Безумие ночи

Но он еще больше злился...

Она, так же, как и образы его глаз, ощущала отголоски чувств вампира.

– Потому что я грязная и отвратительная!
– Рассердившись на то, что его мнение о данном обстоятельстве, вызывает в ней такую горечь, почти прокричала Лилиана.

Это заставило мужчину засмеяться.

– Какое это имеет значение?
– Его удивление было искренним или наигранным?

О, Боже! Как же ей хотелось увидеть этого мужчину!! Только... даст ли это понимание ей?

Отчего Лили была такой трусихой?!

– Это неважно, Лилия.
– После недолгого молчания проговорил Теодорус.

– Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда мы разговариваем. Просто, всегда, когда я рядом. Ты же это ощущаешь?

– Почему ты называешь меня так?
– Вопросом на вопрос ответила девушка, гордо вскидывая голову.
– Меня никто, никогда так не называл.

– Потому что я так желаю.
– В его голосе не было самоуверенности или пафоса. Голая констатация факта.
– Ты моя, и я решаю, как твое имя, Лилия.

– А Рохус?
– Не удержалась от сарказма девушка.

– Это не твоя забота.

Теодорус отступил, увлекая Лилиану за собой, прерывая дальнейшие споры. И провел ее рукой по поверхности чего-то металлического и прохладного.

– Это ванна. Я включу тебе воду.
– Лилиана затаила дыхание, пытаясь хоть немного лучше разобраться в том, что происходило, и унять бешеное сердцебиение от его близости, касания...

Шум воды отвлек,... показался ей райской музыкой.

Лили почувствовала мягкую дымку горячего пара.

Боже, это было блаженством - осознание того, что совсем скоро она будет наслаждаться ванной.

– Это полотенце.
– Ладонь Теодоруса провела ее кисть по чему-то, пушистому и мягкому, наброшенному на край ванны.
– Мыло тут.
– Мужчина положил округлый брусок на ее ладошку, поворачивая руку Лили, почти позволяя рассмотреть его и...

Разрывая касание...

Оставляя девушку в темноте...

Накрывая ее волной страха, паники и отчаяния...

Это было ужасно - получить кусочек этого чуда, а потом, вновь, потеряться в ночи...

Горло Лилианы сжалось в спазме, заставляя задыхаться, не в силах сделать вдох.

Она начала поворачиваться, протягивая руки, натыкаясь на гладкость стены, на край ванной... ища Теодоруса и не находя мужчины.

– Подожди.
– Почти прохрипела девушка, сдавленным от ужаса голосом. В безумной надежде, что шум воды не заглушил уход вампира. Что он еще здесь, в ванной.
– Не уходи. Останься.

– Зачем, Лилия?
– Голосом, тембр которого стал на два тона ниже, уже не мягкостью, шершавым и горячим касание, скользя по ее коже.
– Я позабочусь о твоем завтраке.

– Останься.
– Лилиана слепо повернулась на голос Теодоруса...

Внезапно, девушка ощутила перемещение, не вполне понимая, где она оказалась, ощущая, как сильные руки мужчины с принуждением обнимают ее тело, задевая ушибы и ссадины. Понимая, что упирается спиной в какую-то холодную и гладкую поверхность, а сама сидит на ... мраморе? Граните? Чем-то прохладном и каменном...

– Мне кажется, что ты не понимаешь, о чем просишь, моя Лилия.
– Почти прорычал вампир, касаясь губами ее уха, посылая по телу Лилианы дрожь, разливающуюся желанием по каждой клеточке измученного тела девушки.
– Ты не имеешь представления о том, кто я. И что могу с тобой сделать...

У нее не было слов сказать что-то, только прерывистый вздох с трудом прорвался сквозь перехваченное горло.

– Я могу сломать тебя, моя Лилия, одним сжатием пальцев. Так же легко, как стебель цветка. Я ничем не лучше Рохуса.
– Теодорус крепко обхватил лишь недавно отпущенную им ладонь девушки, крепко сжимая тонкую кисть пальцами, а потом, потянул ее вниз, прижимая к своему напряженному паху.

Так плотно, что даже сквозь одежду, Лилиана ощутила пульсирующие толчки возбужденной плоти вампира в свою ладошку.

Это... было ошеломляюще...

Добивающе...

Так, что сердце метнулось к горлу, еще больше осложняя дыхание...

Слишком много всего.

Свет... , дикое..., ни разу не изведанное ею желание такой неистовой силы...

Лилиана низко застонала, по своей воле, плотнее прижимая руку к твердой, большой эрекции мужчины, и сквозь брюки, обжигающей ее пальцы.

Вампир зарычал, заставляя и девушку сотрясаться отголосками этого звука.

– Если я останусь, Лилия...
– Губы мужчины скользнули ниже, прикусывая мочку уха девушки зубами.

Понуждая ее тело изгибаться, загораясь пламенем.

А потом, начал говорить, низким, хриплым, завораживающим своим животным тембром, голосом, принося ей понимание, что Лилиана пропала. Бесповоротно. Окончательно.

– Я буду иметь тебя на всякой горизонтальной поверхности. На полу..., на этой чертовой раковине..., упирая в стенку..., в ванной... Снова и снова. Я буду брать и брать тебя, не обращая внимания, даже если ты будешь умолять о перерыве, пока сам не пожелаю остановиться. Пока ты не сорвешь голос от стонов и криков. Пока на твоем теле не останется ни единого участка кожи, которого я бы не касался для своего удовольствия. Пока не напьюсь твоей крови так, чтобы ощутить и запомнить каждый нюанс и оттенок твоего вкуса. Даже, если этим могу убить тебя...Ты все еще хочешь, чтоб я остался?

***

Любой нормальный человек отказался бы от подобного предложения...

В этот момент Лилиана осознала, что она не была нормальной, однозначно.

Мужчина поднял голову, ожидая ответа девушки...

Ее спина упиралась в зеркало, только сейчас, Лили смогла понять это.

Его лицо..., глаза этого вампира...
– это не было тем зрелищем, которое можно вынести без последствий для души.

С пяти лет девушка не видела ни одного лица, ни мужчины, ни женщины.

У нее не было своего идеала, и этот мужчина - он показался ей идеальным..., прекрасным... красивее всех, кто вообще мог быть в этом мире...

В миг, когда его глаза поймали отражение лица мужчины в зеркале за спиною Лили, слова Писания "не сотвори себе идола" - стали полной бессмыслицей для Лилианы.

Она готова была ему поклоняться, молиться на Теодоруса за все, что мужчина сделал в ее жизни за такое короткое время..., даже, если он убьет Лилиан...

Пальцы свободной руки взметнулись вверх, обхватывая резкую скулу вампира, прослеживая черты пальцами, дополняя картину своим осязанием.