Безрассудный

— Господи, Кира… Ты раздевала меня, — я улыбнулся, вспомнив, как ее пальцы касались моей кожи. Я хотел ощутить их снова, прямо сейчас. — Ты хотела меня у всех на глазах, — я так хотел ощутить ее вкус, что провел языком вдоль ее подбородка и вверх к уху. — Черт возьми, я тоже тебя хотел… — простонал я ей на ухо.

Ее руки взлетели к моим волосам, и она оттащила меня от себя. Я зашипел, едва сдерживая желание освободить нижнюю часть своего тела. Еще один толчок, и я уже не был уверен, что смогу продержаться долго. Перестань бороться, скажи да.

— Нет, я выбрала Денни. — игнорируя ее, я сделал еще несколько толчков. Грубее, быстрее. Господи, да, еще раз, еще больше. — Я пошла домой с ним…

О, боже, Кира, да, черт, да.

— А кого ты выбрал? — спросила она.

Металл в ее голосе заглушил все мои мысли и заставил меня замереть. Это было предупреждение. Предупреждение и подсказка. И что, черт подери, она хотела этим сказать?

— Что?

Собрав каждую крупицу накопившейся ярости, она ударила меня в грудь.

— Моя сестра, придурок! Как ты посмел с ней спать? Ты дал мне слово!

За какие-то доли секунды все встало на свои места. Так она поэтому злится? Не потому, что я снова перешел грань, не потому, что она сорвалась и поддалась искушению, и не потому, что меня несколько дней не было. Нет, все потому, что она думает, что я спал с Анной. Да и пошло оно всё, она не имеет права злиться из-за этого. Это ведь она ушла из чертового клуба с Денни. Все обещания канули в лету в то мгновение, когда она вырвала мое сердце и искромсала его, превратив в кровавое конфетти. Если я хотел трахать Анну всю ночь напролет, я имел на это полное право.

Теперь я действительно был в ярости и, не подумав, сказал кое-что действительно неправильное.

— Ты не имеешь права упрекать меня в этом. Ты уехала трахаться с ним! Ты оставила меня там, разгоряченного, исполненного желанием… Оставила рядом с ней.

Вонзая нож поглубже в спину Киры, я провел по внутренней стороне ее бедер и прошептал:

— А она была готова на все. Взять ее было проще простого… Взять и войти в нее.

Если она будет стервой, то и я буду тем еще ублюдком.

Ярость проступила на ее лице мгновенно. И мне это безумно нравилось. Я причинил ей боль. Вот и хорошо, теперь она понимает, что я чувствовал, потому что она, черт подери, сделала мне больно. Она попыталась ударить меня, но это было ожидаемо, так что я удержал ее.

— Сукин сын, — прорычала она.

Она была так зла, что мне казалось, будто капли дождя, падающие с моих волос, испарятся, коснувшись ее кожи. Это будоражило меня, придавало мне сил. То, как она покраснела, как бегал ее взгляд — ее ревность просто опьяняла. Я улыбнулся так, чтобы это точно взбесило Киру, и сказал: — Кого я поимел, я знаю, а вот ты мне скажи… — мои мысли заполнились жаром, желанием и страстью, и я наклонился к самому уху Киры и прошептал: — Скажи-ка мне, с кем трахалась той ночью ты?

Сказав это, я прижался к ней, чтобы напомнить ей о том пылком моменте в клубе и усилить пламя, разгоревшееся между нами сейчас. Она застонала, с шумом втянув воздух.

— Он был лучше меня? — продолжал я. Вернувшись к ее рту, я провел языком по ее сладкой влажной от дождя губе. — Настоящее ничем не заменишь. Я буду еще круче…

Черт, скажи да.

Но она не сказала. Вместо этого она выплюнула:

— Я ненавижу то, что ты со мной делаешь.

Я видел, как горят ее глаза. Она лгала, по крайней мере, отчасти. Но я понял, что она имела в виду. Иногда я тоже ненавидел то, что она делала со мной. Но любил я это сильнее, чем ненавидел. И я точно знаю, что она чувствует то же самое.

