Безумные

— Мы будем проезжать какой-нибудь супермаркет? — спрашивает она, глядя в окно.

— Да, тебе что-то нужно?

— Угу. Если не сложно, останови там, я кое-что куплю.

— Хорошо. — Молчу. Украдкой гляжу на нее, пытаясь найти нейтральную тему для разговора, но на ум ничего не приходит. — Почему ранним утром воскресенья ты не спала? Отлично, так держать, Макс!

— Что?

— Ну, ты говорила, что вы встретились, — киваю я на собаку, — в воскресенье рано утром. Почему ты не спала, это ведь воскресенье!

Сколько раз за сегодняшний день я называл себя идиотом? Плюс еще один.

— А-а. Мне не спалось, я по-глупости решила съездить на набережную, прогуляться, выпить кофе и заехать потом к подруге, а вышло все наперекосяк.

— И почему тебе не спалось?

Чувствую на себе её взгляд, но не решаюсь повернуть голову.

— Останови возле этого магазина, пожалуйста, — просит она, игнорируя мой вопрос.

Пока жду её в машине, набираю Миле.

— Ты дома?

— Ага. Едешь?

— Да. С бабушкой говорила?

— Все путем, братец.

— Ругалась?

— И слова не сказала против.

— Серьезно? Она в курсе, что они будут жить в доме?

— Детка, бабуля сама сказала, что выделит для них комнату.

— Ты — молодец, что ли?

— А то! Ты мой должник. А, кстати! Что это было насчет имени? Я ничего не поняла.

— Мила, не называй мое имя. Если что, обращайся ко мне нейтрально, ладно?

— Это как? Эй, ты? Эй, братуха? Может объяснишь, что случилось?

Вижу Каролину, что выходит из магазина и поспешно прощаюсь с сестрой. В одной руке она держит большой подарочный пакет, а в другой свой сотовый. Кажется, пишет сообщение.

— Я все. Спасибо, Матвей, — благодарит она уже в сотый раз.

Матвей. Был бы ты реальным, Матвей, я бы даже ревновать стал!

В прошлую субботу Каролина так часто называла мое имя, что у меня до сих пор мозги в трубочку сворачиваются при воспоминании её возбужденного голоса и чертовски возбуждающих стонов.

Почти всю дорогу она с кем-то переписывается. Часто вздыхает, задумчиво смотрит в окно, а потом снова принимается стучать по дисплею. Когда (слава тебе, господи!) она бросает телефон в сумочку и поворачивается к переноске, я останавливаю на ней мимолетный взгляд и тут же жалею, что не смог удержаться.

Она так улыбается… С такой любовью смотрит на собаку, что я чувствую вселенскую зависть. Врежьте мне кто-нибудь, пожалуйста!

— Как же тебя назвать, красавица? — говорит она собаке. — Ты и правда очень милая. — Каролина тяжело вздыхает и разворачивается. — Если бы я спала, её детки были бы живы.

— Она была бездомной и не факт, что все щенки выжили бы на холодной улице. Может, так надо было? Теперь у нее есть хозяйка и теплый дом.

Наши глаза встречаются, и мое сердце пропускает удар. Я закашливаюсь. Смотрю на дорогу, опасаясь вновь ощутить эту странную вспышку в груди.

— Как зовут твою сестру?

— Мила.

— Хорошее имя. Теплое, — с улыбкой говорит Каролина. — Мила и Матвей. М и М. Здорово.

Ненавижу тебя, Матвей! Ненавижу.

— Чем она увлекается?

Я хмыкаю:

— Она рвется в журналистику. Пишет в школьную газету, ведет свой блог и мечтает поскорее переехать в студенческий городок, чтобы я не смог её там доставать.

— Ух, ты. Творческая личность.

— Как и ты, — смотрю на нее. — В детстве рисовала домики, наверное?

— Все на свете. Поначалу это был подоконник. Потом на нем появилась ваза с цветами. Потом я попросила маму купить мне несколько альбомов для рисования. Я осторожно извлекала из них листы и рисовала комнаты для бумажных кукол.

— Которых сама же и рисовала, — предполагаю я.

— Было дело, — улыбается она. — У них был огромный домище с пятнадцатью комнатами, который висел у меня на стене. Мне нравилось каждый день делать ремонт то тут, то там… — Она замолкает, и я вижу, как мягкие губы трогает печальная улыбка.

— А потом в гости пришел противный пацан, сыночек каких-нибудь знакомых твоих родителей, и сорвал со стены твой шикарный домище, потому что был жутко вредным и избалованным созданием? — пытаюсь пошутить я.

Каролина хмыкает:

— Моя мама. Она хотела, чтобы я в театре играла, а не глупостями занималась… Мм… Еще долго ехать?

— Нет, минут пять, не больше.

Снова смотрю на нее, пытаясь понять, какие у нее отношения с матерью. Наверное, не настолько теплые, чтобы просить её приютить собаку на несколько дней. Иначе навряд ли бы она согласилась на помощь малознакомого человека. Ну… Не то, что бы малознакомого, просто Каролина многого не знает о нас.

Останавливаю машину у кирпичного забора и глушу двигатель. Каролина набирает воздух ртом и выходит из автомобиля, а я продолжаю сидеть на месте, не находя в себе сил привести в движение собственное тело. До меня тут вдруг снизошло озарение, да такое, что во рту пересохло, а теплый воздух в мгновение охладился.

Я впервые привез сюда девушку, что собираюсь познакомить со своей семьей.

Пытаюсь доказать самому же себе, что это вынужденное знакомство, ведь я всего лишь вызвался помочь, а одно дело просто тянет за собой другое и мне никак не обойти этот момент, потому что…

В мое окно стучат.

Поворачиваю голову и вижу Каролину, что стоит на улице и озадаченно глядит на меня.

Да, я и впрямь идиот сегодняшнего дня.

* * *

— Эй, братуха, привет!

Я её убью.

— Неси пакеты в дом.

— Боже, и как только твой несносный характер терпят другие люди! Привет, я — Мила. Самая терпеливая сестра этого говнюка, — представляется она Каролине, протянув ей руку.

— Привет. Каролина. Матвей, я могу сама взять пакеты…

Ну вот, приехали.

Тут же ловлю на себе обалдевший взгляд Милы и молча даю понять, что сейчас не лучшее время для её многочисленных вопросов.

— Держи этот, он легкий. Мила, эти все — твои, а я переноску возьму.

— Окей. Пойдем в дом, бабуля вас уже заждалась. А у дедушки, кстати, с самого утра турнир по игре в «Домино». Он у нас чемпион.