Безумие

Защитники кошек начинают открывать свои коробки и вытаскивать оттуда котов, которые на самом деле не коты. Это тигрята. Не такие хорошенькие, которых показывают по телевизору, а те, что готовы всадить в других свои клыки. Каким-то образом они подчиняются активистам. Они находятся в маленьких клетках, которые зоозащитники собираются выкинуть из окон, что выходят на парад. У нас с Пилларом нет выхода, как притвориться, что мы собираемся сделать то же самое, потом снова смотрим на Крысолова.

Но Крысолова нет.

Вместо него стоит старуха, удерживающая Констанцию. Я понимаю, что это старуха, по ее телу и седым волосам, выглядывающим из-под маски. Она поднимает вверх руку и показывает лапу, потом подносит ее к шее Констанции.

— Это Чешир, — выдохнули все, находящиеся в комнате. Сделали они это от счастья, а не от страха.

— Интересно, Иисус Христос был бы удостоен такого же внимания? — бормочет рядом со мной Пиллар.

Присутствие Чешира еще ужаснее, чем Пиллара. Страшнее, чем самая страшная вещь, что мне доводилось видеть, даже страшнее того растрепанного кролика в зеркале. Я будто смотрю на смерть и ничего не могу с этим поделать. Он такой уверенный, даже сейчас, когда прячется в теле старухи. Ему не нужно ничего говорить. Ему даже не нужно показывать нам своего лица. Мне кажется, что невыносимый страх, который я вижу на лице Констанции, зеркально отражает мой собственный. Бедная девочка не может меня узнать, потому что я в маске. Я разрываюсь между тем, чтобы побежать и наброситься на Чешира, и ждать до тех пор, пока не появится возможность сделать что-то более эффективное. Меня удивляет, что Пиллар дрейфит, когда дело доходит до Чешира.

Да и черт с ним. Делаю глубокий вдох, прежде чем бежать к Констанции, чтобы спасти ее. Только Богу известно, какие могут быть последствия.

ГЛАВА 64

Пиллар держит меня крепко. Он ничего не говорит. Держит слишком сильно, как бы возвращая меня к реальности. Если бы я напала на Чешира, ни я, ни Констанция не выжили бы. У нас осталось две минуты. Надо найти другой выход.

— Однажды они сбросили нас с вершины этого здания, — сказала женщина — Чешир под маской. Меня еще приводит в замешательство тот факт, что он женщина. Я так понимаю, это душа человека, которую он решил украсть, но почему старуха? Чтобы он мог всех обмануть? — Сейчас мы покажем человечеству, что значит коты, падающие с неба. В этот раз большие коты. Злые коты, которые сожрут их один за другим. Эти коты в ваших руках убьют их, их жен и их противных детей с красными шариками. Точно так же как они убивали нас, — голос старухи становится выше. На какое-то мгновение мне кажется, что этот голос мне знаком, но я не могу его вспомнить.

Про-Кошачьи открывают клетки, чтобы выпустить котов. Эти коты бесстрашны. Они готовы на крайности, готовы к тому, чтобы башенные часы пробили четыре.

Я практически слышу стук своего сердца. Пиллар говорил, что я должна спасать жизни. Теперь я разрываюсь между теми, кто внизу на улице, и Констанцией. Мой Бог, страх в ее глазах меня уже убивает.

Тик. Так. Почти четыре.

Я отдергиваю свою руку от Пиллара и не слушаю его, когда он говорит мне, что нужно подождать.

— Я теперь знаю, зачем нужна тебе, — шепчу я Пиллару. — Вы не можете сами встать лицом к лицу с Чеширом.

Я решаю бежать к Констанции, раз нет другого выхода. Не могу позволить, чтобы Чешир забрал ее душу. Прежде чем напасть, Чешир делает то, чего я никак не могла предвидеть. Он стягивает свою оранжевую маску и собирается надеть Кэрроловскую из Пот Шригли. В это короткое мгновение он или она находится без маски. И я вижу настоящее лицо старухи.

Я ее знаю. Как я только не могла об этом догадаться? Как же Чешир смог меня так обмануть?

Я с трудом сглатываю и сжимаю руку в кулак, чтобы оставаться настолько спокойной, на сколько возможно. Чешир — это та старуха из Грейт Холла. Старуха с улыбочкой, которая говорила мне про чайные чашки.

ГЛАВА 63

— И начинается безумие, — Крысолов стоит у окна рядом со своей закрытой коробкой. Я на самом деле обеспокоена его беспомощностью, когда дело касается Чешира.

Часы бьют четыре часа.

— Время возмездия! — говорит Чешир голосом старой немощной ведьмы и подает сигнал, что пора выбрасывать больших кошек.

— Дождь из кошек, — Пиллар поднимает свою трость, притворяясь, что он один из них. — Аллилуйя!

