Безумные сказки Андрея Ангелова

— Вы что-то продаёте? — вновь спросил старик. Жёлтым металлом блеснули зубы.

Интуиция подсказала Андрюхе, что это и есть долгожданный покупатель. Душа его тревожно заметалась, подкатила дрожь.

— Да, продаю гуся за неразменный рубль, — врач постарался произнести фразу, как можно равнодушнее.

— А гусь-то хорош? — осведомился старикан.

— Плохих не держу! — гордо ответил врач.

— Покажи товар, — попросил незнакомец.

— На, смотри, — Андрюха расстегнул замок сумки, не выпуская, однако, сумку из рук.

— Ну-ка, ну-ка, — полез внутрь покупатель.

— Нет уж, дед, смотри так, — гинеколог отдёрнул сумку.

— Э, — протянул золотозубый старик, — и так видно, неплохой гусь. А чего просишь за него?

— Я же сказал, рубль неразменный.

— А чего так дёшево? — удивился дед. — За такого гуся и какой-то рублик. Говори настоящую цену.

— Нет, — твёрдо сказал продавец. — Мне нужен только неразменный рубль.

Бутербродов полностью забыл свои страхи. Его увлёк процесс торговли, мысль о возможности разбогатеть подогревала. Ум, в то же время, стал холоден и спокоен. Странным образом Андрюха чувствовал в себе силы обыграть старого хитреца.

— Хочешь тыщу баксов? — начал торг дедуля.

— Не хочу.

— А чего? Мало? — полюбопытствовал владелец золотых зубов.

— Мне нужен только неразменный рубль, — стоял на своём врач.

— Нравишься ты мне, — вздохнул чёрт, — так и быть, даю две тысячи.

— Не надо мне денег, только неразменный рубль.

— Да не жалко, дал бы, но вот незадача — дома забыл, — сообщил дедок.

— Сходи домой, я подожду, — гинеколог был непробиваем.

— Уж больно товарец хороший, — плотоядно облизнулся старичок. — Пока дойду…

Он залез в ноздрю, достал соплю и растёр её о плащ.

— Ладно, даю десять тысяч, а в придачу путёвку в Грецию. Отдохнёшь, прополощешь косточки, бабишек местных попользуешь, — старый крендель лукаво подмигнул. — Чай, не зря с Купидоном дружбу свёл, а?

Бутербродов отрицательно покачал головой. Торг продолжался.

— Какой ты несговорчивый! — посетовал покупатель. — А как насчёт вот этого?

Покупатель вытянул руку, щёлкнул пальцами.

Над фабрикой появилась большая цветная фотография в белой рамке, размером примерно 2 на 3 метра. На фото был запечатлён человек в генеральской форме. Между кителем и фуражкой гинеколог увидел своё лицо.

Фотография мигнула, и вот уже врач в скафандре космонавта без шлема улыбается на фоне космического корабля.

Ещё мгновение — космонавта сменила звезда во всю площадь. За её правым лучом виднелась культовая надпись: «HOLLIWOOD». На этой красной звезде, со знаменитой Аллеи Звёзд, золотились слова: «ANDREW BUTERBRODOV».

Снова мигание. Теперь фотография изобразила гуманоида с Андрюхиным лицом.

Смена картинки. В сексуальной позе изогнулась обольстительная брюнетка с лицом гинеколога.

И, наконец, последняя фотография. Бутербродов стоит в строгом костюме, с узнаваемой причёской, на фоне президентского штандарта, положив руку на красную книжицу.

— Выбирай, кем хочешь быть, — развязным тоном предложил купец.

— Никем, — повернулся к нему врач. — Согласен только на неразменный рубль.

— Ну, хочешь, сделаю тебя миллионером? — продолжал торговаться дед. — Учти, долларовым миллионером. Накупишь яхт и дворцов. Заведёшь кучу девочек…

— Чего же мелочишься, старый? — усмехнулся врач. — Предлагал бы уж сразу миллиард.

— Действительно! — оживился старик. — Почему бы нет? Ты молодой, деньги быстро будут улетать. Даю миллиард! По рукам?

— Где ты его принёс, в карманах? — не поверил гинеколог. Он посерьёзнел: — Нет, дед, я продаю гуся за О-ДИН НЕ-РА-ЗМЕН-НЫЙ РУ-БЛЬ, — чеканя слова, продолжил Андрюха.

— Понимаю, всё не то, — согласно кивал старый хмырь. — Ну что ж, есть у меня кое-что в запасе, специально для тебя припас.

Он опять щёлкнул пальцами. Всё завертелось у Бутербродова перед глазами, исчез покупатель, кладбище за его спиной…

Как в объективе камеры, увидел себя врач в роскошном дворце, в длинном золотистом халате и чалме. Он стоял в помещении с толстыми коврами на полу. Стены были обиты розовыми тканями, полкомнаты занимала огромная низкая кровать. За окном поднимались минареты.

Андрюха почесал яйцо, хлопнул в ладоши:

— Ко мне, гарем!

Отодвинулась занавеска, в комнату проскользнули несколько женщин в прозрачных газовых накидках, под которыми ничего более не было. Выстроились в ряд перед господином.

Бутербродов сделал движение сладострастными пальцами. Девушки вымуштрованно повернулись к гаремовладельцу нежными спинками, грациозно изогнулись… расставили пошире ножки…

А потом…

16. Неразменный рубль (один)

…Дворец растворился, врач увидел перед собой стариковские глаза, горящие мрачной иронией.

— Ну что? — старый пердун потирал руки. — Какие девочки! Подумай, СУЛ-ТА-НОМ будешь! Это тебе не хухры-мухры! Такая власть! Деньги! Сила! Удовлетворишь все свои низменные желания, воплотишь в жизнь самые грязные эротические фантазии! — ноздри старой лисы раздулись, губы дрогнули в дьявольской ухмылке.

Андрюха заколебался, сомнения ясно читались на лице, броня решимости чуть не распалась. Он уже открыл было рот желая сказать «ДА», но тут взгляд упал на губы старика. Увидел два ровных ряда блестящих резцов, за ними плотоядно шевелился острый язык, и с новой решимостью сказал:

— Нет, нет и нет! — затем грубо добавил. — Ты мне надоел, старый! Или подгоняй неразменный рубль или я пошёл! Продам гуся кому-нибудь другому.

Андрюхины слова возымели действие. Дед понял, что проиграл. После краткого раздумья он произнёс:

— Как скажешь, будь по-твоему.

Оппонент протянул руку, на ладони лежала бумажка размером с игральную карту.

— Бери, бери, не боись, — подбодрил старче, приметив подозрительный взгляд. — Нельзя мне сейчас обманывать, нет такой власти.

Бутербродов решил, что на сей раз богопротивник не врёт. Он взял бумажку. Другой рукой подал сумку. Поднёс бумажку к глазам. На бледно-розовом фоне было выбито: «НЕРАЗМЕННЫЙ РУБЛЬ (ОДИН)». И всё, больше ничего. На обратной стороне вытиснуто изображение красного петуха, клюющего золотые горошины. Когда гинеколог отнял глаза от банкноты, рядом никого не было. Он сунул её в карман брюк и шагнул в сторону пятиэтажки. Не успел врач пройти и пять метров, как позади зазвучал отвратительный голос купца: