Безумные дамочки

— Извини, что не нравлюсь тебе. — Глаза у нее набухли. — Но я очень старалась.

— Конечно. Я знаю, — мягко ответил Роберт. Теперь, когда высказался, он мог позволить себе великодушие.

— Не надо меня жалеть.

— Я тебя не жалею.

Она понимала, что это неправда. Все, как обычно, ее не обманешь. Менее уверенные в себе мужчины в таких случаях сердились, более великодушные жалели. Симона обнаружила, что последнее переносится хуже, потому что их жалость подтверждала ее самые уничижительные самооценки. Сглотнув слезы, она сказала:

— И что же мы будем делать?

— Давай сходим поужинаем.

В последующие дни Симона раздумывала о том, какая же женщина привлечет Роберта. Ему тридцать три, и он не был женат. Почему? Слишком жесток в оценке всех женщин? И никто не нравился? Или она так безнадежна?

Этот вопрос разрывал ей сердце. С одной стороны, ей хотелось доверять мнению Роберта (в конце концов, она же его выбрала), а с другой — ей нужно защититься от осознания собственной никчемности. И в результате сознание раздваивалось. Иногда она говорила себе, что Роберт ни одну из женщин не воспримет искренне, у него завышенные требования, которые неразумны, он, сам того не ведая, ищет какую-то богиню. Когда Симона убеждала себя в этом (иной раз это было легко), ей становилось легче, несколько часов она парила в небесах, чтобы вскоре рухнуть в пропасть при мысли о том, что она может взбодриться только ценой унижения его.

Это были качели. Если Роберт прав в своей оценке, ей надо жить с горьким ощущением своего ничтожества. Если он ошибается, тогда она лучше, чем сама думала, но это и признак того, что он хуже, глупее, чем она воображала. Симона хотела, чтобы Роберт был очень умным, чтобы она восхищалась им. Внутренние борения вели к катастрофе. Неважно, кто выиграет. Она проиграет в любом случае.

Неделю спустя Анита позвонила Симоне на работу. Был обеденный перерыв, и в демонстрационном зале в дальнем углу сидела только одна из манекенщиц, которая с религиозным пылом соблюдала йогуртовую диету.

— Давно собиралась тебе позвонить, — сказала Анита. — Как развивается великий роман с Робертом?

— Великолепно.

Совсем недавно это могло быть правдой, и Симона была бы счастлива рассказать Аните все в мельчайших деталях, но сейчас дело обстояло иначе, и ей не хотелось признаваться в своей неудаче. Не Аните. И пока никому другому. Рана еще не зажила.

— Ты же знаешь, что я была счастлива, когда повстречала Роберта. — Раньше Симона не знала, как трудно говорить веселым тоном, когда на душе кошки скребут. — И, кажется, он так же себя чувствует.

— Чудесно, — ответил неискренний голос Аниты.

— Если ты никому не проболтаешься, я скажу, что у меня есть основания думать, что он сделает мне предложение.

— Не может быть!

— Может!

— Великолепно. — Голос у Аниты стал загробным.

— Я только не уверена, что приму его. Не знаю, нужен ли мне такой мужчина.

— Любой, кто делает предложение, нужен. Дура.

— Это твое личное мнение. Мне не так сильно хочется выйти замуж.

— Не понимаю, почему. Что хорошего в твоей нынешней жизни? Ты можешь надоесть Роберту, и он в любую минуту тебя вышвырнет. Чем ты защищена?

— Он может вышвырнуть меня и после женитьбы.

— И выложит монетки. Понимаешь? Ты жительница штата Нью-Йорк. Закон на твоей стороне, а не на его. Но для этого, дорогая, нужно выйти замуж.

— Ты о чем-нибудь другом думаешь, кроме замужества и денег?

— Стараюсь не думать, — нервно рассмеялась Анита. — Хотя должна признаться, что моя мания не принесла мне успеха. Представляешь, после той ночи Джек ни разу мне не позвонил.

— Как это?

— Вот так. Я не слышала его целые шесть недель.

Симона вздрогнула.

— Смешно. Я недавно видела Джека, и мне показалось, что вы все это время встречаетесь.

— Что он сказал? Он был один?

— Девушки не было, если ты об этом. Он возвращался из рейса.

— Он говорил обо мне?

— Нет, мы ведь перекинулись только парой слов. У него не было возможности…

— Как он выглядит? — Голос Аниты выдавал страстное желание хоть что-нибудь узнать о Джеке Бейли.

— Как всегда, — дипломатично ответила Симона. Какое ей дело, как выглядит Джек?

— Он привлекательный, правда?

— Если нравится такой тип. У него были вставные зубы в прошлом году?

— Вставные? Я не знаю.

— Вставные! — рассмеялась Симона. — Когда он раскрыл рот, то будто солнце выглянуло.

— Многие наши пилоты вставляют зубы. Так требует компания. Они же на глазах у людей. Может, не будем об этом?

— Мы же говорим о встрече с твоим любимым.

— Отчасти любимым.

Симоне стыдно было признаться, но ей было радостно услышать, что у Аниты тоже любовные проблемы. Приятно, что у нее они еще больше. Симона удивлялась, почему Анита не позвонила раньше, чтобы поделиться горем.

— Я часто хотела позвонить тебе, — сказала Анита, будто прочитав ее мысли, — но стоило взять трубку, как решала подождать еще денек-другой. Не хотелось признаваться в неудаче, и я продолжала надеяться. Как только звонил телефон, я едва не падала в обморок.

— Жуткие были эти шесть недель.

— Шесть с половиной, — автоматически сказала Анита. — А потом мне шепнули, что он встречается с одной из наших стюардесс. Не знаю, насколько это серьезно. Может, пустяки, может, настоящая любовь. Если Джек Бейли вообще способен любить. Больше всего меня убивает то, что он не удосужился позвонить. Ни разу после той ночи. Мог же позвонить, да? Просто поздороваться.

— Я тебе сразу сказала, что он негодяй. Он все время тебя мучает. Забудь о нем.

— Хотелось бы. Я встречалась с другими мужчинами. Когда я в Нью-Йорке, то встречаюсь с этим англичанином, Йеном Кларком. Ты его знаешь? Он был на вечеринке.

— Не помню. Как он выглядит?

— Настоящий англичанин, высокий блондин. Он хорош, но озабочен только тем, как подцепить богатую американскую жену, а я хочу подцепить Джека Бейли. У нас обоих ничего не получается, вот мы и плачем в жилетку друг другу.

— Как он в постели? — спросила Симона.

— Ничего особенного. У него торчит тазобедренная кость. Но после Джека меня никто не волнует. Я не только о сексе. Это больше секса. Джек для меня — весь мир. Что еще сказать? Я влюблена, Симона, и мне хреново. Даже не представляешь как.

— Представляю.

— Пустота, — продолжала Анита, пропустив мимо ушей замечание Симоны. — Знать, что он в том же городе, знать, что близко и не со мной. Почему? Я все время задаю себе этот вопрос. Почему он не со мной, а с другой? Что у нее есть такое, чего нет у меня? Что она может дать, чего не могу я? Я спрашивала раньше у Джека, что он ищет в женщинах. И знаешь, что он ответил?