— То, что я с тобой делаю, тебе нравится, — вспомнив, каково это — быть внутри нее, заставлять ее кричать — я прошелся языком по ее шее. — Ты жаждешь этого, — я хочу этого, ты нужна мне. — Это меня тебе хочется, а не его.

Выбери меня. Люби меня. Покажи мне. Прямо сейчас.

Я вжался в нее, желая ее больше, чем когда-либо. Она пропустила мои волосы сквозь пальцы, а потом толкнулась бедрами в ответ. О, господи… Да. Я закричал так же, как и Кира. Нам обоим это было нужно, мы были нужны друг другу. Пожалуйста, Кира, скажи да. Скажи да. Она двигалась в одном ритме со мной, дыхание перехватило, напряжение усилилось, стекла запотели, и машина начала мягко раскачиваться в такт нашим движениям. Боже, да, еще, прямо сейчас.

Ее пальцы впились в мою куртку, стаскивая ее, и я помог Кире ее снять. Черт, да, всех этих слоев между нами быть не должно. Я хочу обнажиться перед тобой. Она потянулась ко мне губами, но я отстранился. Когда я дразнил ее, по телу будто разливался жидкий огонь. Да, черт подери, я хочу поиграть с ней, а потом доставить ей удовольствие. Кира снова попыталась коснуться меня языком, но я опять увильнул. Я думал, что взорвусь, долго дразнить ее я не смогу.

Но Кира больше не хотела играть. Разочарованная, она провела ногтями по моей спине. Черт, точно так же она оцарапала меня в той кофейной будке, когда кончала. И я почти кончил, вспомнив об этом. Я уронил голову ей на плечо, самозабвенно утопая в ней. Да, господи, Кира, еще, да. Она вскрикнула, когда толчки возобновились, хватаясь за задние карманы моих джинс и обхватывая ногами мою талию, почти обезумев.

Продолжая двигаться и крепко сжимая меня, она простонала:

— Нет, я хочу его.

Чушь собачья. Сто процентов, она никогда не чувствовала с ним ничего подобного.

— Нет, ты хочешь меня, — пробормотал я, уткнувшись в ее шею.

— Нет, он бы никогда не тронул мою сестру! Ты обещал, Келлан, ты обещал!

Она замерла, и от такого внезапного нарушения нашего нараставшего ритма у меня едва не съехала крыша.

— Что сделано, то сделано. Ничего не изменишь, — она попыталась оттолкнуть меня, но я схватил ее за руки и завел их ей за голову. Я прижался к ней бедрами, и она издала такой звук, который дал мне понять, что эта небольшая пауза тоже убивала ее. — Но это… Хватит дергаться, Кира. Просто скажи, что хочешь этого. Скажи, что хочешь меня, как я тебя, — я снова приблизился к ее губам. — Я и так знаю, что хочешь…

Хватит с меня этих игр, надоело дразниться. Она нужна мне прямо сейчас. Мы не можем остановить это, больше не можем. Кира застонала, когда я накрыл ее губы своими. Да, Боже, Кира, да.

Это был жадный и страстный поцелуй, каждый из нас хотел большего. Я был прав. Я знал, что был прав. Она хотела этого так же сильно, как и я. Я отпустил ее руки, и она тут же запустила их в мои волосы. Ощущать ее пальцы было просто превосходно. Я хотел почувствовать, как ее длинные локоны упадут на мое кожаное сиденье. Я стянул резинку с ее хвоста и бросил на пол. Ее волосы, даже промокшие, прекрасно ощущались между пальцами.

Даже сейчас, когда наши губы слились в поцелуе, Кира не прекращала посылать мне двойственные сигналы. Бормоча, что она ненавидит меня, она проводила руками вниз по моей спине и тянула карманы моих джинс, нарываясь на что-то большее, более глубокое и грубое. Повинуясь ее физическим требованиям, я продолжал твердить ей, что она вовсе не ненавидит меня.

Мои руки исследовали каждый изгиб ее тела, до которого я мог дотянуться — линию подбородка, ложбинку на груди, маленькие выступы ребер, изгиб бедра и округлость попы. Ее маленькие руки пробрались под мою футболку, касаясь обнаженной кожи. Это касание послало вниз по моему телу электрический разряд, но ее слова меня немного осадили.