Безрассудный

— Это ошибка, — простонала она в заряженный страстью воздух.

Часть моего энтузиазма улетучилась; Кира, конечно, была права, это было неправильно. Но это лучшее чувство на свете, лучше всего, что я когда-либо переживал. Уже слишком поздно, я не смогу перестать касаться ее. Большим пальцем я провел по возбужденному соску, натянувшему ее футболку через тонкий бюстгальтер. Я так хотел коснуться его языком.

— Знаю… Но как же здорово, черт побери.

Нет, она чувствовала себя просто потрясающе. Мы слились друг с другом, слова нам были не нужны, только дикое, неконтролируемое желание. Я слышал, как дыхание Киры возвращается к привычному, чуть сбитому ритму, горловые стоны становились все громче, все более отчаянными и требовательными. Она подбиралась к пику. Сам же я добрался до него уже давным-давно — от крышесносного оргазма я удерживался лишь силой воли. Но без нее это не имеет смысла. Нет, я кончу только в нее. И, возможно, вместе с ней. Да, хочу, чтобы она кончила вместе со мной. Хочу этого больше всего на свете.

Я отстранился от ее губ. Она подалась вперед, посасывая мою губу, и я закатил глаза, отодвигаясь чуть дальше. Ее одежда такая мокрая, что мне понадобится немного больше места, чтобы раздеть ее. И уж я-то ее раздену. Я очень хочу увидеть, как ее бледная кожа покроется мурашками под моими пальцами. Она резко вздохнула, когда поняла, что именно я делаю. Ее голодный взгляд слился с моим, и я видел только одно: она хотела этого: «Да, сделай это, возьми меня, я твоя».

Я смотрел, как она пожирала меня глазами. Я знал, что она хотела этого. Та ночь в клубе была настоящей ошибкой. Она хотела именно меня, у нее просто не хватило духа уехать тогда со мной. Но сейчас, прямо сейчас, все шло как надо. И пусть завтра я буду сожалеть о том, что предал Денни, сейчас мне было совершенно плевать. Сегодня она будет со мной.

Когда на ее джинсах оставалась лишь одна не расстёгнутая пуговица, она схватила мои руки и завела их себе за голову, крепко удерживая их. Наши тела вновь соприкасались, и меня тряхнуло. Я был так близок к тому, чего так сильно хотел, что это причиняло мне боль. Проказница.

— Хватит, Кира! — взорвался я. Я был на взводе, я был возбужден, и мне просто необходимо кончить. — Ты нужна мне. Дай мне волю, и я заставлю тебя забыть его, — сказал я и в отчаянье добавил: — Я могу сделать так, что ты забудешь саму себя.

Она вздрогнула подо мной, знала, что я прав. То, что мы испытаем сейчас, будет сильнее всего, что мы оба когда-либо чувствовали. Я знал это наверняка и нуждался в этом прямо сейчас, прежде чем я вдруг взорвусь. Я с легкостью высвободил руку из ее хватки, медленно проводя по ее телу, продвигаясь к джинсам. Она отзывалась на каждое мое движение. Видишь, Кира, ты же знаешь, что я прав. — Господи, я хочу войти в тебя…

— Келлан, остановись!

Меня раздражало то, что она все еще отрицает это, но я замер, припав губами к ее шее. — Почему? Ты же хочешь этого… Молишь об этом!

Нет, она не может это отрицать, не после всех тех моментов, когда она умоляла меня. Чтобы доказать это, я сунул руку в ее джинсы, под нижнее белье. Она скажет это первая, она будет умолять меня. А потом мы вместе сможем прекратить эту игру.

И хотя сейчас я не касался ее напрямую, она распадалась подо мной на части. От ее непроизвольного вскрика мне стало вдвойне приятнее и вдвойне больнее. Она схватилась за мою шею и притянула меня к себе. Я застонал, не в силах терпеть это. Я хотел войти в нее, хотел кончить, хотел слышать ее крики и чувствовать ее оргазм. Она сначала я хотел услышать, как она первая скажет, что хочет меня.

Но с этим она не торопилась.

— Нет… Я не хочу.

