.Коробка оказалась заполнена какими-то разноцветными капсулами, наподобие тех, что упаковывают витамины в аптеках. Выбрав синюю, здоровяк опустил её в виски, отчего в стакане произошла реакция, и пилюля мгновенно в спиртном растворилась. Оставила после себя обильный, пенный след на поверхности в виде цифры "4"