В этот момент я понимаю, что на самом деле Пиллару плевать на людей. При всей его силе и власти, он не попытался остановить Про-Кошачьих и прекратить их злодеяния. Его ненависть к нормальным людям такая реальная, что это даже страшно. Единственная разница между ним и Чеширом это то, что он временно на моей стороне. Белая Королева была права, когда советовала мне не доверять ему.

Я стягиваю свою маску, чтобы побежать к Чеширу.

— Держись, Констанция! — кричу я и машу зонтом против него. Чешир хватает зонт, улыбается мне и говорит своим женским голосом:

— Разве я тебе не говорил, что все мы здесь ненормальные. Я помню, что говорил сто пятьдесят лет назад.

По мне бежит пот, когда я пытаюсь сильнее пихнуть Чешира зонтом, но не получается. Он намного сильнее Красных. Его улыбка заставляет меня сомневаться в себе. Я мельком смотрю на Констанцию, боюсь, что она разочаруется во мне. Я обещала спасти ее.

Чешир толкает меня сильнее на пол, я падаю на спину и остаюсь без зонта. За собой я слышу крики снизу. Одному Богу известно, что за кровавая бойня творится на параде. Я слышу, как кричат женщины и дети, слышу рычание больших котов, которые впиваются своими клыками в человеческую плоть. Пиллар не делает ничего, когда дело касается Чешира. Он просто стоит и смотрит. Некоторые из активистов понимают, что он чужак, и теперь ему вдруг приходиться защищаться.

— Пришло время вернуть свою силу, — рычит Чешир женским голосом. Старуха держит Констанцию за горло, а другой рукой улыбающуюся маску. Когда она делает глубокий вдох, где-то вдалеке сверкает молния.

Я поднимаюсь и снова бегу к старухе, пытаясь сбить ее с ног. Она царапает меня своими когтями и опять сваливает на пол. Ее лапы протыкают мою кофту, и на левой руке у меня выступает кровь.

— Никто не сможет помешать мне получить то, что по праву принадлежит мне, — улыбается она, пока Крысолов приносит все больше и больше коробок, чтобы сбросить их на парад. — Ты даже не знаешь, что это за сила, так?

Она постоянно улыбается и наслаждается этой своей улыбкой. У меня такое чувство, что это что-то личное. Не только между Чеширом и людьми, но между мной и им. Как бы я хотела вспомнить прошлое.

— Что это? — кричу я, когда вокруг башни поднимается снежный вихрь. Я пытаюсь отвлечь Чешира бесполезным разговором. — Скажи мне, что Льюис у тебя отобрал.

— Мои девять жизней, — смеется женщина. — Мои бесценные девять жизней. Как только я их заполучу, я стану бессмертным.

— Но это всего лишь девять жизней, — тяну я время, выжидая слабости в женском теле Чешира. — Не так уж и много.

— О, этого более чем достаточно. Если бы ты только знала, — она поднимает маску вверх и надевает ее. — Пришло время вернуть мне мою улыбку, ту самую, которую украл Льюис. — Маска начинает сверкать, словно звезда. — Льюис связал улыбку с душой Алисы Констанции Уэстмикотт, когда фотографировал ее, — Чешир гордится, рассказывая мне об этом сейчас. Почему нет, когда его отделяют лишь секунды от того, что он хочет заполучить? — Это была не шутка, когда говорили, что фотографы запечатлевают душу. Льюис был гением и давно изобрел такую камеру. К счастью, Алиса Констанция Уэсмикотт передала эту связь своим потомкам. Теперь все, что мне нужно сделать, это высосать из девочки душу и обратно заполучить свою силу.

Он имеет в виду Констанцию. Я наблюдаю, как он притягивает ее к себе. За моей спиной мир в хаосе, а Пиллар жестоко воюет с Про-Кошачьими. Он уже многих убил, но их слишком много.

Чешир готов высосать душу Констанции так, как коты забирали дыхание младенцев в реальной жизни.

ГЛАВА 64

Хотя у меня идет кровь, мне не остается ничего другого, как бежать и снова сбить Чешира. В этот раз я ненадолго закрываю глаза, и пытаюсь вспомнить, что мне говорил Джек Даймондс об искусстве Бредни-Фу. Он сказал, что если я поверю в силу бессмыслицы, я смогу ей обладать. Ведь мир на самом деле безумен. Единственная вещь, которая противостоит безумию — это бессмыслица. Все, что мне нужно сделать, — это одно из тех Кунг-Фу Ниндзя движений, которые показывают в фильмах. Это не движение, сказал он. Это то, как ты в это веришь. Это смешно, но у меня нет другого выбора, кроме как попытаться. Я бегу и представляю, как прыгаю в воздухе и пинаю Чешира в живот.