Безоружные

– … вот что значит оружие прошлого. Настоящее оружие. Я даже не мечтаю его в руках подержать, мне его хотя бы увидеть. Кто сейчас таким может похвастаться? Вот это сила! Наши предки знали толк в убийствах. К слову, я думал, тебя уже давно прикончили, а ты, оказывается, жива.

– Ненадолго, - проворчала Кира.
– Её казнят сегодня.

– Так вы на казнь так торопитесь?

– Здесь всё подчиняется расписанию и протоколу.

– Да ну? – Он указал на мои свободные руки, и на это моей охране нечего было ответить. За одно то, что они со мной болтали, их уже могли отдать под суд. – Расслабьтесь, ребята. Нам же по пути. Мы вас не стесним.

– Это лифт смертников, – сказал Спарки.

– Угрожаешь, что ли?

Теперь он зашёл в кабину из принципа. За ним молча проследовал один из его приятелей, ведя бионика перед собой. А ведь это тоже грубое нарушение протокола - двух заключённых перевозить в одном лифте запрещено. Но опять же, какая теперь разница, да и заключённый здесь только один. Не матёрые убийцы и не биологическое оружие, которое эти матёрые убийцы сопровождают, а вчерашний ребёнок.

– Кому расскажу, не поверят. – Мужчина в костюме не умолкал ни на минуту. Думаю, вопреки высокому статусу, он нервничал: ему влетит за эти «технические неполадки» и за опоздание.

Со мной всё иначе: когда я нервничаю, из меня слова не вытянешь

– Я бы остался подольше, чтобы поддержать тебя и всё такое, но, чёрт, времени совсем нет.

Остался подольше? Как будто речь шла о сольном выступлении.

– Ты же в криминальных кругах настоящая знаменитость. Там наверху об этой истории только глухой не слышал.

Могу себе только представить, какими подробностями эта паршивая история обросла.

– А сюда, конечно, новости не доходят. – Он откинулся на стенку. – Поганое место. Каждый раз, когда нужно сюда спускаться, мне становится не по себе. Не представляю, как здесь можно жить. Я бы тут и месяца не протянул. Месяц – это уже слишком долго, да? – Ему поддакнул его приятель. – Никого из плохишей дольше месяца тут и не держали, так ведь?

– Потому что всем нашим бывшим «квартирантам» уже было восемнадцать, - ответила Кира. – Дети же неприкосновенны.

– Как справедливо со стороны Правления. – Он смотрел на меня с ухмылкой. – Я Клаус, кстати. Дашь автограф?

Он потянулся за ручкой в карман пиджака, но его остановил жестом Спарки. Вот тогда я почувствовала себя настоящей знаменитостью, которую охраняют секьюрити, хотя всё было наоборот. Это Клауса охраняли от меня – мне в руки не должен был попасть ни один посторонний предмет, даже зубочистка.

– Ладно-ладно.
– Мужчина поднял ладони. Заметив, как я смотрю на их «груз», он спросил: - Нравится?

Как сказать? Я никогда прежде не оказывалась настолько близко к оружию, по сравнению с которым осколочная граната - спичка. А оружия я в своё время повидала немало.

Кажется, бионик прислушивался к разговору. Несмотря на кажущееся спокойствие, его плечи были напряжены. Возможно, его настораживали наши голоса и то, как они стали звучать в тесном лифте. Либо у него просто сильно затекли руки. Но он даже не думал двигаться. Говорят, у биоников очень высокий порог боли…

– Эта «функция» у него тоже есть, - добавил Клаус, неправильно растолковав мой интерес. Его напарник рассмеялся, и я отвернулась, смутившись.

Так я поняла, что за эти два года ничего не изменилось. Я всё ещё краснею, стоит при мне коснуться "взрослой" темы, хотя мне вроде бы уже не шестнадцать. Это так чертовски обидно – мои ровесники уже пережили всё это: влюблённость, свидания, поцелуи… тогда как мне в оставшиеся несколько часов остаётся только краснеть.

Жажда жизни не просто просыпается во мне - взрывается. И хотя внешне я оставалась спокойной, мой пульс участился, а дыхание сбилось. И бионик заметил это. Он чуть повернул голову в мою сторону, и в этот момент стало как-то особенно тесно.

Я заметила, что стою к нему ближе всех. "Мафиози" - за его спиной, они следили за его руками, веря, что в случае чего смогут его моментально обезвредить. Ведь он ещё не «активирован», а значит и вполовину не такой опасный, каким будет в дальнейшем.

Клаус продолжал болтать, но я его не слышала. Голову заполнила преступная мысль – первая за всю жизнь. Я не могла думать ни о чём другом.

Если бы я захотела снять эту маску, мне бы хватило секунды.

– Хочешь его потрогать? – подначивал Клаус. – Если это твоё последнее желание, я разрешу трогать, где захочешь, ха-ха. Меня тоже. В качестве бонуса.

Мне пригодился бы бионик уже просто для того, чтобы угомонить его.

Рассуждая так, я почувствовала воодушевление. Впервые за два года.

Кира лениво велела посетителю заткнуться, и в этот момент свет в кабине начал мигать, а потом погас совсем. Прежде чем гости успели запаниковать, Кира объяснила, что волноваться не о чем. Мол, такая фигня случается всякий раз при выходе на поверхность. Они это даже неполадками не считают, ведь никто из местной охраны не боится темноты.

Клаус не стал отвечать на издёвку, а когда в кабине снова стало светло, он стал таким чертовски серьёзным. Он, наконец, вспомнил, с какой целью его сюда отправили: сопровождать ценный груз. И теперь Клаус молча таращился на него.

Мой конвой, к слову, тоже притих. Даже когда лифт остановился, и дверь отъехала в сторону, никто из нас не пошевелился. И если учесть каким невероятно долгим мне показался подъём, то это самое мгновение длилось целую вечность.

Импринтинг. Запечатление.

Когда маска упала на пол между нами, я убедилась в том, что передо мной - не человек, хотя до последнего в этом сомневалась. Всё дело в чертах лица и его выражении… точнее, отсутствии такового. Мужское лицо не выражало ничего, а тёмно-серые глаза смотрели словно сквозь меня. Его зрение привыкало к свету и краскам этого мира по-особенному: он не щурился и не моргал, но можно было видеть, как его взгляд меняется, постепенно становясь осмысленным, пока не достиг высшей точки осознанности. За какую-то секунду он постиг весь смысл жизни: служить тому, кого только что увидел. Рождённый в день моей смерти - это показалось таким символичным тогда.

Я не умру, у меня есть бионик, я буду жить вечно!

А потом мой конвой начал действовать. Словно в замедленной съёмке я увидела, как Спарки выхватил из чехла электрошокер и прицелился. Если он выстрелит, противостояние будет закончено, даже не начавшись, потому что в кабине слишком тесно. Несмотря на хвалёную реакцию искусственных, бионик не сможет уклониться: позади него толкаются «мафиози», а перед ним, мешая стремительной атаке, застыла я.

Он отвёл взгляд и дёрнул руками, избавляясь от наручников. Невероятно, как быстро он перешёл от младенчества к зрелости, перескочив стадию взросления. Казалось бы, только что его сознание было чистым, пустым, но вот он уже просчитал ситуацию и точно знает, что нужно делать, как двигаться и кого ликвидировать первым.