Я провел пальцем по краю ее белья, и она запнулась. Врет, она хочет меня, она насквозь мокрая. Одно легкое движение, и я смогу почувствовать это. Немного потянуть за ее джинсы, и я смогу ощутить ее вкус. Господи, как же я хочу попробовать ее…

Изгоняя эту красивую картину из своей головы, я старался держать себя в руках. Мне нужно, чтобы она произнесла это. Позволь мне, Кира. Но она все еще боролась со мной, ее рука соскользнула с моей шеи в слабой попытке остановить мои пальцы. Но я был сильнее, и на самом деле она хотела совсем не этого.

— Теперь мне ясно, Кира, как сильно ты меня хочешь.

Мой голос звучал натянуто, но, опять же, я весь сейчас был максимально напряжен. Я больше не могу терпеть это напряжение, эту боль, эту дрожь. Это должно прекратиться. Я издал полный боли стон. — Я хочу тебя сейчас. Я больше не могу ждать, — простонал я. Я думал, что сойду с ума, если не войду в нее. Я высвободил вторую руку и снова потянулся к ее промокшим джинсам. — Боже, Кира, мне нужно это…

Еще секунда, и я бы начал умолять ее, но она вдруг сказала:

— Подожди! Келлан… Стой! Дай мне минуту. Пожалуйста… Мне нужна только минута…

Мои руки застыли на месте, а я просто смотрел на нее. Она что, правда сказала это? Наше «стоп-слово», так сказать. И будто читая мои мысли, она повторила: — Дай мне минуту.

Ну и пошло оно все.

Я не мог пошевелиться, думая о том, что, черт подери, только что произошло. Она задыхалась подо мной, когда я смотрел на нее. А она снова сделало это со мной. Она довела меня до точки невозврата и сказала нет. И если только я не продолжу в том же духе и не заставлю ее уступить мне, уступить нам, у меня нет другого выбора кроме как отпустить ее. Дерьмо.

— Дерьмо!

Она дернулась, услышав внезапный возглас. Я выпрямился и провел рукой по волосам, пытаясь успокоиться. Но это не сработало. Каждая секунда, что я смотрел на нее, лежащую на моем сидении, еще больше выводила меня из себя. Какого хрена она со мной творит?

— Дерьмо! — сорвался я, ударяя в дверь позади себя так сильно, как только мог.

Кира резко села и выпрямилась, застегивая джинсы. Черт подери, мы были так близки. Она хотела меня, я знаю, хотела. Почему она постоянно дразнит меня чем-то, что я никогда не смогу заполучить? Потому что она чертова сучка. Динамщица. Вот почему.

— Ты…

Я заткнулся прежде, чем успел продемонстрировать «лучшие» черты моего характера. Она не сучка и не шлюха. Она просто любит другого парня. Парня, который дорог и мне. Забыть об этом я не могу, но, черт подери, это адски больно. В машине стало душно, воздух наполнился болью, напряжением, предательством. Мне было нечего дышать, нужно выбраться из этой чертовой машины.

Открыв дверь, я немедленно вышел наружу. Ледяные капли дождя были словно бальзам на душу, но мою злость они не остудили. Я почти физически ощущал, как эти капли шипят, испаряясь с моей раскаленной кожи. И я решил направить свой гнев на колесо машины. I redirected my ire to my car’s tire. Мне понадобится более сильный стимул, чтобы не вывалить все гадости в моей голове на Киру. Сука.

Я ударил по шине так сильно, как только мог.

— Твою мать! — меня немного отпустило, поэтому я попробовал снова. — Ебаный кусок дерьма! К черту, мать его, всю эту хуйню!

Я знал, что Кира наблюдала за тем, как я нес всю эту ересь, но я уже перешел черту, так что мне было плевать. К черту мою дерьмовую жизнь. Отойдя от машины, я сжал кулаки и закричал, изливая свою ярость и разочарование в пустоту улицы.

— Бляяять!

Черт, я орал и матерился на улице, как какая-то чертова королева драмы. Успокойся, мать твою. Я еще раз провел рукой по волосам, сдерживая желание просто взять и вырвать их. Воздев голову к небу, я попытался отвлечься. Думай только о каплях, слушай, как они разбиваются об асфальт, почувствуй прохладу. Не думай о Кире, не думай о ее губах, ее теле, ее улыбке, смехе, глазах… О том, как она смотрит на тебя. О том, как она смотрит на него. Блять.